Барбара Картленд - Искушение Торильи Страница 19

— Кстати, мне… — вновь затрещала Берил о церемонии бракосочетания и множестве людей, которых следовало принять.

Обед закончился, и джентльмены спустились в салон, а Торилья снова ускользнула в покой и тишину своей спальни.

Она уверяла себя, что поступает тактично, так как Берил, конечно же, хочется побыть наедине с маркизом.

Но сердцем понимала, что попросту боится быть рядом с ним. Уже одно его присутствие, все эти противоречивые слова и поступки кружили ей голову, едва не сводя с ума своей причудливостью и непредсказуемостью.

Торилья так и не смогла уснуть, и когда чуть рассвело, сразу же собралась в церковь, потому что было воскресенье.

Она предположила, что с тех пор, как ее отец стоял во главе маленького прихода, распорядок богослужений не мог сильно измениться.

Он всегда настаивал на очень ранней литургии — тогда ее могли бы посетить и те, кому предстоят дневные труды.

Вступив в неф сложенной норманками из серого камня церковки, она вновь ощутила себя девочкой, и в мир вернулась прежняя справедливость.

Отец и мать жили в приходском доме, а Бог, в которого она искренне верила, находился рядом и внимал ее молитвам.

Ей иногда казалось, что за Барроуфилдом приглядывает какой-то другой бог.

Иногда, узнав об очередном жутком событии, приключившемся в шахте, она думала, что в поселке нет того милосердного Бога, который, по словам ее отца, заботился обо всех своих детях, какими бы они ни были.

В поместье Фернлеев было гораздо теплее, чем на севере. Освещенная золотыми лучами предполуденного солнца, Торилья вступила под полог дубовых ветвей и сняла с головы капор.

Она вспоминала, как они с Берил были счастливы в детстве, когда бегали и прятались под деревьями.

Ей не хватало терпения ждать, пока Берил или Родни отыщут ее, и, заметив, как она выглядывает из-за дерева, они с радостными воплями бросались ее ловить.

Если ей удавалось убежать от них, восторга лишь прибавлялось.

Они втроем до изнеможения носились по мягкой траве, а потом валялись на берегу озера, задыхаясь от усталости и смеха.

Иногда Родни принимался дразнить подружек, угрожая бросить их в спокойную воду.

» Родни более нет в живых, а мы с Берил выросли, — подумала Торилья с болью в сердце. — И проблемы… ужасные проблемы стоят перед нами обеими «.

И в это самое мгновение Торилья увидела скачущего в ее сторону маркиза.

Повинуясь порыву, девушка спряталась за могучим дубом; припав спиной к объемистому стволу в надежде, что Хэвингэм не заметит ее.

Она замерла, прислушиваясь к хрусту гравия под копытами, и едва не подпрыгнула, когда маркиз оказался прямо перед ней, глядя на нее с высоты вороного жеребца.

— Вы пытаетесь слиться с природой, Торилья, или же прячетесь от меня? — спросил он.

Девушка не ответила, и маркиз спешился. Когда, предоставив коню свободу, он подошел к ней, Торилья задрожала всем телом.

Она уставилась на жеребца, щипавшего травку.

— Я жду ответа на свой вопрос. — Маркиз явно недоумевал.

Торилья попыталась взглянуть на него, но смогла лишь спросить без всякой логики:

— А ваш… конь… не убежит?

— Саливан послушен мне, — ответил маркиз. — Он прибыл сюда вместе со мной и придет, когда я позову.

Торилья промолчала, и, немного помедлив, маркиз произнес:

— Ну, я ответил на ваш вопрос, теперь ваша очередь.

— Я… я просто шла домой из… церкви.

— Вы были в церкви? — В его голосе слышалась легкая нотка удивления. — Ну конечно, сегодня же воскресенье! О чем же вы молились?

— Я молилась за Берил, — искренне ответила Торилья.

Она пошла вперед по траве, надеясь, что маркиз оставит ее в одиночестве. Однако он решил проводить ее.

Опустив голову, Торилья разглядывала начищенные до блеска гессенские сапоги и, не поднимая глаз, чувствовала на себе его взгляд.

— Вы удивились, увидев меня? — нарушил молчание маркиз.

— Да.

— Ну а я был попросту потрясен, — сознался Хэвингэм. — Почему вы не сказали мне, куда едете?

— Но вы… но ведь вы и не спрашивали.

— Я не сомневался в том, что вы не захотите отвечать на мои вопросы. Более того, я понял, вы намеренно избегаете их.

Она была удивлена его наблюдательностью.

— Войдя в салон и увидев вас с лилиями в руках, — продолжал он, — я подумал, что передо мной плод моего воображения. — Помедлив, он добавил:

— Я думал о вас целый день; более того, покинув» Георгий и Дракон «, не мог думать ни о ком, кроме вас.

Торилье показалось, будто она видит сон наяву, и еще она подумала, что ему не следует говорить ей подобные вещи. Но маркиз спросил:

— Насколько я понимаю, вы не рассказали Берил о нашем знакомстве?

— Нет, нет!

— Почему же?

Поколебавшись, Торилья неуверенно промолвила:

— Я… Мне бы не хотелось… мне не хотелось бы… сделать ей больно…

— Вы полагаете, что Берил почувствует себя задетой? — полюбопытствовал маркиз. — Я лично в этом сомневаюсь.

В его голосе слышалась насмешка.

— По-моему… не правильно и нечестно, — медленно сказала Торилья, — вести себя подобным образом… сразу после помолвки с Берил.

— Но вы сами хотели поблагодарить меня более весомо, нежели словами, — напомнил ей маркиз.

Это было истинной правдой, но Торилья возмутилась, решив, что он пытается перепожить всю вину на нее.

— В конце концов, — заметил он, — неужели мы совершили столь великий грех? Надеюсь, вы не думаете ничего подобного?

» Нет, случившееся не показалось мне грехом, — подумала Торилья. — Напротив, это было самое удивительное и чудесное событие в моей жизни «.

Однако маркиз был обручен с Берил, и она, будучи на месте кузины, сочла бы совершенно неблагородным желание ее жениха поцеловать другую.

— Ваши ощущения существенно отличаются от ощущений Берил.

Он явно прочел ее мысль, что чрезвычайно поразило Торилью.

— Я не намерен приносить извинения за случившееся, — негромко сказал маркиз.

Она не могла оторвать от него взгляд.

Наконец усилием воли Торилья вынудила себя вспомнить, кто находится рядом с ней, и отвернулась.

— Когда я вчера вошел в салон, — начал маркиз, — я видел, как вы посмотрели на меня, и на мгновение мне показалось, что вы рады встрече. Потом взгляд ваш сразу переменился; я прочитал в ваших глазах то, что могу назвать только ненавистью. Откуда она?

Торилья затаила дыхание.

Откуда в нем подобная чувствительность к ее мыслям, подумала она.

Но перед ней был маркиз Хэвингэм, человек, чьи бессердечие и жестокость повлекли за собой такие нечеловеческие преступления, что она желала ему смерти каждый день, проведенный в Барроуфилде.