Нора Робертс - Мятеж Страница 19

Бригем жадно впитывал дрожащее дыхание Сирины, касаясь языком кончика ее языка. Он мог многому научить ее и понимал, что она жаждет обучения и готова применить полученные знания на практике. Ее полные губы смягчились; тело трепетало под его телом.

Сирина не знала, что существует так много иных ощущений — можно чувствовать не только ветер, холод и жару, голод и усталость. Соприкосновения губ и тел давали сотни, тысячи новых импульсов. Запах кожи Бригема, звуки ее имени, произносимого его тихим голосом, сильные пальцы, поглаживающие ее лицо, биение рядом его сердца…

— Бригем… — Сирине казалось, что она улетит в небо, если он не перестанет ее касаться.

Грудь Сирины затрепетала под рукой Бригема. Не в силах сдержаться, он провел пальцем по соску и почувствовал, как тот затвердел. Ему хотелось взять сосок в рот, чтобы ощутить его теплоту и вкус, но вместо этого он снова прижался губами к ее губам — яростно, почти жестоко, поскольку на тот момент позволил страсти полностью овладеть собой.

Рука Бригема все еще сжимала запястья Сирины. Хотя она пыталась освободиться, но была не уверена, что в случае успеха оттолкнет его, а не прижмет к себе еще теснее.

Жгучее всепоглощающее желание охватило ее с такой силой, что она боялась сгореть заживо. Если существовала граница между небесами и адом, он подвел ее к этой черте и теперь держал там привязанной.

Когда Сирину охватывала дрожь, она сражалась против нее, против него, против самой себя. Услышав ее жалобный стон, Бригем поднял голову. В глазах Сирины светились страх, смущение и желание. Это сочетание отрезвило его. Он посмотрел на свою руку и понял, что на запястьях девушки, несомненно, появятся синяки. Выругав себя, Бригем оторвался от Сирины и отшатнулся, стараясь обрести самообладание.

— Мне нет оправданий, — заговорил он вскоре, — кроме того, что я хочу вас. — Подняв взгляд, он увидел, что она пытается подняться. — Один Бог знает, почему.

Внезапно Сирине отчаянно захотелось плакать, захотелось, чтобы Бригем снова обнял ее и целовал, как вначале, мягко и терпеливо. Она вытащила из волос лист и, скомкав его, отшвырнула в сторону. Возможно, у нее не осталось достоинства, но была гордость.

— Так спариваются коровы и козы, милорд. — Ее голос и взгляд были холодны, однако она тщетно пыталась остудить свое сердце. — Им незачем нравиться друг другу.

— Хорошо сказано, — пробормотал Бригем, точно зная, какие чувства девушка испытывает к нему. В этот момент он хотел только быть столь же уверенным в собственных чувствах. — Будем надеяться, что мы немного совершеннее скота. В вас, Сирина, есть нечто, возбуждающее мои самые примитивные эмоции, но уверяю вас, что я могу сдерживать их в большинстве случаев.

Его чопорные манеры только усилили желание вновь оказаться в его объятиях. Но теперь Сирина контролировала свои чувства.

— Я уже в этом убедилась, — кивнула она и зашагала к своей лошади. Взявшись за поводья, девушка застыла, ощутив прикосновение Бригема к своим волосам.

— У вас в волосах листья, — объяснил он, борясь со стремлением вновь привлечь её к себе.

— Их можно вычесать.

Бригем взял ее за руку:

— Я причинил вам боль?

Сожаление в его глазах, доброта в голосе едва не сломили ее оборону. Ей пришлось судорожно глотнуть, чтобы ответ прозвучал спокойно и равнодушно.

— Я не такая уж хрупкая, милорд. — Отказавшись от его помощи, Сирина вскочила в седло.

Бригем остался стоять на месте, когда она повернула лошадь и пустила ее в галоп.

Глава 5

— Если ты думаешь, что я буду валяться в постели, как старик, покуда ты и мой отец поедете выполнять поручения принца, то ты спятил.

Колл слез с кровати и неуверенно встал на ноги. Голова у него слегка кружилась, но он прислонился к спинке кровати и стянул с себя ночную рубашку.

— Где, черт возьми, моя одежда?

— Откуда мне знать? — сухо отозвался Бригем.

— Ты должен был видеть, что с ней сделали.

— Сожалею, но не могу тебе в этом помочь. — Стряхнув с рукава пылинку, Бригем добавил: — И я не стану тащить тебя назад в кровать, когда ты потеряешь сознание и свалишься с лошади.

— В тот день, когда Мак-Грегор упадет с лошади…

— Вынужден напомнить, что однажды ты уже это проделал. — Когда Колл, ругаясь, поплелся к сундуку в поисках одежды, Бригем продолжил, заложив руки за спину: — Поверь, я тебе сочувствую. Печально быть прикованным к постели днем и ночью, но ты еще слишком слаб для поездки верхом.

— Ничего подобного!

— Так говорит Гвен.

Разочарованный тем, что в сундуке оказались только простыни и одеяла, Колл захлопнул крышку.

— С каких пор эта девчонка руководит моей жизнью?

— С тех пор, как спасла ее.

Это заставило умолкнуть Колла, стоящего, при свете утреннего солнца, в чем мать родила. После отъезда из Лондона он успел отрастить бороду, и грубость, которую она придавала лицу, вполне его удовлетворяла. Однако в сочетании с костюмом Адама это выглядело комично.

— Не сомневаюсь, что это сделала она, — продолжал Бригем. — И я не хотел бы видеть, как вся ее работа идет прахом, потому что ты слишком горд, чтобы оставаться в постели, пока не сможешь приносить пользу.

— Черт бы побрал проклятого Кэмбелла, из-за которого я не могу поехать с отцом, чтобы заручиться поддержкой Стюартов со стороны кланов!

— У тебя еще будет время. Это только начало. — Бригем улыбнулся, зная, что Колл скоро успокоится. Он очень походил на старшую сестру тем, что вспыхивал моментально, как сухое дерево. К сожалению, Сирина не остывала так же быстро. — И я прошу тебя запомнить, что мы едем сегодня всего лишь поохотиться. Не нужно, чтобы пошли иные слухи.

— Надеюсь, я могу говорить свободно в собственном доме, — проворчал Колл, но подчинился. Это была горькая пилюля, но он понимал, что еще не готов к выезду на запад. Более того, если бы он настоял на участии в поездке, то замедлил бы продвижение всей группы. — Вы встретитесь с Мак-Доналдами и Кэмеронами?

— Так мне сказали. Драммонды и Фергюсоны тоже будут представлены.

— Вам нужно поговорить с Кэмероном из Лохиэла. Он всегда был убежденным сторонником Стюартов, и к его голосу прислушиваются. — Колл запустил руку в гриву рыжих волос. — Проклятие! Я должен быть там, чтобы поддержать отца и показать, что я стою за принца!

— Никто в этом не усомнится, — начал Бригем, но умолк, когда вошла Гвен, держа поднос с завтраком.

При виде брата, стоящего обнаженным и яростно жестикулирующим, она прищелкнула языком:

— Надеюсь, у тебя не разошлись швы.