Джулия Берд - Полуночный Ангел Страница 19

Выражение лица Хью вмиг изменилось. Вот он, момент ее триумфа! Она сумела поразить его. В глазах Хью вспыхнуло изумление, однако он быстро сумел спрятать свои чувства под маской холодного безразличия. Значит, он ничего не знал! Он не смог выяснить личность Полуночного Ангела, хотя и писал о нем в своих трудах. А ведь за пять лет существования Полуночного Ангела кто-то мог бы проследить за его передвижениями и выяснить, что всякий раз после своих ночных похождений он скрывается в темных аллеях, ведущих к особняку лорда Боумонта. И нетрудно было бы связать его с тем человеком, который содержит Стоун-Хаус и совершает немалое количество благородных деяний. А великолепный лорд Загадка, даже зная о существовании таинственного благодетеля, не сумел сложить два и два.

– Так вы хотите сказать, – заговорил наконец Хью, – что агент лорда Боумонта – а именно вы – работает, скрываясь под маской другого человека? Но почему?

– Не испытываю желания, чтобы меня хвалили – или ругали – за все то добро, которое я совершаю.

– Да, но, как мне кажется, ваш наниматель был бы ничуть не против, если б на него пала слава основателя Стоун-Хауса.

– Его сиятельство никогда не стремился к тому, чтобы всеми правдами и неправдами добиться уважения к себе среди пэров – людей, занимающих высшее положение в обществе. Он ценит свое уединение и не любит выставлять напоказ свою частную жизнь. В молодости он был отчаянным повесой. Однако сейчас он само благочестие.

– Ну ладно сословие пэров, но почему надо держать весь остальной мир в неведении относительно своих добрых дол? Ведь он подает прекрасный пример другим.

– Его сиятельство считает, что публичная известность способна только приуменьшить истинное значение того, что он делает. – Лидия помедлила. Ее так и подмывало сказать Хью всю правду о своем муже. Возможно, это каким-то образом поможет ему в поисках пропавшей Софи. – Лорд Боумонт умирает. Именно поэтому я и явился к вам. Надо найти его дочь прежде, чем будет уже слишком поздно.

Взгляд Хью моментально изменился. Эта новость, совершенно очевидно, потрясла его до глубины души.

– Мне очень жаль, поверьте, – проговорил он. Лидия почувствовала, что на глаза наворачиваются слезы, и поспешно отвернулась.

– Он очень плох, – низким хриплым голосом произнесла она. – С мыслью о своей скорой смерти он уже примирился. Но вот принять то, что его дочь, о существовании которой до недавнего времени он и не подозревал, сейчас страдает, он никак не может. И поскольку его сиятельство не в состоянии – из-за крайне слабого здоровья – заняться поисками самостоятельно, я должен сделать это вместо него.

– Понимаю. Но если я соглашусь на ваше предложение стать моим ассистентом при расследовании, то чем, собственно, вы можете оказаться мне полезны?

– Я хорошо знаю улицы. Вы джентльмен, аристократ. Я же таковым не являюсь. Вы уверены, что способны отыскать правду, замечая мельчайшие, ускользающие от взгляда менее проницательного наблюдателя детали и посещая богато обставленные гостиные лучших домов Лондона. Я же познал величайшую справедливость, равно как и несправедливость, которые таятся в темных подворотнях и куда никогда не ступала нога благородного джентльмена. Я и в самом деле могу вам помочь. Вы просто должны мне поверить.

Хью задумчиво подпер ладонью подбородок и уставился на Лидию:

– А почему это так важно для вас самого?

– Я обязан лорду Боумонту своей жизнью. Самое меньшее, что я могу для него сделать, – это спасти жизнь его дочери.

Судя по всему, именно эти слова помогли Хью принять решение.

– Хорошо. Мы будем работать вместе. Не скажу, что привык уступать, но должен признаться вам, что отношусь к супруге вашего нанимателя с исключительным уважением. Я сделаю все от меня зависящее, чтобы раскрыть это таинственное преступление.

Лидия почувствовала, что ноги отказываются ее держать, и опустилась на стоящий рядом диван. Хью же принялся вышагивать по комнате.

– Благодарю вас, сэр, – произнесла она.

Хью сцепил руки за спиной.

– Как вы думаете, кому понадобилось совершать это похищение, мистер Морган?

– Уверен, что преступление совершено на сексуальной почве, сэр, – ответила Лидия.

– Похоже, вы правы. А в чем, на ваш взгляд, причина?

– В сифилисе. Эта болезнь стала настоящим бедствием Лондона. Ни один уважающий себя джентльмен уже не будет рисковать здоровьем, и искать удовольствия в объятиях шлюх. Софи же девушка порядочная. Более того, она девственница, а значит, не затронута болезнью. Она молода, и в то же время в свои четырнадцать лет она человек уже вполне самостоятельный.

– Все так. Но зачем было похищать ее? – возразил Хью. – Почему было не соблазнить ее, а потом снова вернуть на улицу? Зачем ввязываться в уголовное преступление?

– Не знаю. Но одно мне ясно, – сказала Лидия. – Похититель не знал о том, что Софи связана с лордом Боумонтом.

– Или знал, но ему было решительно на это наплевать.

– Но откуда он мог узнать об этом? Софи обращалась к своей матери не иначе как «мисс Кэнфилд». Все в театре считали, что она сирота.

Хью ответил не сразу. Он задумчиво подошел к камину, взял с каминной полки веточку омелы и стал пристально изучить ее овальные продолговатые листья и зеленовато-белые цветы. Затем протянул ветку Лидии:

– Вам известно, что это такое?

– Да, конечно, это омела.

– Совершенно верно. Я нашел ее, когда осматривал предполагаемое место преступления, то место, где в последний раз видели мисс Парнхем.

Лидия наклонилась вперед.

– За театром?

Хью кивнул.

– Но позади мюзик-холла ничего не растет. Там только плесень на камнях и крысы.

– Вот именно. Поэтому я предположил, что эта веточка оставлена там намеренно.

– Но зачем насильнику или похитителю оставлять на месте преступления что-то такое, что может нас вывести на него?

– Это своего рода подпись под злодейским делом.

– И он не боялся получить по заслугам?

Хью положил веточку омелы обратно на каминную полку.

– В этом-то и состоит проблема. Если преступник сидит в палате лордов, его деяние останется безнаказанным в любом случае. Даже если Софи Парнхем найдут мертвой.

На это Лидия ничего возразить не могла, поскольку предположения Хью отнюдь не были лишены основания.

– Но что заставляет вас думать, будто кто-то из высшего общества мог решиться на столь гнусное преступление?

Хью загадочно улыбнулся:

– Я скажу вам, когда соберу достаточно доказательств. А сейчас меня ждут дела. Сначала встреча с детективами в Скотленд-Ярде, потом мне надо поговорить с теми, кто занимается делом общественной организации, называемой «Братство исследователей ботаники», или попросту «ботаниками». А позже неплохо было бы нам снова встретиться с вами. Не возражаете? Скажем, в полночь.