Жанэт Куин-Харкин - Золото глупцов Страница 19

— Вы знаете, о чем я говорю, не притворяйтесь оскорбленной. Я имею в виду кидать палки в огонь. В огонь, который ниже пояса у женщины. Ему это нравится?

— То, что творится у меня в постели — это мое личное дело! — отрезала Либби в замешательстве. — И джентльмен никогда не позволит себе об этом говорить.

Райвл рассмеялся.

— Вы же сказали, что я не джентльмен. Здесь нет джентльменов. Мы в стране, где берут, что могут, и стреляют того, кто взял это первым. Готов поспорить, что ваш муженек при виде первой барменши стягивает свои трусы. Здесь нет кружевных пижам.

— Я уверена в своем муже.

— Должно быть, он маменькин сынок. Ни один мужик не выдержит несколько месяцев, чтобы не трахнуться, да и женщина тоже. И вы, кстати, тоже.

— Я больше не войду в вашу палатку, если вы будете вести себя так грубо и отвратительно.

— Вот видите, я вас поймал. Вы не отрицаете, что упустите такой момент. Все, что вам нужно, это то, чтобы вас трахнул настоящий мужчина.

— Я вам дам знать, если такой повстречается, — холодно ответила Либби и попыталась выйти из палатки.

— Что за спешка? — Райвл взял Либби за руку.

— Все мужчины одинаковы.

— Хорошо. Мы сегодня же играем в покер, и Джейк открывает новую бочку рома. Как насчет этого?

— Убирайтесь! — Либби оттолкнула его.

Всю ночь она думала об этом разговоре. Хуже всего было то, что Райвл был прав. Она скучала по мужчине, но не по нему. Она поймала себя на мысли, что думает о Фостере, о том, как он смотрит на нее. «Нет, а как же там Хью», — сказала себе Либби. Как он удивится, увидев ее, но когда она пыталась вспомнить его лицо, то оказалось, что она уже плохо помнит — черты его лица были неясными, как в тумане.

11

Широкое, огромное, пыльное плато стало сужаться, и они стали въезжать в унылую холмистую местность. Река здесь начинала бурлить, с грохотом обрушиваясь в узкое русло, и каждый ручеек становился здесь труднопреодолимым препятствием. Иногда людям приходилось приподнимать фургоны, чтобы вода не залила вещи. Трудно было справляться с быками, которых сносило в стороны быстрым течением, но здесь они могли хоть вдоволь напиться.

Либби с девочками решила идти рядом с фургоном. Блисс и Иден любопытно разглядывали все вокруг. Им очень нравилось ехать на лошади Гейба, рассказывая потом, как они видели оленя или антилопу. Почти ежедневно Гейб предлагал Либби ехать верхом, но она отказывалась.

— Не знаю, почему тебе не нравится мистер Фостер. Самый милый человек, которого я встречала, — сказала Иден.

— Какие глупости ты говоришь. Твой отец работает в поте лица ради нас. Да, мистер Фостер добр к вам, но когда мы вернемся в Бостон, он станет человеком не нашего круга.

— Но мы не в Востоке, мама, — сказала Иден. — Ты можешь здесь общаться с кем хочешь.

— Хватит, Иден. Я начинаю думать, что надо было взять мисс Хаммершем, чтобы она за вами следила. Вы становитесь дикарями, а мы ведь всего два месяца как уехали.

— Ты тоже становишься дикаркой, — сказала Иден. — Посмотри на свое платье, ты даже корсет не носишь.

— Мне так удобно, — ответила Либби, — но в душе я остаюсь леди.

Либби подняла глаза и увидела Гейба.

— Мам, мы можем покататься с мистером Фостером?

— Нет, идите в повозку и делайте уроки, — строго приказала Либби. — Ваш отец будет разочарован, узнав, что вы забыли то, чему вас учили.

Гейб подъехал к Либби и сказал, что лучше бы давать девочкам побольше свободы, чтобы они научились переносить трудности, а держать их весь день около юбки — большая глупость.

— Мистер Фостер, — холодно сказала Либби, поворачиваясь к нему. — Я верю, что мы выживем, если будем придерживаться своих норм чистоты и морали. Я хочу видеть по возвращении своих детей в высших кругах общества и собираюсь доставить их целыми и невредимыми.

— Вы собираетесь следить за каждым их шагом? — спросил Гейб.

— А вы предлагаете, чтобы я их потеряла или чтобы они вывалились из фургона, как тот малыш в колыбели?

— У вас однобокое представление о жизни. Вам кажется, что в ней существуют только развлечения и выгода. Постарайтесь держать свои взгляды при себе.

Гейб поднял шляпу и, пожелав всего хорошего, отъехал.

В конце дня обозу необходимо было переправляться через реку Плате. Около парома мормонов стала колонна фургонов. Шелдон Райвл, не желая и здесь застрять, поехал вперед на переговоры. Он вернулся с лицом красным, как свекла.

— Проклятые жулики. Называют себя верующими. Да они — дешевое жулье. Они требуют пять долларов за фургон. 60 долларов только за одни фургоны, — он спешился и отдал поводья рядом стоящему парню. — Найдите Джимми и скажите, что мы будем сами переправляться прямо здесь. Я не собираюсь платить такие деньги.

Джимми не обрадовала перспектива переправы через реку своими силами, но Райвл не стал его слушать. Было нелегко заставить возничих преодолеть такое быстрое течение и привязать канаты по обеим берегам.

Когда, наконец, это удалось, они сняли с повозок колеса и залили смолой щели в кузовах. Затем, спустив фургоны на воду, поставили двоих людей на повозки, чтобы держать канаты. Либби прижала крепко дочек, наблюдая, как первый фургон начал эту сумасшедшую переправу. Мулы и быки стонали от ударов, пытаясь идти в холодной, как лед, бурлящей воде. Одного из навьюченных мулов смыло течением.

— Нам нужно переправляться таким образом? — прошептала Иден, цепляясь за юбку матери.

— Другого способа, кажется, нет, — ответила Либби.

Гейб подъехал и предложил перевезти девочек на его лошади. Потом он пустил лошадь в воду и благополучно выбрался на противоположный берег. Все, что Либби могла сделать, это переправиться в повозке, пытаясь скрыть свой страх быть смытыми течением, когда канаты не выдержат и ледяная вода начнет поступать через плохо заделанные щели к ее ногам. Когда, наконец, они добрались до берега, Гейб помог снять с повозки детей и подал ей руку.

— Спасибо, мне не нужна помощь, — сказала Либби и, приподняв юбку, зашла по колени в холодную воду, чтобы добраться до берега.

— Хорошие лодыжки, — прокомментировал Гейб.

Либби расправила скомканную юбку, смерив его ледяным взглядом.

Переправившись, партия продолжала свой путь, оставляя позади долину. Местность становилась все более дикой. Здесь не росли ели на горах, и вся растительность сводилась к одиноким кустарникам, которые животные не могли есть. Жара была невыносимая.

Мужчины сняли рубахи и ехали по пояс голыми.

Либби с завистью смотрела на них. Она уже осмелилась снять корсет и носила только одну нижнюю юбку. Девочки резвились, одетые в легкие пижамки. «Надо бы и мне что-то подобное сшить», — подумала Либби.