Лилия Подгайская - Любовь на все времена Страница 19

То, что произошло в этот вечер, показало ей, что он тоже страдает. Ей было непонятно, почему и зачем он наказывает её, если дела идут не так, как ему хочется. Она ведь выполнила всё, что обещала. Но как бы ни недоумевала она по этому поводу, на душе стало почему-то легче, и последний день её пребывания в Вобсбери прошёл спокойнее, чем можно было ожидать. А вечером, после ужина, он, поднявшись из-за стола, взял её за руку и увёл с собой. А в своей комнате молча раздел её, уложил в постель и любил всю ночь напролёт, не зная устали, не давая передышки ни себе, ни ей. Она уже потеряла счёт своим взлётам под облака, а он всё давал ей себя, отдавая без остатка и без сожаления. Когда всё, наконец, кончилось, он склонился над ней и стал целовать. От этих нежных поцелуев, которыми он покрывал её лицо и тело, она плавилась и теряла последние силы. А он ласкал и целовал. Молча, но давая понять, что замаливает свой грех, когда поднял на неё руку. Синяки на левой скуле и на плече были отчётливо видны, и он целовал их особенно бережно и нежно. А потом снова взял её, но так осторожно, как никогда раньше. Страсти не было, была огромная, всепоглощающая нежность. И в этой нежности растворились без остатка его злость и её обида. Закончив этот ни с чем не сравнимый акт любви, он прижал её к себе и, тихо поглаживая, стал укачивать. А когда она заснула, пролежал до утра, всматриваясь в милые черты и наслаждаясь близостью нежного тела.

А утром они тронулись в путь. Рыцарь, как и обещал, лично отправился сопровождать гостью во Францию, оставив вместо себя капитана Бродика и возложив на него всю ответственность за поместье. Расставание было тягостным. Мистрис Кэт прятала заплаканные глаза, домочадцы были угрюмы и молчаливы. Ингрид со слезами на глазах обняла добрую женщину и, расцеловав её в обе щёки, поблагодарила за всё, что она для неё сделала. Потом тепло и искренне высказала слова благодарности остальным домочадцам за добро, внимание и заботу.

– Я никогда не была так счастлива в жизни, как в эти месяцы, проведенные вместе с вами здесь, в Вобсбери, – сказала, уже сидя в седле, – и я никогда не забуду вас, поверьте.

Она отвернулась, пряча глаза, и тронула лошадь. Сзади раздались рыдания, но она не обернулась. Глаза всё равно ничего не видели за жгучими горькими слезами. И лошадь сама преодолевала стелющуюся перед ними дорогу, пока поместье не скрылось из вида. Ингрид тяжело вздохнула и посмотрела на Элли, к груди которой была привязана маленькая Бланш. Девушка была спокойна, она не жалела о том, что осталось позади.

Дорога была долгой. Путь до Дувра растянулся на полных пять дней. Маленький ребёнок – не лучший спутник в дальней дороге. И хотя Бланш уже исполнилось четыре месяца, а Элли всячески старалась не задерживать отряд в пути, ехать было непросто. Девушка прекрасно держалась в седле и никому не отдавала вверенную её заботам малютку, даже матери. Она считала, что лучше неё никто не может позаботиться о ребёнке и, пожалуй, была права. Ингрид с ней не спорила. Да и мысли её были тревожными. Что ждёт их во Франции? Какую судьбу уготовили ей небеса?

Рон, державшийся всё время поближе к леди и няне с ребёнком, удивлялся себе. Как это он раньше не разглядел эту милую девушку, так заботливо оберегающую малютку? Отличная жена была бы для настоящего мужчины. Жаль, что она уезжает во Францию. И что это их рыцарь так сглупил? Слепому ведь видно, что они с леди идеально подходят друг другу. Зачем ему эта цапля беловолосая? Пусть и с землёй она, но как её покрывать? Он бы не смог, ни за что не смог бы, не получилось бы у него. Другое дело леди. От одного взгляда на неё любой мужчина силы обретёт.

А рыцарь, порицаемый в глубине души всеми своими спутниками, был молчалив и невесел. Он мало разговаривал с леди Ингрид. Только спрашивал, всё ли в порядке и не нужно ли ей чего. А так ехал впереди отряда, глядя на дорогу и отдавая распоряжения. Старый Бертон был хмур, а Пол всё время крутился возле леди, что-то рассказывал, куда-то показывал – скрашивал ей дорогу как мог. Леди улыбалась ему, но улыбка получалась невесёлой. Видно, не по душе ей уезжать из Вобсбери. Почему же едет? Почему не сказала хозяину, что хочет остаться? Не разберёшь их, этих господ. А то, что леди уезжает, плохо, очень плохо.

В Дувре на удивление легко нашли корабль, готовый перевезти их на материк. Рано утром погрузились на судно и без всяких происшествий за полдня пересекли пролив и высадились в Кале. Но дальше возникли проблемы, и не одна. Во-первых, не знали точно, куда ехать. Во-вторых, никто толком не знал французского языка, даже сама леди, а люди на побережье далеко не все говорили по-английски. Что же будет дальше, в глубинке? Но Господь, видно, сжалился над ними, и им удалось найти проводника, готового сопроводить их до нужного места за умеренную плату. Мужчина средних лет и разбойничьей внешности оказался весьма приятным спутником. Он свободно говорил на обоих языках, да ещё и на испанском, как оказалось. Ингрид воспользовалась случаем и старательно совершенствовала свой французский, который хорошо знала в детстве, общаясь с матерью, но за последующие годы забыла. Проводник охотно беседовал с ней, рассказывая о местах, через которые они проезжали, и тех, что ждут их впереди. Как истинный француз, мужчина был исключительно галантен с молодой красивой женщиной, и даже разбойничья внешность не помешала ему проявить себя достойным кавалером. Герберт хмурился, глядя на эту идиллию. Ингрид повеселела. Не так и плохо здесь, во Франции. Только бы найти дядюшку и уговорить его принять её в свой дом. А дальше она приспособится, она сможет. Ей надо выжить и поставить на ноги детей.

Ехать по территории Франции пришлось куда дольше, чем по своей земле.

Выехав из Кале, они взяли курс на запад, миновали Руан, пересекли Сену, которая показалась им ужасно широкой и неспокойной, и двинулись дальше. Проехали Алансон и, наконец, достигли берегов Луары. Не доезжая Анже, свернули на юг. Места здесь были очень живописные. Вокруг, сколько видел глаз, расстилались виноградники, в зелени берегов реки прятались многочисленные замки и большие поместья. И вот впереди, среди виноградников, показалось нужное им владение. Не слишком большое, но и маленьким его не назовёшь.

– Вот то, что вы ищете, мадам, – сказал довольный проводник. – Сейчас вы убедитесь, что именно этот месье Серве вам нужен, и я буду считать свою задачу выполненной.

Извлечённый из глубины дома месье Жильбер Серве большой радости при виде племянницы не высказал, однако признал её, поскольку она была очень похожа на свою мать.

– Хорошо, малышка, всё это ты расскажешь мне потом, – заявил не слишком гостеприимный хозяин. – А сейчас простись со своими провожатыми. К сожалению, я не могу разместить такой большой отряд даже на одну ночь. У меня совсем небольшой дом, и полно детей.