Дженнифер Блейк - Черная маска Страница 2

От этого ощущения ей стало не совсем уютно. Резко повернувшись, она вернулась в спальню, закрыла дверцы и расправила кисейные занавески, оставив окно открытым для ночного воздуха. Некоторое время Летти колебалась, раздумывая о незаконченном письме к матери, но потом решила, что письмо подождет до утра: ее голова была слишком затуманена усталостью и непривычным ночным теплом. Завтра ей предстоит трудный день, нужно хорошенько выспаться.

Внезапно снаружи, с веранды, донесся звук шагов. Шаги были тихими, но не крадущимися и довольно решительными. Летти обернулась, мгновенно охваченная тревогой. В окне возникло неясное очертание мужской фигуры темный силуэт на фоне одного света звезд. Одним быстрым движением человек перенес ногу через подоконник, отбросил в сторону занавеску и оказался в комнате. У Летти перехватило дыхание. Через мгновение мужчина был рядом с ней. Он зажал ей ладонью рот и так сильно прижал к себе, что ей показалось, будто хрустнули кости. Бедро пронзила острая боль от удара о кобуру с револьвером на его поясе. Она оказалась придавленной к нему, словно слившейся с его мускулистым, жестким телом.

Это было потрясением, неожиданностью для них обоих. Мужчина ощутил в своих руках стройное, упругое тело, вдохнул теплый женский запах. Такого он не испытывал уже давно. Первой мыслью, пришедшей ему в голову, было: «Кто же это такая?»; второй, раздраженной: «Какого черта она делает в этой комнате и в это время?»

— Тихо! — прошептал он. Его голос был хриплым и грубым, в нем чувствовалась угроза. — Ни звука — и тогда я отпущу вас.

Летти с трудом удалось сдержать крик. Сердце билось так, словно собиралось выскочить из груди. Однако она нашла в себе силы кивнуть. Постепенно давление руки, зажимавшей ей рот, ослабло. Она заставляла себя стоять спокойно, хотя всем своим существом, каждой своей клеточкой чувствовала, как крепкая грудь незваного гостя давит на ее грудь, как его длинные мускулистые ноги касаются ее бедер. Летти была среднего роста, даже, может быть, несколько выше среднего, но показалась себе маленькой по сравнению с ним. Ее подавляла огромная сила воли, исходящая от этого человека. Такого чувства она не испытывала никогда.

В тот самый миг, как она ощутила, что объятия ослабли, что его рука перестала зажимать ей рот, она рванулась прочь, а из груди ее помимо воли вырвался крик. Тут же она опять оказалась прижатой к крепкому телу, и на этот раз его губы закрыли ей рот, заглушая рвущийся наружу крик. Летти боролась, извивалась в его руках, отталкивала, пыталась отвернуть лицо, но безуспешно. Объятие было крепким. Его рука двинулась вверх, пальцы запутались в длинном шелке ее волос, не давая повернуть голову. Он явно наслаждался сладостью этого вынужденного поцелуя — обжигающего, безжалостного, и в то же время в нем было какое-то невольное любопытство.

Неожиданно давление его губ ослабло, они вдруг стали теплыми, ласковыми и скользили теперь по ее губам нежно и успокаивающе. Летти билась в его руках уже не так яростно, потом совсем затихла. Внезапно незнакомые чувства переполнили ее, голова пошла кругом, она была сбита с толку. В ней проснулась какая-то первобытная истома, в которой чудился ответ на ее прежнее томление. Она покачнулась, испытывая жгучее желание крепче прижаться к мужчине, который обнимал ее. Она изо всех сил противилась этому порыву, старалась подавить его. Желание и отвращение боролись в ней, в голове все смешалось, и, наконец, ее охватила неудержимая дрожь.

Незнакомец отпустил ее, пробормотав проклятие, и какое-то время был слышен лишь звук их дыхания. Внезапно он схватил ее за руку, потянул к столу, за которым она писала, и усадил на стоявший рядом стул. Прежде чем она собралась с силами запротестовать, он сдернул со своей шеи шарф и завязал ей рот. Летти приподнялась, пытаясь схватить его за руки, но он перехватил ее запястья, завел их за спину и привязал руки к спинке стула витой веревкой, которую достал из кармана. Еще несколько секунд — и он опустился перед ней на колени, обернул веревку вокруг щиколоток и привязал ее к передним ножкам стула.

К Летти наконец вернулся дар речи. Она обзывала его бандитом, подонком, бесчестным негодяем, но слова звучали приглушенно, и лишь по интонации можно было понять их смысл.

Мужчина неожиданно засмеялся с таким неподдельным весельем, что Летти замерла, в недоумении уставившись на него. Он склонился над ней. И хотя она попыталась отстраниться как можно дальше, быстро поцеловал ее в лоб, в то время как рука его легким движением скользнула по ее груди. Летти напряглась и издала протестующий звук, а он еще раз тихо усмехнулся, затем выпрямился и пошел к окну. Его шаги прошелестели по турецкому ковру, в окне мелькнула тень — и он исчез.

На мгновение Летти расслабилась от облегчения, но потом внутри ее всколыхнулась и бросилась в голову волна неистовой ярости. Ее охватил жар, из глаз брызнули слезы. Какая наглость! Если это бандит, то зачем ему понадобилось целовать ее?! Никогда еще с ней не обращались так. Никогда! Как он посмел напасть на нее, связать, как овцу на бойне, а потом еще и насмехаться над ней?! Кто это был? Она не успокоится, пока не узнает этого!

Гнев Летти был так велик, что ей не потребовалось больших усилий толкнуть стулом стол так, чтобы он стукнулся о стену, затем еще и еще раз. Раздался равномерный глухой стук. Но все крепко спали, никто не спешил ей на помощь. Летти уже была готова сидеть на стуле до утра, надеясь, что ее хватятся, если она не спустится к завтраку. Веревки больно врезались в кожу, стоило ей пошевелиться; освободиться без посторонней помощи надежды было мало.

Внезапно из-под двери спальни пробился неясный свет. Мерцание становилось ярче, затем послышались шаркающие шаги. В дверь тихо постучали:

— Летти! С вами все в порядке? Летти застучала столом еще сильнее. Дверь распахнулась, и на пороге показалась тетушка Эм.

— О боже! — воскликнула она, глаза ее расширились. — О небо!

Миссис Тайлер бросилась в комнату. Полы ее мягкого батистового халата развевались, выцветшие ленточки ночного колпака трепетали, седые косицы, обрамлявшие лицо, тряслись. Поставив принесенную керосиновую лампу на стол, она энергично принялась развязывать шарф, который закрывал Летти рот.

— Что случилось, деточка? Кто это с вами сделал? Я не могу поверить, чтобы такое случилось в моем доме! Уму непостижимо!

Пока тетушка Эм пыталась развязать узлы, которыми были стянуты руки Летти, та, как могла, рассказала ей, что произошло.

— Вошел через окно? Не может быть! Должно быть, вам это померещилось от страха. Дорогая, мне, наверно, потребуется нож… Нет, это скользящий узел. Как мило с его стороны.