Джудит Макнот - Королевство грез Страница 2

И вот теперь ей воздается по заслугам: ее насильно выдают замуж за врага, за жестокого воина-англичанина, чьи войска захватили ее страну, за мужчину, который похитил ее, держал в плену, лишил девственности и погубил доброе имя.

Но уже слишком поздно молиться и раздавать обещания. Судьба была окончательно решена семь недель назад, в тот момент, когда ее швырнули к ногам надменной скотины, связанную как припасенная к семейному празднику куропатка.

Дженнифер судорожно перевела дыхание. Нет, еще раньше она свернула на гибельный путь – в тот день, когда отказалась прислушаться к предупреждению о близости войск Черного Волка.

«Но почему я должна была верить?» – оправдываясь, прокричала в душе Дженнифер.

«Волк идет!» – этот устрашающий крик раздавался на протяжении пяти последних лет чуть ли не еженедельно. Но в тот день, семь недель назад, оказался горькой правдой.

Толпа в зале нетерпеливо переминалась в ожидании появления священника, а Дженнифер погрузилась в воспоминания…

Тот день выдался необычайно погожим, с радостным голубым небом и пьянящим воздухом. Над аббатством сияло солнце, купало в ярком золотом свете готические шпили и изящные арки, щедро лилось на сонную маленькую деревушку Белкирк, состоявшую из аббатства, двух лавок, тридцати четырех домиков и общинного камня в самом центре, где по воскресным дням собирались селяне, как и было в тот день. На отдаленном холме пастух присматривал за стадом, а на поляне, неподалеку от ручья, Дженнифер играла в прятки с сиротами, которых аббатиса вверила ее попечению.

В безмятежной тиши, средь смеха и развлечений, начинался весь этот кошмар. Дженнифер закрыла глаза, словно как-то могла изменить происшедшее, воскресив его в памяти, и вдруг вновь оказалась на крошечной лужайке, с детьми, в капюшоне, полностью закрывающем голову…

– Где ты, Том Мак-Гиверн?! – восклицала она, шаря раскинутыми руками и притворяясь, будто не может найти хихикающего девятилетнего мальчишку, хоть слышала его всего в футе справа. Усмехаясь под опущенным капюшоном, она приняла позу классического чудища, протянула руки далеко вперед, скрючила пальцы, затопала, зарычала хриплым зловещим голосом:

– Тебе от меня не уйти, Том Мак-Гиверн!

– Ха! – выпалил он. – Ты меня не поймаешь!

– Нет, поймаю! – пригрозила Дженни и нарочно свернула налево, вызвав взрыв смеха у попрятавшихся под деревьями и присевших в кустах ребятишек.

– Вот и поймала! – торжествующе крикнула Дженни через несколько минут, коршуном налетев на визжащего удирающего ребенка и схватив маленькую ручонку. Задыхаясь и хохоча, она, не обращая внимания на рассыпавшиеся по плечам и рукам золотисто-рыжие волосы, сбросила капюшон, чтобы поглядеть, кто попался.

– Ты поймала Мэри! – хором радостно завопили дети. – Теперь Мэри будет водить!

Маленькая пятилетняя девочка подняла на Дженни широко раскрытые, полные страха ореховые глаза, а ее худенькое тельце затряслось от страха.

– Пожалуйста, – прошептала она, прижимаясь к ноге Дженни, – я… я не хочу носить колпак… В нем темно. Мне его обязательно надо надеть?

Ободряюще улыбаясь, Дженни нежно откинула волосы с тонкого личика Мэри.

– Не надо, если не хочешь.

– Я боюсь темноты, – стыдливо призналась Мэри.

Дженни подхватила девчушку на руки и крепко обняла.

– Все чего-нибудь да боятся, – проговорила она и призналась: – Ведь я и сама боюсь… лягушек!

Выслушав ложное покаяние, девочка захихикала.

– Лягушек! – повторила она. – А мне они нравятся! Я от них не убегаю!

– Ну вот видишь, – сказала Дженни, опуская ее на землю. – Ты очень храбрая. Храбрей меня!

– Леди Дженни боится глупых старых лягушек, – известила Мэри мчащуюся им навстречу компанию.

– Нет, она… – запротестовал юный Том, мгновенно вставая на защиту прекрасной леди Дженни, которая, несмотря на высокое положение, всегда готова, задрав юбки, забрести в воду, помогая ему изловить жирную жабу, или проворно, как кошка, взобраться на дерево, спасая крошку Уилла, который боится слезать вниз.

Том умолк под умоляющим взглядом Дженни и не стал более возражать против приписанной ей боязни лягушек.

– Я надену капюшон, – добровольно вызвался он, с обожанием глядя на семнадцатилетнюю девушку, которая носила темный плащ послушницы, хоть и вела себя явно не так, как монахиня. Да вот взять хоть прошлую субботу, когда леди Дженни клюнула носом во время длинной проповеди священника, и только громкий притворный кашель Тома со скамьи позади разбудил ее вовремя, прежде чем углядела остроглазая аббатиса.

– Хорошо, теперь очередь Тома надеть колпак, – с готовностью согласилась Дженни, передав Тому капюшон. Улыбаясь, она проследила, как дети разбегаются по своим излюбленным убежищам, потом подняла короткую шерстяную головную накидку, которую сбросила, приступая к игре. Собираясь пойти к общинному роднику, где сельские жители жадно расспрашивали членов клана, что проезжали через Белкирк по дороге домой, возвращаясь из Корнуолла с войны против англичан, она подняла плат, намереваясь его повязать.

– Леди Дженнифер! – неожиданно прокричал кто-то из местных жителей. – Идите скорей, новости про лэрда[1].

Позабыв про плат и накидку, Дженни кинулась бежать, а дети, предвкушая волнующие события, оставили игру и помчались за ней следом.

– Какие новости? – задыхаясь, спросила Дженни, переводя взгляд с одного непроницаемого лица на другое. Один из членов клана вышел вперед, почтительно снял шлем и пристроил его на согнутой в локте руке.

– Вы дочь лэрда Меррикского?

При упоминании имени Меррика двое мужчин у источника перестали вдруг черпать ведрами воду, обменялись удивленными и злорадными взглядами, а потом снова резко пригнулись и спрятали лица в тень.

– Да, – нетерпеливо отвечала Дженни. – У вас есть новости о моем отце?

– Есть, миледи. Он движется той же дорогой, немножечко позади нас, и с большой компанией.

– Слава Богу, – выдохнула Дженни и через мгновение спросила: – Чем закончилась битва в Корнуолле? – готовая забыть теперь личные тревоги и расспросить о сражении, которое шотландцы дали в Корнуолле в поддержку притязаний королей Иакова IV[2] и Эдуарда V[3] на английский трон.

Выражение его лица уже ответило на вопрос Дженни, прежде чем он сообщил:

– Когда мы уезжали, все было кончено. В Корке и Тонтоне смахивало, что мы можем взять верх, да и в Корнуолле тоже, пока сам дьявол не начал командовать армией Генриха[4].

– Дьявол? – непонимающе повторила Дженни.

Лицо мужчины перекосилось от ненависти, и он плюнул под ноги.