Александра Хоукинз - Искушение герцога Страница 2

Свое счастье?На такое невероятное заявление Николас даже не знал, что сказать. Ему еще слишком рано жениться. А как же быть с учебой? И с давно лелеемыми мечтами повидать мир? Черт возьми, да он еще ни разу не был с женщиной!

В отчаянии он посмотрел на Кристофера, ожидая от того хотя бы молчаливой поддержки. К другу уже перешел графский титул, но, насколько было известно Николасу, егородители не собирались женить сына, пока у него не начнет расти борода. Увы, Кристофер в эту минуту и думать забыл о том затруднительном положении, в котором оказался его друг. Он, пока суд да дело, подошел к красивой нянюшке и ее крошечной воспитаннице. Девочка мирно устроилась на коленях у Кристофера, а он любезничал с нянюшкой.

«Хорош друг!» — подумал Николас. У него такие неприятности, а Кристофер ухлестывает за барышней, от которой все равно ничего не добьется!

— Николас, ты что, не слышал, что я сказала?

Он с трудом перевел дух и покачал головой, отвергая обвинение. Голова, казалось, была набита опилками. Нет, хуже: он боялся, что может упасть в обморок и тем самым уронить свое достоинство.

— Я слишком молод, чтобы жениться.

Это робкое признание вызвало сочувственные улыбки у мистера Портера и сэра Одена. Старая герцогиня, напротив, поджала губы, не скрывая своего неудовольствия.

— Разве кто-то сказал, что тебе надо жениться прямо сейчас? — Резко брошенная фраза стегнула Николаса, словно плеть. — Такие договоренности обычно достигаются за несколько лет до того, как брак будет фактически заключен. Я-то думала, что ты будешь меня благодарить.

— Я очень благодарен, бабушка, — промямлил Николас, но на самом деле это было не так. Он был уже достаточно взрослым, чтобы знать: богатство и красота далеко не всегда сопутствуют друг другу. А вдруг придется жениться на немолодой леди, которая просто никому больше не нужна?

— Оно и видно, — поставила под сомнение его уверения старая герцогиня.

Не желая больше распространяться на эту тему, она подозвала его друга. Наверное, хотела отправить с глаз долой и его, и Кристофера. Хорошо еще, если не лишит сегодня их обоих ужина.

Мальчик прошел через всю комнату, все еще держа на руках крошечную девочку, а няня следовала за ним по пятам.

— Чем могу служить, ваша светлость?

«Подлиза», — безжалостно заключил Николас.

— Какое замечательное дитя! — проговорила бабушка, раскрывая объятия. — Мне кажется, ты ей понравился, Вейнрайт.

— Надеюсь, что так, — осторожно ответил Кристофер, наконец ощутивший то напряжение, в каком пребывал его друг.

— Дай-ка ее мне.

— С удовольствием, ваша светлость. — Он шагнул к старой герцогине и передал ей девочку.

Бабушка улыбнулась малышке, потом хитро взглянула на внука.

— Твои родители слишком рано умерли, и у тебя нет ни братьев, ни сестер, Николас. Иди сюда... Подержи-ка ее минутку.

Учитывая сложность положения, в котором он оказался, Николас не стал спорить и тотчас взял на руки легкую ношу, хотя ребенок его нисколько не интересовал — голова была занята важными делами. Он не умел обращаться с малышами, и девочка, похоже, почувствовала его неловкость. Она сразу протянула ручки к Кристоферу и захныкала.

Даже сопливой девчонке он не нужен! Николас подумал, что сегодня хуже ему уже не будет.

— Она непоседливая, как обезьянка, — преувеличенно весело произнес он, изо всех сил стараясь не выронить брыкающуюся девочку. — А имя у нее есть?

— Разумеется, — сухо ответила бабушка. — Леди Грейс Киэрли.

Руки Николаса обмякли, и девочка шлепнулась на пол. У всех присутствующих вырвались испуганные возгласы. Леди Грейс в тот же момент издала душераздирающий вопль.

— Я нечаянно! — поспешил оправдаться Николас в ответ на упреки взрослых.

Напуганный тем, что дитя могло сильно ушибиться, он упал на колени и обнял девочку, желая поднять ее. Вот эта девочка — его невеста? Они что, шутят?

Разобиженная малютка не желала, чтобы ее брали на руки. Девочка подалась вперед и вонзила зубки в руку Николаса. Он вскрикнул от боли — маленькие зубки прокусили кожу до крови.

Совершенно ясно, что леди Грейс не больше него рада заключенной помолвке.

Глава первая

2 февраля 1825 г., дорога к поместью Фретуэлл-холл

В такую холодную и ветреную ночь мало приятного ехать верхом по изрытой оврагами северной пустоши. Упрямый Хантер[1] не привыкший отступать от задуманного, молча признал все неудобство своего положения и вспомнил уютную сухую карету, с которой пришлось расстаться три часа назад на последнем постоялом дворе. Сытый кучер сидит теперь в тепле и потягивает у очага, наверное, уже пятую кружку эля да развлекает собутыльников похабными россказнями о подвигах своего хозяина и о том безумии, что охватило господина похуже лихорадки.

«Это не безумие», — мысленно поправил его Хантер.

Это судьба.

И у нее есть имя: леди Грейс Киэрли.

Ради нее Хантер и его конь преодолевали милю за милей по бездорожью в такую ночь, когда добрый хозяин собаку за дверь не выгонит. Слишком много лет он откладывал эту неизбежную встречу, но дальше тянуть было невозможно.

Пора было отправляться за своей нежеланной невестой.

«Надо было съездить во Фретуэлл-холл два года назад, когда Портер уговаривал меня выкроить на это время».

Нельзя сказать, чтобы Хантер не желал исправить свою ошибку.

За последние девять месяцев он дважды пытался нанести визит леди Грейс, и оба раза получил от ворот поворот. Дворецкий объявлял, что госпожи нет дома. Она гостила у кого-то из подруг, и никто, казалось, не представлял себе, когда леди Грейс возвратится.

Тогда его даже радовали эти неудачи. Теперь, однако, ни он, ни леди Грейс уже не могли откладывать встречу, и эта внезапная поездка в Фретуэлл-холл неизбежно задерживала его возвращение в Лондон.

«Что ж, дружище, тебе даровали девятнадцать лет, и только теперь ты должен явиться за ней».

Хантер тряхнул головой, не позволяя мимолетному сожалению овладеть мыслями. Сердиться было куда как приятнее. Ведь, по правде говоря, благодарить за свое бедственное положение надо было бабушку. Если бы хитрая старуха не отдала Богу душу, когда Хантер был еще слишком молод и все еще побаивался ее, то он, вполне возможно, и сумел бы уговорить ее разорвать давным-давно заключенную помолвку.

Конь захрапел, когда Хантер резко натянул поводья. Недовольное грубостью всадника благородное животное фыркало и потряхивало головой, а всадник, прищурившись, вглядывался в далекие огоньки. Потом рассеянно наклонился и погладил коня по холке.