Всё - за Викторию (СИ) - Соня Лемармот Страница 2

кабинет родного дяди и чувствовала себя отвратительно, понимая, насколько низок подобный поступок, и к сколь тяжким последствиям он может привести, если ее застанут на месте преступления. Вообще-то замышляемый обыск стал не единственным пятном на ее совести. Она украла ключ от кабинета у дворецкого! Удивительно, как низко человек может пасть ради денег.

Еще недавно Виктория о таком кощунстве и помыслить не могла. Ей казалось, что жизнь устроена: она молода, красива и обеспечена. Она даже сумела примириться со своим скандальным происхождением, о котором не уставали судачить злые языки за спиной. А по достижении Викторией брачного возраста интерес к ее персоне лишь усилился. Завистницы прочили незаконнорожденной дочери графа Дантри самую невыгодную партию.

Впрочем, Виктория старалась не обращать внимания на сплетни. У нее имелись поклонники, к ней сватались приличные джентльмены. Она давно могла выбрать себе мужа, — отец позволил ей сделать выбор самой и не диктовал свою волю, — но никто из возможных претендентов не увлек ее достаточно сильно, чтобы захотелось сказать «Да».

Виктории исполнилось двадцать, но отец не настаивал на ее замужестве, скорее наоборот — не хотел расставаться с ней. Его вполне устраивало, что дочь находится при его особе. Граф любил Викторию. Его не смущал тот факт, что многие в высшем обществе воротили от его дочери свои аристократические носы. Для Виктории же столь откровенное пренебрежение стало весьма ощутимым ударом по самолюбию. Тем не менее, назло всем сплетникам, она никогда не оставалась без поклонников и даже научилась не замечать презрительные взгляды аристократов.

Жизнь Виктории вполне можно было назвать праздной, но все изменилось в одночасье. Веселье и беззаботность отошли в прошлое — вместе с богатством.

Два месяца назад ее отец погиб из-за несчастного случая. Его смерть стала страшным ударом для девушки. Но она тогда не знала, сколь сильно изменится ее жизнь после трагического события.

Из богатой наследницы Виктория превратилась в незаконнорожденную бесприданницу и приживалку в доме собственного отца. А произошло это из-за того, что ее родитель, Бенедикт Кэрри, граф Дантри, не оставил после себя завещания. Все наследство и титул перешли к его двоюродному брату Сесилю Ридли, который также стал опекуном Виктории.

Получив титул, дядя оставил пост судьи. Он на удивление быстро перебрался в дом покойного графа и начал наводить свои законы. Он любил порядок, к тому же был строг и весьма прижимист.

Первым делом Сесил дал расчет всем слугам, решив, что покойный кузен чересчур много им платил. Дядя нанял новую челядь; прислуги стало ровно вполовину меньше, чем у Бенедикта.

Однажды утром Виктория обнаружила, что на звон колокольчика никто не явился, а в доме появились незнакомые ей слуги. На ее вопрос о камеристке дядя презрительно ответил, что приживалкам такая роскошь не положена. Виктории пришлось подарить дорогое колье одной из служанок, чтобы та выполняла хотя бы часть обязанностей ее камеристки. После этого в комнату девушки, даже не постучавшись, вошел ее опекун и потребовал, чтобы она передала ему драгоценности. Она не нашлась, что возразить, и ей пришлось расстаться со всеми ценными вещами, что дарил ей отец. Зато она, уже с позволения хозяина дома, обзавелась служанкой.

Но весь ужас своего положения Виктория по-настоящему осознала после того, как случайно подслушала разговор дяди с его одноглазым помощником. Услышав голос опекуна в холле на первом этаже, она спряталась за лестницей, и собеседники, не подозревая о ее присутствии, прошли мимо, вполголоса обсуждая ее будущее.

— Что мне с ней делать? Я готов выкинуть эту девку на улицу, лишь бы она не мелькала у меня перед глазами! Видеть ее не могу! — скрежетал Сесил своим надтреснутым, неприятно резавшим слух голосом.

— Отправьте мисс Виже работать на кухню, — раздался затем тихий вкрадчивый голос Одноглазого.

— Нет, — отвечал граф после небольшой паузы, — похоже было, что идея, поданная помощником, вначале показалась дяде заманчивой. — Брат не простил бы мне.

— Может, устроить ее компаньонкой в приличный дом? — вынес новое предложение помощник.

Мужчины покинули дом, и Виктория не слышала продолжения разговора.

Потрясенная, она продолжала стоять за лестницей, пытаясь осмыслить услышанное.

Выкинуть на улицу? Отправить на кухню? Устроить компаньонкой?! Не такой она видела свою жизнь!

Виктория надеялась встретить благородного джентльмена, с которым они полюбят друг друга и поженятся. И только теперь она поняла, что все ухажеры, столь настойчиво добивавшиеся ее руки при жизни отца, вдруг куда-то пропали. Судя по всему, надеяться на то, что опекун выделит ей приданое и попытается выдать замуж, не приходилось.

Сесил и раньше давал Виктории понять, что он ее лишь терпит. Он был бесконечно ею недоволен и постоянно читал нотации о том, как должна себя вести воспитанная девушка. Но Виктория и не подозревала, что ее положение настолько шатко. Теперь она полностью зависела от ненавидящего и презирающего ее дяди.

Подслушанный разговор вывел ее из полусна, в котором она постоянно пребывала после смерти отца. Нужно было что-то делать, пока опекун не устроил ее жизнь «по-своему». Но ей никогда раньше не приходилось заботиться о себе; она не знала даже, с чего начать.

Ну почему отец не предусмотрел всё и не оставил завещания?

Поначалу убитая горем девушка не думала об этой странности, — так же, как она, бесконечно балованная, никогда не думала о деньгах при его жизни.

Но почему же все-таки отец не оставил завещание? Граф был уже немолод и не мог не позаботиться о любимой дочери. А что, если завещание все же существует? Если его до сих пор не огласили, значит, оно хранится в надежном месте. Поэтому сегодня ночью Виктория собиралась обыскать кабинет отца, — вернее, теперь уже кабинет дяди. Это ее последняя надежда на обеспеченное будущее.

***

Идти ночью по пустому дому