Бронвин Скотт - Леди рискует всем Страница 2

– Вот это жизнь, Аллен. Неплохо для двух маленьких чистильщиков обуви.

Аллен улыбнулся в ответ. Он любил вспоминать об этом. Много лет назад они вдвоем за пару шиллингов гнули спину перед богатыми джентльменами, игравшими в бильярд в Бате. Наблюдали, учились и, в конце концов, создали собственную империю. Теперь они стали богатыми джентльменами. Теперь онипродавали абонементы в свой клуб. И не в Бате, а в более фешенебельном Брайтоне. И зарабатывали на клиентах далеко не шиллинги. В свои сорок семь Аллен испытывал огромную гордость за то, что значительно усовершенствовал правила игры в бильярд по сравнению с временами бедной юности.

Со своего места у камина Аллен слышал тихое шуршание шаров из слоновой кости по сукну – характерные звуки ленивой ранней игры, проходящей в соседнем зале. Позже вечером клуб наполнится офицерами и джентльменами, и над столами поднимется громкий шум серьезной игры. На деньги. Аллен почувствовал, как его рука дернулась в предвкушении. Теперь он не часто играл на публике, не желая подвергать свою репутацию опасности проигрыша. Легенда не может позволить себе такого из опасения, что образ недосягаемого может рухнуть. Но страсть никуда не делась. Бильярд вошел в его плоть и кровь. В конце концов, он легендарный Аллен Локхарт. Создал этот клуб благодаря собственной славе. Конечно, люди приходили сюда играть. Но еще и посмотреть на него. Недостаточно просто хорошо играть в бильярд. Приходилось быть еще и артистом.

Аллен знал силу верного слова, вовремя сказанного то там, то тут, знал пьянящее чувство, возникающее от мысли, что одну брошенную тобой фразу в Лондоне обсуждают несколько месяцев. «Локхарт говорит, нужно ударять по шару сбоку» или «Локхарт рекомендует шары из бивней африканских слонов». Правда, в последнее время обычное воодушевление поубавилось, превратившись лишь в обязательный элемент представления. Аллена охватила тревога.

Громкий удар шара, с силой пущенного в пирамиду, нарушил атмосферу покоя, царившую в комнате. Аллен мгновенно оценил его, бросив беглый взгляд в сторону третьего стола, за которым играл молодой офицер. Потом повернулся к Кенделу:

– Надеюсь, ты придешь завтра сыграть партию.

– Да уж, не пропущу. Кроме того, с нетерпением жду, когда смогу посмотреть на новый стол. – Карлайл поднял стакан. – Я слышал, Тарстон нынче превзошел сам себя.

Лицо Локхарта расплылось в широкой гордой улыбке, как у человека, впервые ставшего отцом.

– Сланцевые столы с резиновыми бортами – это будущее. По ним шар катится быстрее, Кендел. – Его перебил очередной громкий удар, донесшийся со стороны стола номер три. На этот раз Локхарт удостоил его более продолжительным взглядом. – Бог мой, этот парень набрал силу. – Он украдкой взглянул в сторону потайной комнаты, думая, как о нем отзовется Мерседес. Кендел не врал, говоря, что парень умеет играть.

Кресла, в которых они сидели, были повернуты так, чтобы при желании видеть весь клуб. Двое мужчин затихли, сосредоточившись на игре и глядя на гладкую поверхность бильярдного стола. Большие окна давали много света, что позволяло делать точные удары. Нежно-зеленые обои и подходящие по цвету гардины, от потолка до пола, создавали в комнате атмосферу изысканной гостиной. Это был не простой игровой зал, а место, куда приглашались джентльмены, принадлежавшие к высшему обществу, чтобы обратить внимание на благородный спорт бильярд. В данный момент всеобщее внимание привлекал к себе стол номер три.

Парень, о котором шла речь, был далеко не мальчик, широкоплечий, ладно скроенный светловолосый красавец офицер. И как успел заметить Локхарт, весьма уверенный в себе. Излучая непроизвольное очарование и любезность, он загнал в лузу третий шар и побежал вокруг стола. В его любезности не было ни следа напускной скромности.

– Он напоминает мне тебя в наши молодые годы, – пробормотал Карлайл после того, как офицер сделал особенно сложный удар в угол.

– Как ты думаешь, сколько ему? – Кендел должен знать, у него дар добывать информацию, у Аллена – использовать ее. Взятые вместе, эти таланты за многие годы сослужили им добрую службу.

– Лет двадцать пять. Он уже приходил сюда несколько раз. Его имя Бэррингтон. Капитан Бэррингтон, – сообщил Кендел.

Локхарт с тоской вспомнил, как в его годы они с Кенделом бродяжничали, играли на деньги везде, где могли найти игровой зал. От Манчестера до Лондона, не гнушались любых трюков, на пару ощипывая под вернувшихся на пути щеголей, и не только.

– Он купил абонемент, – добавил Кендел.

– На половину жалованья? – В эти дни все офицеры в городе, у которых находилось время для бильярда, жили на половину жалованья. Однако при отсутствии иных доходов абонемент в таком элегантном заведении был непозволительной роскошью.

Кендел пожал плечами:

– Я сделал ему хорошую скидку. Он полезен для дела. Людям нравится, как он играет.

– Это ненадолго, – пожал плечами Локхарт. – Бэррингтоном нужно руководить. Если он окажется слишком силен, другим надоест постоянно проигрывать, и для бизнеса он станет вреден. Нельзя, чтобы это произошло слишком быстро.

– Я думаю, большой турнир, который состоится в июле, привлечет дополнительное внимание, – на чал Карлайл. Но Локхарт думал на шаг вперед. Возможно, капитана удастся научить ориентироваться, когда стоит проигрывать, да и еще много чему. Карлайл прав. Молодой человек мог оказаться весьма полезен в преддверии Всеанглийского турнира по бильярду. Былой азарт охватил его вновь.

– Думаешь обзавестись протеже? – шутливо спросил Кендел.

– Не исключено.

Локхарт думал о чем-то большем, чем протеже.

Ему хотелось отправиться в путешествие. Зачем? Он пока сам не знал. Может быть, эта потребность продиктована желанием еще раз вернуться назад по дороге памяти и дать волю ностальгии о минувших днях. А может быть, не только это? Интуиция подсказывала, что беспокойство вызвано не только всплеском ностальгии. Существовали и более важные вопросы, требовавшие ответа. Неужели в сорок семь лет он еще мучил его? Сможет ли легенда вернуться, или он безнадежно отстал от «новой» игры?

– У тебя еще что-то на уме?

Он почувствовал на себе косой взгляд Кендела и сосредоточился на игре. Если он решится на это, надо пока даже лучшему другу не выдавать своих намерений. Подошедший лакей передал ему сложенную записку. А-а, Мерседес вынесла свой вердикт!

Локхарт встал, бросил беглый взгляд на короткую записку и извинился, стараясь, чтобы лицо не выдало его чувств. Кендел слишком хорошо знал его.