Сюзанна Энок - Сердце ждет любви Страница 2

Лорд Брэмуэлл Лаури Джонс проскользнул в холл чуть раньше дворецкого. Прислонившись к стене и прижав к груди мешочек с драгоценностями, он слушал, как слуга прошел в трех футах от него и скрылся за дверью соседней комнаты. Там одна задругой стали гаснуть свечи.

Затаив дыхание, Брэмуэлл направился к входной двери, приоткрыл ее и бесшумно выбрался из дома. Закрыв за собой тяжелую дубовую дверь, он спустился по широким ступеням и вышел на улицу.

Все прошло гладко — маркизу Брейтуэйту следовало бы нанять слуг с более острым слухом. И еще ему следовало быть разборчивее при выборе друзей, если он не хотел становиться жертвой последующих ограблений. С мрачной улыбкой он обогнул угол дома и вышел на другую улицу, где остановился около большой черной кареты, ожидавшей его в темноте.

— Обратно к Экли-Хаусу, — сказал он, усаживаясь на мягком черном кожаном сиденье. — Но остановись на Брюер-стрит. Оттуда я пойду пешком.

— Хорошо, милорд. — Прищелкнув языком, Грэм тронул лошадей, и карета покатилась вниз по улице.

Все прошло очень просто. Никакого шума, минимальная вероятность быть обнаруженным, и карета на прекрасных рессорах, ожидавшая его неподалеку. Его сердце билось спокойно, и пульс оставался ровным. Он никогда не задумывался, почему так жаждет этого азарта и возбуждения, хотя достижение подобного состояния каждый раз требовало все большего риска. Но он стремился к нему. Выбор жертв имел значение, но это было не так важно. А вещи, которые он брал, почти совсем ничего для него не значили.

Даже не заглянув в мешочек, Брэм достал из-под сиденья потайной ящичек, сунул в него свою добычу и снова задвинул его. В эту субботу прихожане церкви Святого Михаила в Найтсбридже будут приятно удивлены, заглянув в чашу для пожертвований, но он никогда бы не признался, что занимается благотворительностью. Он не был каким-то Робином Гудом, просто ему были не нужны эти вещи. Как бы скромно он ни оценивал себя, он все же считал ниже своего достоинства присваивать драгоценности, принадлежащие людям, равным ему. Конечно, за исключением их жен.

Завтра Мейфэр будет взбудоражен новостью, что Черный Кот снова проявил себя, избавив еще одного аристократа от коллекции дорогих побрякушек и безделушек. Он был далеко не первым грабителем, державшим в страхе лондонское высшее общество, но считал, что вносит особый, «благородный» стиль в эту профессию. И если не найдется ничего более… интересного, он не имел намерения отказаться от этого занятия. В отличие от некоторых знакомых ему джентльменов он нисколько не желал присвоить что-нибудь, затем найти настоящую любовь, превратиться в благочестивого дурака и так прожить всю жизнь.

— Милорд! — раздался сверху голос Грэма, и карета остановилась. — Брюер-стрит.

Грум соскочил на землю и выдвинул ступеньки, Брэм вышел из кареты.

— На сегодня все. Я сам найду дорогу домой. — Он насмешливо скривил губы. — Или куда-нибудь еще.

Его слуги никогда не знали, где он находился по ночам, Грэм кивнул:

— Да, милорд.

Быстрым взглядом окинув окрестности, Брэм перепрыгнул через каменную стену, окружавшую сады Экли-Хауса, отряхнул свой черный сюртук и черные панталоны и направился мимо небольшого пруда с рыбками к террасе. Еще двадцать минут, и все будет как надо. Крепкий напиток, а еще лучше — крепкий…

Чья-то рука схватила его за рукав.

— Вот вы где, — запыхавшись, тихо сказала леди Экли. — Я уже начала думать, что вы нашли другую.

Это и было ему нужно. Очень приятный способ побороть раздражение, овладевавшее им.

— Да что ты! Не сегодня, Миранда. А теперь почему бы тебе не показать мне ту интересную фреску, о которой говорили?

Она удивленно подняла брови и озадаченно посмотрела на него своими изумительными синими глазами:

— Какую фреску, Брэм?

— Это маленькая хитрость, к которой я прибегнул на случай, если кто-то подслушивает нас, — усмехаясь, объяснил он.

— О, здесь никого нет. Я хорошо проверила. А лорд Экли в библиотеке любуется новым атласом, который недавно приобрел.

— Тогда все в порядке. Где нам никто не помешает совершить смертный грех?

Она хихикнула:

— Наверное, в мансарде. Там есть мягкие кресла и шезлонг.

— Отлично!

Леди Розамунда Дэвис на минуту задумалась: смогло ли бы ее семейство приезжать куда-нибудь вместе или вовремя, если бы она не научилась переводить часы вперед или назад в зависимости оттого, кто смотрел на них? Ее мать, графиня Абернети, приезжала бы раньше всех, потому что боялась пропустить новые сплетни.

Ее старшая сестра Беатриса считала, что приезжать строго вовремя немодно. Конечно, Беатриса была самим совершенством в человеческом облике, потому что вышла замуж в возрасте восемнадцати лет за такого важного и любезного человека. На самом деле она часами могла заниматься своими волосами и сережками, это доставляло ей истинное наслаждение.

К счастью, Беатриса и ее важный и любезный муж Питер, лорд Фиштон (Боже, что за имя!), решили провести лондонский сезон вместе со всей семьей в Дэвис-Хаусе, потому что два отдельных домашних хозяйства требовали бы слишком много хлопот. Роуз вздохнула, оглядывая толпу в бальном зале в доме Экли.

И еще был ее отец, граф Абернети, который настаивал, что приезжать надо точно в указанное в приглашении время, что, конечно, никогда не удавалось. Несмотря на то что благодаря ее стараниям они всегда приезжали более или менее вовремя, если бы кто-то из ее семьи потрудился сравнить часы, она бы оказалась в затруднительном положении.

Расправив плечи, Роуз шагнула вперед и ухватила за руку самого молодого члена семьи, присутствовавшего здесь, того самого, который легко мог затеряться на пути на какое-нибудь суаре — или вообще не появиться там. Ему требовались не часы, а сторож, и по целому ряду причин.

— Потанцуй со мной, Джеймс. Младший брат покачал рыжей головой:

— Не могу, Роуз. А то упущу его. Вздохнув, Роуз снова потянула его за рукав.

— Кого ты упустишь? — спросила она.

— Я видел его раньше. Знаешь, это единственный человек, который в «Уайтсе» выиграл все пари, заключавшиеся там за весь сезон. Все пари, Роуз.

— Кто же этот великолепный образец мужчины?

— Ха! Образец? Так можно назвать… капитана Кука проказником, который немного попутешествовал. Или Шекспира — парнем, написавшим несколько пьес. Или…

— Я сказала «великолепный», — повторила она, думая, уже не в первый раз, что ее родителям надо приобрести очень крепкий замок для двери спальни ее брата.

— Ну, лорд Брэм Джонс не образец. Это супермен!