Джо Беверли - Самый неподходящий мужчина Страница 2

Но после смерти матери Дамарис узнала правду. Ее отец невероятно разбогател и оставил почти все свое состояние ей. Он даже распорядился об опекуне, если они с мамой умрут до достижения ею совершеннолетия. Этим опекуном был лорд Генри Маллорен, пожилой дядя маркиза Родгара. Вот почему Дамарис оказалась здесь, в Родгар-Эбби. Лорд Генри и его жена изъявили желание поехать, и им ничего не оставалось, как взять свою подопечную — Дамарис — с собой.

Дамарис была счастлива вырваться из скучного дома лорда Генри и побольше узнать о блестящем мире аристократии, который скоро будет и ее миром, когда она станет маркизой Эшарт. Как она вообще могла подумать, что сможет взлететь так высоко? Ей следовало знать, что ни красивая одежда, ни великолепные драгоценности не меняют человека. Это все равно что прикрывать навозную кучу шелком.

Ей здесь не место, и она не сможет вынести их хихиканья у себя за спиной.

И прежде чем тьма поглотила ее сознание, она поняла, что должна уехать.

Глава 1

На рассвете следующего дня карета удалялась от Родгар-Эбби так быстро, как только позволял выпавший за ночь снег. Дамарис молилась, чтобы они не застряли в заносах. Бриггс, кучер ее опекуна, мрачно предсказывал, что далеко они не уедут, опять пойдет снег и остановит путешествие, но она сыпала гинеи, пока он не согласился. Должна же быть хоть какая-то польза от того, что ты одна из богатейших женщин в Англии! А что, если за ней гонятся? Скрип колес и стук копыт заглушал звуки погони. Или, быть может, она ничего не слышала из-за своего неистово колотящегося сердца?

— Все это добром не кончится, — возвестила горничная. Простоватая толстушка Мейзи двадцати пяти лет была веселой и жизнерадостной, но сегодня она выглядела непривычно задумчивой. — Как мы проделаем весь обратный путь, чтобы нас не поймали, мисс?

Дамарис накричала бы на нее, да только Мейзи, вероятно, осталась ее единственным другом в целом свете.

— Нужно только добраться до дороги на Лондон и купить билеты. Мне двадцать один, и Маллорены не могут вытащить меня из дилижанса.

Угрюмое молчание Мейзи говорило: «Хотела бы я быть в этом уверена». Дамарис терзали те же сомнения. Маллорены, похоже, сами себе закон, а ее опекун, лорд Генри, — настоящий тиран. Но возможно, им наплевать, и они рады избавиться от нее.

Карета покачнулась, поворачивая из парка аббатства. Она почувствовала облегчение от того, что больше не находилась на земле Маллоренов. В Фарнеме она сядет в почтовую карету, потом в Лондоне купит билеты на север и вернется в Берч-Хаус. Она понятия не имела, что будет делать потом. Вероятно, вернется к бедности, ибо по отцовскому завещанию опекун имеет право придержать ее деньги, если она не будет жить, где он скажет, и поступать, как ей велят. Но она сможет довольствоваться малым. И это только до той поры, пока ей не исполнится двадцать четыре.

Краем глаза она заметила какое-то движение и резко повернулась вправо. Рядом с ее окном скакал всадник. Превосходная лошадь. Прекрасный наездник. Белокурые волосы, летящие по ветру.

Фитцроджер отрезал путь ее карете. Дернувшись, она остановилась, и кучер спросил:

— Неприятности, сэр?

В ответ послышался невозмутимый голос, который все эти дни так раздражал ее:

— Мне нужно переговорить с мисс Миддлтон.

Мейзи застонала. Дамарис хотелось сделать то же. Карета превратилась в ловушку.

Фитцроджер подъехал к окошку и заглянул внутрь. Он всегда одевался скромно, но сейчас выглядел как настоящий бродяга. Светлые волосы свободно рассыпались по плечам, ворот рубашки расстегнут, а под простым синим сюртуком нет жилета. Да он же все равно что раздет! Взгляд его холодных голубых глаз казался раздраженным. Какое он имеет право злиться на нее — друг Эшарта без гроша в кармане?

Дамарис опустила стекло, высунулась и крикнула:

— Поезжай, Бриггс! — Холодный ветер ударил ей в лицо. Бриггс, чума его возьми, не подчинился.

Фитцроджер ухватился за край оконной рамы голой рукой. Эта властная рука нервировала ее, мешала поднять стекло. Голая рука. Обнаженная шея. Непокрытая голова. Она надеялась, что он замерзнет до смерти.

— Чего вы хотите, сэр?

— Всего лишь немного вашего времени, мисс Миддлтон. Он спрыгнул с лошади, крикнув груму взять животное. Это подстегнуло Дамарис к действию. Она высунулась чуть дальше и закричала:— Да поезжай же, ты, бесхребетный слизняк! Напрасный труд. Несмотря на возмутительно огромную взятку, Бриггс бросает ее при первом же испытании. Если бы она умела править, то забралась бы на козлы и сама взяла вожжи. Молодой грум с глазами навыкате появился перед окном и забрал лошадь. Фитцроджер открыл дверцу, улыбаясь, — только не Дамарис, а Мейзи.

— Возвращайся в дом с грумом. Я привезу твою госпожу чуть погодя.

— Нет, не привезет. Мейзи, не смей его слушаться!

Мейзи, предательница, пододвинулась к двери. Дамарис схватила ее за юбку, чтобы остановить. Фитцроджер резко ударил ее по руке, заставив разжать ладонь, и освободил Мейзи. Дамарис разинула рот и потрясенно уставилась на него. Руку все еще покалывало.

— Как вы смеете?!

Она потянулась к дверце, чтобы захлопнуть ее, но мужчина вскочил в карету и закрыл за собой дверцу. Он сел на сиденье напротив нее и обратился к груму через окно:

— Отвези служанку в дом и помалкивай об этом.

— Слушаюсь, сэр.

Чистейшая ярость ослепила Дамарис, и она потянулась за пистолетом в кобуре возле своего сиденья. Она ничего не знала об оружии, но, несомненно, нужно просто прицелиться и нажать на спусковой крючок.

Сильная рука сомкнулась вокруг ее запястья. Дамарис вдруг почувствовала, что не может пошевелиться, удерживаемая его железной хваткой и твердым взглядом холодных глаз. Она рывком высвободилась, откинулась назад, сунув руки в муфту.

— Говорите, что собирались сказать, мистер Фитцроджер, и уходите.

Он высунулся из окна:

— Можешь разворачивать лошадей, кучер.

Обратно к дому. Она не может вернуться, но не знает, как предотвратить это. Слезы душили ее, но она проглотила их.

Он поднял стекло, преграждая путь ледяному зимнему воздуху, но запирая ее в этом замкнутом пространстве с ним. Ихноги едва ли могли избежать соприкосновения, и она почти ощущала исходящее от него тепло.

— Вы ведь не хотели на самом деле убежать? Она ответила на это молчанием.

— Как вы убедили слуг лорда Генри везти вас?

— Гинеи, — монотонно ответила она, — которых у меня в изобилии, а вам определенно недостает.

— Зато у меня знание жизни, которого вам явно не хватает. Она стрельнула в него взглядом:

— Тогда вы понимаете, что моя репутация погублена.