Карен Робардс - Грешное желание Страница 2

Клайв принимал поздравления с кивком и шуткой, сознавая, что за ним наблюдают почти все, находящиеся в салоне, когда он сгребал свой выигрыш в шляпу. Это был хороший и чистый выигрыш. Он давным-давно научился ловко прятать в руке тузы и незаметно вытаскивать карты снизу и использовать все остальные трюки и приемы. Он пользовался этим умением, когда было нужно, но не любил этого делать. Сегодня в этом необходимости не было, и он чувствовал себя исключительно хорошо. Еще несколько таких выигрышей, и он сможет купить землю и навсегда оставить эту грязную и вонючую Миссисипи.

Он был не дурак, чтобы держать при себе такую крупную сумму дольше, чем это необходимо. Покинув салон, он осторожно оглядел палубу с обеих сторон. Была уже поздняя ночь или, скорее, раннее утро, и большинство пассажиров давно разошлись по своим каютам. Только какой-то человек, которого Клайв не знал, стоял чуть поодаль, сжимая поручень, и смотрел на восточный берег реки. Был декабрь тысяча восемьсот сорокового, и река вздулась от дождей и имела своеобразный запах речной сырости. Ночь была ясной, с полной луной, дающей достаточно света, чтобы разглядеть грязную коричневую воду и безупречно чистую палубу. Ритмичное шлепанье гребного колеса и голоса, доносящиеся из салона, были единственными слышимыми звуками. Все выглядело так, как и должно, но Клайв не дожил бы до своих лет, если бы полагался только на удачу. Опустив руку, он вытащил пистолет из сапога и положил его поверх денег в шляпе, после чего направился к своей каюте. Утром он отнесет выигрыш в офис помощника капитана, где деньги будут путешествовать оставшуюся часть пути до Нового Орлеана в сейфе «Красавицы Миссисипи». По прибытии в Новый Орлеан они отправятся прямиком в банк, где более чем удвоят накопленные им сбережения. Когда-нибудь в недалеком будущем он навсегда оставит игру, за исключением, быть может, редких джентльменских пари. Он заработал себе средства к существованию, которые позволят ему твердо удержаться на этой земле.

Спустя несколько часов Клайв крепко спал в своей каюте, когда какое-то смутное ощущение опасности разбудило его. Его чувства были обострены годами осторожной жизни, и он мгновенно понял, что в каюте кто-то есть. Не Люси, которая восхитительно обнаженной спала с ним рядом, но кто-то другой. И если интуиция его не обманывала, этот кто-то сейчас подкрадывался к кровати.

В каюте было темно, как в преисподней. Он ничего не видел.

Рука Клайва пробралась под подушку, сомкнулась на рукоятке пистолета, вытащила его и прицелилась в того, кого он скорее ощущал, чем видел.

– Кто бы ты ни был, оставайся на месте, или я…

Договорить он не успел. В тот момент, когда его глаза наконец различили темную тень, крадущуюся во мраке, когда он вскинул пистолет и заговорил, разверзся ад кромешный. Еще одна тень материализовалась с пола рядом с кроватью, где, как ему казалось, никого не было, и с хриплым проклятием надвинулась из темноты. Вздрогнув от неожиданности, Клайв отреагировал моментально. Он резко сел, рывком нацелив дуло пистолета в сторону новой опасности. Но прежде чем он сумел оправиться от шока этой второй угрозы, скользящий отблеск света сверкнул на блестящем лезвии ножа, которое опускалось все ниже, ниже…

– А-а!

Клайв вскрикнул, когда нож прошел сквозь руку, держащую пистолет, почувствовав лезвие, вначале холодное как лед, а потом горячее как огонь, когда оно пригвоздило его руку с дрожащими пальцами ладонью вниз к матрасу.

– Клайв! – Лежащая рядом с ним Люси, вздрогнув, проснулась.

– Скорее!

Необходимости соблюдать тишину больше не было, и мужчина, который находился ближе к двери, распахнул ее и выскочил в коридор, зовя своего сообщника, который оставил борьбу и побежал за ним. В сером предрассветном сумраке, вливающемся в открытую дверь, Клайв узнал во втором мужчине Халтона. И увидел очертания собственного сапога с высоким голенищем, который Халтон крепко держал в руке, – сапога, в котором был спрятан выигрыш.

– Ад и преисподняя! – выругался он, не слыша испуганных криков Люси, выбирающейся из постели, и не ощущая боли, когда ухватился за все еще вибрирующую рукоятку и выдернул нож из руки. Деньги! Он должен вернуть свои деньги…

Как только рука освободилась, Клайв тут же бросился в погоню, подхватив пистолет с кровати здоровой левой рукой, и погнался за ворами, ограбившими и чуть не убившими его. Кровь текла из раненой ладони, капая на ноги и ступни. Он не замечал этого, как не замечал боли и своей наготы. Преследуя парочку, сбежавшую на нижнюю палубу, он перепрыгивал через две ступеньки и что-то кричал. Позади него бежала Люси и тоже что-то пронзительно кричала. Вахтенный офицер выглянул со своего мостика, чтобы посмотреть, откуда шум, но был слишком далеко, чтобы помочь Клайву. У ублюдков был приготовлен ялик, привязанный к поручню.

– Эдвардс! – прокричал Халтон своему сообщнику, который был в каких-нибудь двух ярдах впереди него. Первый оглянулся, не замедлив стремительного бега. Клайв вскинул руку, целясь в Халтона, но секунду промедлил, ибо не умел стрелять левой рукой так же хорошо, как и правой, Халтон бросил сапог. Бегущий впереди сообщник поймал его.

Первый был уже у поручня и собирался запрыгнуть в ялик.

Клайв отвел дуло пистолета от своей первоначальной цели и прицелился в мужчину, который теперь держал сапог. В сапоге были деньги.

Пистолет выстрелил. Мужчина с сапогом вскрикнул, покачнулся назад и повернулся, тяжело повалившись на палубу. Клайв попал точно в цель: он прострелил проклятому ублюдку голову.

Перепрыгнув через корчащегося в предсмертных судорогах сообщника, Халтон сдернул веревку с поручня и, перескочив через поручень, запрыгнул в ялик. «Красавица Миссисипи» катила вперед. Халтон, лихорадочно гребя в обратном направлении, исчез в туманной серой мгле предрассветной реки.

Клайв подбежал к поверженному. Позади него по палубе загремели шаги, но он не обращал внимания, как не замечал и побега Халтона.

Сапог. Где же сапог?

На палубе его не было, но парень точно держал его, когда Клайв выстрелил. Поминая дьявола, Клайв подтолкнул тело, переворачивая мужчину лицом вверх. Кровь струилась по лицу трупа из открытой раны над правым глазом, заливая волосы, почти такие же черные, как у Клайва. Голубые глаза невидяще смотрели вверх. Клайв едва удостоил покойника взглядом. Ему нужен был свой сапог – и он нашел его: на него упало тело. Обнаружив его, Клайв испытал невероятное облегчение. Присев на корточки, чтобы достать свои деньги, он впервые почувствовал боль в руке. О проклятие! Как же больно!

Но это было ничто в сравнении с тем потрясением, какое он испытал, заглянув в сапог и на всякий случай сунув туда левую руку, – внутри было пусто.