Элен Бронтэ - Леди в зеркале Страница 2

Мистер Грег со своей женой получили имущество в виде лишь скромного поместья на севере, считавшегося когда-то не более чем охотничьим ломиком с небольшим земельным наделом, а ныне им предстояло проживать там постоянно и растить малюток, которым маменька напрасно планировала в будущем блестящий выход в свет". Как ни странно, семья Олдберри довольно быстро приспособилась к новым обстоятельствам, и вскоре их соседи с удовольствием приняли новичков в свой замкнутый кружок достойнейших столпов местного общества.

Хорошенькие девочки Олдберри столь же легко вошли в круг подрастающего молодого поколения, и только постоянные занятия мешали проказливой Джун быть первой во всех играх и забавах, а серьезной Энн – любимицей малышей, которым она никогда не отказывалась рассказать в форме волшебной сказки какую-нибудь поучительную историю.

Единственное, чего не хватало сестрам в своем маленьком мирке, это романтических увлечений, так разнообразящих досуг молодых леди по достижении ими определенного возраста. Причины этого досадного обстоятельства у каждой из сестер были различны.

Энн послушно вняла увещеванию маменьки:

– Наши соседи – очень милые люди, дорогие мои, но все они так же бедны, как и наша семья, и с вашей стороны было бы неблагоразумным увлечься сыном кого-либо из них, как бы симпатичны ни были Джордж, Стивен или Родрик. Никто из них не сможет сделать счастливой ни одну из вас, и вы вечно будете раскаиваться в необдуманном поступке. Поэтому будет лучше, если вы станете смотреть на них только как на друзей детства и предоставите родителям позаботиться о вашем будущем. Возможно, через два-три года мы сможем скопить достаточно денег, чтобы отвезти вас в столицу, и там ваши достоинства наверняка привлекут внимание подходящих джентльменов.

Подобные сентенции миссис Олдберри начала внушать дочерям с двенадцати лет, предпочитая дуть на воду до того, как обожжется на молоке, и упражнялась в них регулярно до достижения ими лет семнадцати.

Навряд ли Джун придавала им такое же значение, как сестра, хотя и могла наизусть повторить любую тираду, точно копируя голос и интонации матери. Причина того, что она не бегала тайком на свидание к кому-либо из своих молодых поклонников, заключалась вовсе не в послушании родительской воле и уж тем более не в покорном следовании требованиям приличий.

Ей просто не были интересны Джордж, Стивен и даже Родрик, рядом с которыми она выросла и в которых видела только товарищей по играм, хотя последние не прочь были перейти в категорию поклонников уже давно, с тех пор как сестрам Олдберри исполнилось четырнадцать лет и ни у кого в округе не осталось сомнений, что обе они ступили на путь превращения славных девчушек в прелестных юных леди.

Джун не так рисовала себе будущего возлюбленного, пусть и не знала толком, как именно, но определенно не загорелым подростком в старых охотничьих сапогах, неуклюжим в танцах и способным говорить только о лошадях и собаках.

Нет, она ждала чего-то другого и готова была ждать столько, сколько нужно, в полной уверенности, что в свое время ее настигнет пламенное бурное чувство, которому она готова будет отдаться со всем пылом, на какой, по устоявшемуся мнению, способны только люди с рыжими волосами.

А пока она не испытывала недостатка в кавалерах на танцах, пусть они и не отвечали ее высоким требованиям, и с трепетом ожидала обещанного матерью выхода в столичный свет.

Ее сестрица также получала свою долю комплиментов от старых приятелей, но они были более изысканны и скорее относились к ее образованности и умению держать себя. Глубина же симпатии мисс Энн к местным джентльменам всегда ограничивалась материнским наставлением, и до сих пор ей удавалось сохранять гармонию между собственными склонностями и необходимостью ждать появления выгодных перспектив.

Мы достаточно обрисовали читателю образ жизни наших юных героинь, чтобы его не удивил их интерес к обитателям единственного большого поместья в округе, разделяемый в равной степени молодыми приятельницами сестер и еще в большей степени – их маменьками.

Семейство Лестер владело значительными угодьями, в центре которых находился прекрасный, умело перестроенный старый дом, в котором могли расположиться с удобством все соседи, не ощущая тесноты и не мешая друг другу.

Однако последние четверть века местное общество, к своей досаде, было почти лишено возможности вступать в какие-либо отношения с Лестерами, так как за несколько лет до приезда семьи Олдберри в Марсденли – так называлось ближайшее к их дому поселение – тогда еще молодой лорд Лестер оставил отчие владения ради вновь приобретенного поместья в центральной части Англии. Причиной послужило слабое здоровье его юной супруги, не пожелавшей жить в более суровом климате севера, к тому же так далеко от столицы. Любящий муж мог позволить себе исполнить любой каприз жены и незамедлительно купил обширные земли у обедневших соседей своего тестя, так что после замужества молодая миссис Лестер не была вырвана из привычной среды обитания и ее родители не лишились радости видеть свою единственную дочь каждый день.

В глазах жителей Марсденли этот поступок был настоящим предательством – сам того не зная, лорд Лестер лишил соседей целого пласта жизни. Пресловутые двадцать семейств, о которых мы говорили вначале, на долгие годы утратили тему для обсуждений, которая не могла им прискучить. Тем более что у лорда Лестера имелся сын Гарольд, могущий в положенное время занять умы и сердца юных жительниц Марсденли.

Конечно, лорд, время от времени наезжал в свое имение поохотиться с друзьями, но никогда не брал с собой супругу, а значит, не устраивал балов, приемов и других развлечений, в которых могли принять участие его соседи, как это было, заведено при предыдущем лорде в незапамятные уже теперь нремена. Но даже и эти краткие приезды оставляли после себя шлейф разговоров и обсуждений, порой несколько месяцев витавший над крышами Марсденли.

Миссис Олдберри принимала участие в этих пересудах с тем большим пылом, чем реже она вспоминала, что изначально судьба предназначала – ей самой быть предметом живого интереса менее состоятельных соседей.

– Подумать только, – говорила она изредка своему терпеливому супругу, не слишком задумываясь о том, что в ее словах он должен услышать горький упрек. – Мы в Лондоне всегда считали, что Фанни Фицривер сделала неудачный выбор, выйдя замуж за никому не известного Лестера, а в этих краях они – самые значительные фигуры. Хорошо, что она не поселилась здесь, – мне было бы нелегко уступать ей первенство, ведь она никогда не умела одеваться к лицу.