Шахразада - Избранница Шахрияра Страница 20

А потому девушка лишь порадовалась, что ее усилия не были потрачены впустую.

– Я вижу, подружка, сегодня ты менее всего думаешь о серьезных уроках.

– О да, Шахразада, это так. – Герсими кивнула.

– Ну что ж, так бывает. А потому, должно быть, пришла моя очередь рассказать древнюю легенду… Слушай же.

Герсими поудобнее умостилась на подушках и прикрыла тонкой шалью плечи – весна выдалась капризной, хмурое утро грозило перерасти в холодный и дождливый день.

– В далекие времена жил в городе Басре мудрец, именуемый Хакимом-странником. Цыгане, стоявшие табором неподалеку от селения его родителей, выкрали новорожденного, дабы продать его богатой бездетной семье в далекий город. Быть может, если бы сему намерению удалось сбыться, мальчика назвали бы Фархадом или Нарифом. Однако судьбе угодно было распорядиться иначе.

Шахразада сделала паузу и подняла глаза на подругу. Та, похоже, забыла о своих бедах – лицо ее светилось интересом.

«Воистину, нет для разума лучшего лекарства, чем любопытство!» – подумала дочь визиря.

– Неподалеку от селения родителей малютки, в огромной пещере, жил маг и предсказатель по имени ШаррКан. Рассказывают, что он, как бы ни был умен сам, служил всего лишь толмачом у Нага-повелителя, мудрого, как мир, огромного змея.

– У нас его зовут Йормундгадом, – прошептала Герсими.

– Может быть… Так вот, в тот день, когда цыгане выкрали малыша, случилось преудивительнейшее событие: отшельник и мудрец ШаррКан спустился в селение. Он, узнав об исчезновении новорожденного, смог успокоить родителей – сказал, что непременно отыщет кроху. Однако матери его не вернет, ибо мальчику предначертана совсем иная судьба: ему надлежит стать сначала учеником самого ШаррКана и его друга Нага-повелителя. А затем, когда достигнет он зрелых лет и станет уже сам наставником наследников правителя далекой страны Ал-Лат, то совершит удивительное странствие и тем прославит и крошечное селение, приютившееся у подножия крутых гор, и весь свой род до седьмого колена.

– Бедный малыш, – прошептала Герсими. – Несчастная мать…

– О да, мать малыша очень горевала. Но отец его, пусть он был простым сапожником, успокоил жену словами, что малыш не станет ни рабом, ни солдатом, ни игрушкой в чьих-то недобрых руках.

– Мне почему-то кажется, что это было слабым утешением…

– О нет, сестричка. Ибо в те времена, о которых повествует легенда, ни одна из матерей не могла быть спокойна за судьбу своего малыша: набеги разбойников, тяжелые болезни, ужасные катастрофы сотрясали весь обитаемый мир. А потому мать малютки, если и не утешилась, то успокоилась: слова ШаррКана были пророческими всегда. А потому, получив золотой – огромную по тем временам сумму, – родители крохи благословили судьбу своего ребенка и возблагодарили Аллаха всесильного и всевидящего.

Ветерок, который шелестел в кронах пальм, становился все сильнее. От холода поежилась и Шахразада. А перед Герсими уже вставала целая картина: глинобитные лачуги у подножия высоких гор; суровый гигант, чей возраст определить невозможно и чья фигура – это фигура сильного человека, который привык добывать тяжелым трудом хлеб насущный; лицо избороздили морщины, словно время старалось оставить отпечаток всех прожитых лет… Он беседует с заплаканными мужчиной и женщиной… Шкура огромного невиданного зверя укрывает плечи неизвестного, а тяжелый посох в руке выглядит так, словно для его создания вырвали с корнем целое дерево.

– В тот же день ШаррКан вошел в цыганский шатер и забрал новорожденного малыша. Говорят, что цыгане, не медля ни секунды, снялись с места. А их барон поклялся, что никогда более не приведет свой род к горам, даже если они будут сложены из чистого золота.

– Похоже, чем-то напугал цыган твой мудрец…

– Об этом история умалчивает. Известно лишь, что мальчик вырос привлекательным юношей, который, однако, более ценил время в окружении свитков и книг, чем в обществе людей, пусть уже жил к этому времени не у мага и прорицателя, а при дворе правителя далекой страны Ал-Лат. Сам правитель, зная о беспредельной любви к знаниям, что вела по жизни молодого мудреца Хакима, старался брать его с собой во всякое странствие, ибо любой совет его оказывался простым и верным, а любое деяние, совершенное по этому совету – благородным и справедливым. Пять десятков лет прожил в стране Ал-Лат Хаким, превратившись из мудрого юноши в красивого мужа, полного сил и знаний. Время, казалось, было не властно над ним: как и его наставник, ШаррКан, был Хаким человеком, которому с равной вероятностью можно было дать и двадцать пять лет, и сто двадцать пять.

Герсими мысленно улыбнулась – для нее это было вполне привычно: матушка ведь тоже не знала, сколько ей лет, как и не знала, сколько лет любимому, отцу ее дочерей. «Но ведь Хаким-мудрец не был богом… – одернула себя Герсими. – Как же ему удавалось обманывать вездесущее время?»

Увы, девушка вновь не обратила внимания на то, что перед ней оживает целая картина: высокий привлекательный мужчина средних лет с мудрыми и насмешливыми глазами перелистывает толстые страницы книги в переплете из телячьей кожи с широкими медными полосами по углам.

– Прошло пять десятков лет, и решил Хаким, что пора ему совершить странствие к самым восточным пределам мира, туда, где Великий океан омывает крутые берега и откуда в ясную пору видна страна Канагава. И совершил он это странствие, вновь встретившись со своим наставником ШаррКаном и Нагом-прорицателем. Рассказывают, что знания Хакима к тому дню, когда увидел он за дымкой прибоя берега страны Канагавы, были столь обширны, что даже его наставник уже не осмелился бы соревноваться с ним.

– Бедняга… Как же, должно быть, болела временами у него голова…

– И об этом умалчивает история, – улыбнулась в ответ Шахразада. – Однако известно, что с тех пор всех врачевателей стали звать «хакимами», ибо знания о человеке должны быть более чем обширными. Иначе как излечить его от хвори?

– Превратить в камень, к примеру… А потом обратно в человека…

– Сестричка, увы, этот совет не подходит для того, кто рожден обычными мужчиной и женщиной.

Герсими, в который уже раз поежившись, кивнула.

– Итак, всезнающий Хаким, предприняв столь долгое путешествие, вернулся в страны, что нежатся под рукой повелителя всех правоверных Аллаха всесильного и всемилостивого. По долгом размышлении поселился он в городе Басре и решил скрыть от людей, сколь большими знаниями обладает. Ибо знал, что жизнь его превратится в ад, едва только узнают об этом глупцы, охочие до легкого знания.

– Полагаю, – пробормотала Герсими, – они бы просто снесли жилище мудреца.