Клаудиа Дэйн - Дочь куртизанки Страница 20

– Вы точны, – с улыбкой произнесла она.

– А вы меня ждали, – ответил он. – Что это символизирует, леди Дэлби?

– Это говорит о том, лорд Эшдон, что со вчерашнего дня многое изменилось.

София пригласила его сесть. Эшдон взял стул у стены и сел напротив дивана, на котором расположилась хозяйка.

– Полагаю, вы ожидали увидеть мою дочь. Но вы больше не увидите ее, лорд Эшдон.

– Извините, леди Дэлби, я полагал, что мы договорились. Ваша дочь заявила о желании стать куртизанкой. Разве я не должен отговорить ее от этого?

– Лорд Эшдон, не считайте меня глупой. – София восседала на диване, словно королева. – Неужели вы думаете, что я не видела того, что заметили все прошлой ночью? Слухи утверждают – вы дебошир. Так оно и есть. Вне сомнений, вы хотите мою дочь и собираетесь увлечь ее на путь разврата. Стоит только взглянуть на вас обоих, чтобы понять, как она увлечена вами.

– И снова, леди Дэлби, вы себе противоречите, – запротестовал Эшдон, стараясь не замечать того ощущения, которое возникло в нем, когда она упомянула, что Каролина увлечена им. – Как же еще убедить ее в том, что путь куртизанки не ее путь, если не показать ей все темные стороны такого выбора?

– Я все прекрасно знаю, – ответила она. – Я сама шла на этом пути и могу различить дикую страсть, когда она появляется в моей гостиной.

– Значит, вы так думаете обо мне?

– Я опасаюсь не за себя. Нет, я боюсь за Каролину, лорд Эшдон.

– Я очень опасен, леди Дэлби.

– Неужели? – улыбнулась она. – И что же у вас за пазухой? Не пара ли прекрасных жемчужных сережек?

Очевидно, Каролина Тревелиан была проницательна, как попугай. Он не ответил леди Дэлби. Что бы он ни сделал, его проклянут за ложь.

– Ваше молчание говорит само за себя, лорд Эшдон. Я могла бы предложить что-нибудь выпить, но, думаю, вам лучше уйти. Не хочу показаться грубой, однако я вынуждена защищать свою дочь. Уверена, вы меня поняли.

Он очень даже понял: ему запрещено встречаться с Каролиной. Как в самом деле ему справиться с заданием отца и опорочить девушку, если его к ней не подпустят?

– Это неправильно, – сказала Каро за дверью белой гостиной. – Как же погубить любовью, если он не может ко мне приблизиться?

Фредерикс, припав ухом к закрытой двери, тихонько прошептал:

– Доверяйте своей матери. Она опытная женщина, очень мудрая во многих вещах. А теперь уходите. – Он открыл дверь и впустил ее прямо в прихожую, где она почти столкнулась с лордом Эшдоном.

Эшдон выглядел особенно хорошо, правда, немного взволнованно, но София со всяким могла сделать такое. Каро посмотрела на Эшдона самым соблазнительным взглядом и постаралась вспомнить, что говорила ей мама. Почему ей просто не выйти за него замуж? За него же заплатили, не так ли?

– О, лорд Эшдон, – громко прошептала она. – Все так перепуталось. Вы сильно расстроены? Вы совершенно сдались? Скажите, что нет. Скажите, что вы все еще… О, мне стыдно произнести это. – В конце фразы она нахмурилась. Ей казалось, что маме вовсе не обязательно знать все.

– Что вам от меня надо, леди Каролина? – Он казался не на шутку рассерженным, и это было особенно приятно. – Я в списке неугодных, особенно в отношении вас. Меня здесь больше не хотят видеть.

– Вы для меня тоже запретны, лорд Эшдон. Полагаю, это конец.

– Я тоже так думаю, – согласился он, пристально глядя на нее.

Какие у него печальные голубые глаза, задумчивые и соблазнительные. Сколько женщин он погубил своими глазами? Хотя, конечно, девушку из хорошей семьи погубить такими глазами было невозможно.

– Ах да, вы и ваше пари. Какая надежная мера всему, – резко произнесла она. – Сожалею, что испортила вам утро, лорд Эшдон.

– Будет лучше, если вы направите свой гнев против себя, леди Каролина. Это не я все рассказал своей маме. Небольшое упущение, особенно непростительное для куртизанки, примите к сведению на будущее.

– Благодарю вас, лорд Эшдон, – отрезала она. – Как мило с вашей стороны учить меня подробностям распутства. Пожалуй, поблагодарю маму, а то я почти забыла, какой у вас скверный характер и как плохо мы ладим.

Эшдон сделал шаг навстречу, нависая над ней, почти как хищник. Сердце у нее затрепетало, дыхание перехватило.

– Плохой характер у меня только в присутствии вас, Каро, и это потому, что я невероятно расстроен.

– Замечательное объяснение, вы обвиняете меня в своем плохом настроении. И перестаньте называть меня уменьшительным именем. Это звучит слишком интимно.

– Нет, Каро, в этом и проблема: недостаточно интимно, – прошептал он и, взяв ее за подбородок рукой в перчатке, поцеловал, несмотря на резкие слова.

Боль желания пронзила ее сердце и сладко разлилась по спине. Она окунулась в него, в его тепло и огромность его тела, позабыв обо всем на свете, когда его губы нежно коснулись ее губ, такие влажные и настойчивые. Поцелуй был нежен и полон мольбы, осторожный и манящий. Она совсем не ожидала этого и была безнадежно сражена им: положила руки ему на грудь и почувствовала, как участилось его дыхание и заколотилось сердце. Он был к ней неравнодушен. В нем было какое-то желание, нежность, что-то еще.

Она услышала, как Фредерикс пошевелился за дверью белой гостиной, и, медленно и смутно оценивая ситуацию, оттолкнула Эшдона. Он оторвался от ее губ и прошептал:

– Еще.

И тогда она позабыла обо всем на свете и упала в его объятия, обхватив его за шею, впившись в него губами. «Еще». Он сказал это.

От второго поцелуя она совсем потеряла голову, сгорая от страсти и наслаждаясь этим огнем. Прекращение пожара стало бы наказанием. Эшдон оторвался от ее губ, разомкнул ее руки и снял их со своей шеи. Он посмотрел на нее своими нежными голубыми глазами:

– Вы должны быть моей, Каро. Скажите, что мне делать.

Это неправильно… Он произнес совсем не то, что надо.

Туман страсти растаял. Она резко вдохнула, заморгала, стараясь вспомнить, что следует сказать. Эшдон смотрел на нее, его шелковистые волосы растрепались, глаза светились, а тело… именно тело сказало за него всё самое главное. Свидетельство его страсти было очевидно, будто шпиль Вестминстера.

– Кажется, – проговорила она, удивившись собственному дрогнувшему от страсти голосу, откашлялась и продолжила: – Кажется, я сказала, что пара жемчужных сережек вполне подойдет.

Во взгляде Эшдона что-то дрогнуло, но он кивнул и вынул из кармана превосходные жемчужные серьги самого высокого качества, большие и восхитительные, впечатляющего размера.

– Вы слишком предусмотрительны, – сказала она, протянув руку за серьгами. Он обронил их в ее руку, словно они обжигали его. – Как они прекрасны, благодарю вас, лорд Эшдон.