Сара Маклейн - Невеста желает знать Страница 20

– Меня волнуют некоторые… вопросы, связанные с браком.

Пенелопа явно насторожилась:

– Вопросы?

Пиппа неопределенно взмахнула рукой:

– Некоторые… личные… затруднения.

Пенелопу бросило в краску:

– Вот как.

– Оливия рассказала мне о языках.

Старшая сестра удивленно уставилась на нее:

– А что она знает о языках?

– Больше, чем кто-то из нас представляет, но я не могла спросить ее о подробностях. Я не вынесу, если придется брать уроки у младшей сестры. Ты же…

Последовала пауза, в течение которой Пенелопа медленно осознавала сказанное, и глаза ее расширялись все больше:

– Надеюсь, ты не ожидаешь, что я тебя всему научу?

– Только несколько критических моментов, – настойчиво уговаривала Пиппа.

– Например?

– Ну, вопрос с языками.

Пенелопа зажала уши руками:

– Прекрати! Я не хочу думать о Тотнеме и Оливии, занимающихся…

Она поспешно осеклась. Пиппе хотелось хорошенько ее встряхнуть:

– Чем именно?

– Да чем угодно!

– Ну, разве ты не видишь? Как я могу быть готовой к тому, чего не понимаю? Быков в Колдхарборе недостаточно!

– Быков? – хихикнула Пенелопа.

Пиппа покраснела до корней волос:

– Я видела.

– Думаешь, это нечто подобное?

– Ну… я не думала, если бы кто-то сказал мне… то есть… мужские… их… – Она ткнула пальцем куда-то вниз: – Они так же велики?

Пенелопа прихлопнула рот рукой, чтобы сдержать смех, и Пиппа поняла, что начинает раздражаться.

– Я счастлива, что сумела тебя рассмешить.

Пенни покачала головой:

– Я…

Она снова хихикнула, и Пиппа уничтожила ее взглядом.

– Прости. Просто… нет. Нет, у них мало общего с быками из Колдхарбора.

Последовала пауза.

– И слава богу за это.

– Это… очень страшно?

И тут взгляд Пенни стал мечтательным.

– Вовсе нет, – прошептала она, словно тая на глазах. И хотя честный ответ немного утешил, Пиппа тем не менее едва сдержала порыв закатить глаза.

– Я все равно не совсем поняла.

– Ты любопытна, Пиппа, – улыбнулась Пенни. – Я понимаю. Но все станет ясно.

Пиппе не понравилось обещание ясности в будущем. Она хотела знать все сейчас.

Будь проклят мистер Кросс и его идиотское пари!

И будь проклята она за то, что приняла его.

Пенелопа продолжала говорить мягким сладеньким голоском:

– И если повезет, ты будешь очень наслаждаться… надеюсь.

Она покачала головой, словно пробуждаясь от сна, и снова рассмеялась:

– И прекрати думать о быках.

– Но как мне узнать? – пробурчала Пиппа.

– У тебя целая библиотека трудов по анатомии, – прошептала Пенни.

– Но размер иллюстраций в них меня не удовлетворяет, – прошептала Пиппа в ответ.

Пенни хотела что-то добавить, но передумала и сменила тактику:

– Беседы с тобой всегда принимают самые странные обороты. Опасные. Лучше спустимся вниз.

Сестры совершенно бесполезны. Пиппе лучше поговорить с проституткой.

«Проститутки…»

Она поправила очки:

– Так как насчет леди в казино, Пенни? Они проститутки?

Пенни вздохнула и глянула в потолок:

– Не совсем так.

– А как?

– Скажем, они приходят с джентльменами, но уж точно не леди.

Интересно…

А мистер Кросс имеет с ними дело? Они лежат с ним на этом странном узком тюфяке в заваленном всякими редкостями офисе?

При этой мысли что-то тяжело всколыхнулось в груди. Не то тошнота, не то одышка.

Нечто не слишком приятное.

Прежде чем она смогла определить свое ощущение, Пенелопа продолжила:

– В любом случае, что бы ни происходило в клубе в тот вечер, Борн не связывался с проститутками.

Пиппа не могла представить, чтобы зять был способен общаться с проститутками. И вообще способен на что-то еще, кроме того, чтобы день и ночь трястись над женой. Отношения у них были весьма любопытными. Один из тех браков, основанных на чем-то большем, чем крепкий союз.

Собственно говоря, большинство людей здравомыслящих согласились бы, что в браке Пенелопы и Борна нет ничего напоминающего крепкий союз.

И поэтому их можно было назвать…

Настоящей редкостью.

Некоторые могли называть это любовью, вне всякого сомнения. И, возможно, так оно и было. Но Пиппа никогда не придавала значения этому слову. В обществе заключалось так мало браков по любви, что Пенелопа и Борн казались некими мифологическими фигурами. Минотаврами. Единорогами. Или Пегасами.

Пегасами?

Нет, конечно, потому что Пегас был только один, но кто их знает, с этими браками по любви?

– Пиппа? – с легкой тревогой спросила Пенни.

Пиппа с усилием вернулась к реальности. Что они обсуждали? Борна.

– Не понимаю, почему он обязательно должен прийти? – заметила она. – Никто не ожидает, что Борн будет жить по стандартам общества.

– Я жду его, – просто сказала Пенелопа, словно одно это и имело значение.

И, очевидно, так и было.

– В самом деле, Пенни. Оставь беднягу в покое.

– Беднягу! – фыркнула Пенни. – Борн получает все, что хочет и когда хочет.

– Так он и платит за это. Всегда, – парировала Пиппа. – Должно быть, любит тебя без памяти, если согласился прийти. Если бы я могла сбежать, непременно сбежала бы.

– Хотя стараешься изо всех сил. Но тебе никак нельзя сбежать сегодня.

Пенни, конечно, права. Внизу собралась половина Лондона. И по крайней мере один человек ожидает ее появления.

«Будущий муж».

Было совсем нетрудно отыскать его в толпе. Даже одетый в тот же красивый черный фрак и брюки, которые предпочитали аристократы, граф Каслтон выделялся. Казался менее элегантным, чем остальные.

Он стоял у стены, близко наклонившись к матери, что-то шептавшей ему на ухо. Пиппа никогда не замечала раньше, но граф производил не слишком приятное впечатление.

– Ты все еще можешь отказаться, – тихо сказала Пенелопа. – Никто тебя не осудит.

– От бала?

– От свадьбы.

Пиппа не ответила. Она могла. Могла наговорить много всего, от веселого до язвительного, и Пенни никогда не обиделась бы. Мало того, вполне возможно, была бы очень счастлива услышать, что у Пиппы есть какое-то мнение о нареченном.

Но Пиппа дала слово графу и не изменит ему. Граф этого не заслуживает. Он славный человек с добрым сердцем. А это больше, чем можно сказать о многих светских людях.

«Нечестность по умолчанию остается нечестностью».

Слова пронеслись в голове, напоминая о том, что произошло два дня назад. О мужчине, который сомневался в ее приверженности истине.

«Мир полон лжецов. Лжецов и обманщиков».

Это неправда, конечно. Пиппа не лгунья. Пиппа никого не обманывает.

Тротула вздохнула и уткнулась носом в бедро хозяйки. Пиппа лениво потрепала уши спаниеля.