Мэриан Эдвардс - Год и один день Страница 20

— А ты не думаешь, что тебе лучше было бы отдохнуть и набраться сил, прежде чем встречаться с моим пасынком? — ворвался в сознание голос леди Бренны.

Бриттани открыла глаза.

— Силы все равно не вернутся, пока я не буду знать точно, какое наказание меня ожидает.

— Хотелось бы, чтобы у тебя было столько же мудрости, сколько храбрости, — отозвалась леди Бренна, направляясь к двери вместе с дочерью.

— Мне тоже хотелось бы, — вздохнула Бриттани.

Дверь закрылась за дамами, и она осталась наедине со своими невеселыми мыслями. Она думала о том, что со дня ее замужества прошло совсем немного времени.

Лэрд Кэмпбелл вошел в комнату, как всегда, стремительно и бесцеремонно. Дверь сначала распахнулась до упора, потом захлопнулась со стуком.

— Ты хотела со мной говорить? — спросил он с некоторым сомнением, словно был не вполне уверен, что она достаточно оправилась. Под взглядом его прищуренных глаз Бриттани чувствовала себя совершенно беззащитной.

Она с трудом сглотнула и кивнула.

Алек прошел через комнату и сел на край кровати. Указательным пальцем он поднял ее лицо, заглянул в глаза. Бриттани было неловко и неуютно от его близости, она отодвинулась подальше, натянула одеяло до подбородка.

— Для начала, жена, нам надо установить несколько правил. Я хочу, чтобы жизнь в этом замке текла размеренно и упорядоченно.

Бриттани не перебивала, и он продолжал, не сводя с нее внимательного взгляда:

— Я думаю, тебе это будет трудно, но придется смириться.

От его безапелляционного тона ее страх мгновенно исчез. Бриттани подняла глаза, и он увидел в них знакомое непокорное выражение.

— Перед чьей волей я должна смириться? Перед твоей? Или перед волей господа? — Она смотрела прямо ему в глаза и вдруг с удивлением уловила в его взгляде нечто, похожее на восхищение.

— Для тебя это одно и то же. — Он твердо взял ее за руку. — Видишь это кольцо? Оно мое. Так же, как и ты.

— Мы уже обсуждали этот вопрос, милорд. — Она попробовала выдернуть руку, но Алек крепко держал ее и поднял к самым ее глазам.

— Да, мы обсуждали, но ты так ничего и не поняла. — Он указал на кольцо. — Что, по-твоему, означает обручальное кольцо?

Бриттани наконец выдернула у него руку, а глаза ее загорелись гневом.

— Милорд, неужели для тебя нет ничего святого? Ты же знаешь, что наш брак ненастоящий. Мы не связаны друг с другом вечными узами.

— Слава богу, нет. Но до тех пор, пока ты моя жена, ты будешь мне повиноваться. Это тебе ясно?

Бриттани вызывающе передернула плечами.

— А когда я не повиновалась тебе, милорд?

Глаза Алека расширились от негодования.

— Скажи лучше, был ли такой случай, чтобы ты мне повиновалась.

— Милорд, я готова служить тебе, если ты точно определишь круг моих обязанностей. Я не хочу, чтобы нашим отношениям мешало непонимание. Мое непонимание своего долга жены и твое — своего долга мужа.

Алек протестующе вскинул руку.

— Довольно, жена! Если я буду пытаться понять твою логику, у меня ум за разум зайдет.

У Бриттани вертелось на языке язвительное замечание, но в конце концов она решила оставить свое мнение при себе.

— Итак, сначала правила. Во-первых, ты не должна покидать пределы владений Кэмпбеллов без сопровождения.

Бриттани возмутилась до глубины души. Ведь она и не собиралась никуда уезжать, ее увезли насильно. Она попробовала сесть, но не смогла выбраться из-под плотно подоткнутого одеяла.

— Во-вторых, ты будешь вести себя как жена. Если ты не понимаешь, что это значит, то я объясню. Это значит, что ты должна во всем мне повиноваться.

Она открыла было рот, чтобы возразить, но Алек быстро продолжал:

— Я не стану требовать от тебя полного подчинения, потому что хочу пощадить твою гордость. Можешь сражаться со мной один на один сколько твоей душе угодно. Но я не потерплю, чтобы ты проявляла неповиновение на людях.

Бриттани опустила глаза. Он просил о том, что она и сама намеревалась делать. Она не могла не признать, что в этом предложении была известная доля великодушия.

— Хорошо, я не стану противоречить тебе на людях, — согласилась она.

— И в-третьих. Ты не должна одеваться в необычную одежду. — Он с непонятным ей выражением взглянул на одеяние английского воина, перекинутое через спинку кровати, потом снова посмотрел на Бриттани и добавил: — Тоже на людях. Когда мы наедине, можешь надевать что угодно, а лучше не носи ничего, кроме улыбки.

Бриттани вспыхнула до корней волос. От взгляда Алека у нее забилось сердце, кровь застучала в висках. Она съежилась под одеялом.

Алек улыбнулся, очевидно, довольный результатами переговоров и ее смятением.

— Мы поняли друг друга? — спросил он.

Бриттани изо всех сил старалась взять себя в руки. Но близость лэрда Кэмпбелла, глядящего на нее с нежным лукавством и явным вожделением, представляла для нее большую опасность, чем близость целого отряда вооруженных врагов.

— Ответь мне, Бриттани, — мягко попросил Алек, продолжая глядеть ей прямо в глаза. Он ласково погладил ее по распухшей щеке. — Тебе больно?

Бриттани отвернулась. Ей хотелось заткнуть уши, чтобы не слышать неподдельной нежности, звучавшей в его голосе.

— Нет, милорд, все в порядке. — Она быстро сменила тему, надеясь его отвлечь: — Я поняла ваши правила, милорд, и согласна выполнить ваши требования.

Алек продолжал гладить ее по щеке.

— Моей жене больше нравится ссориться с мужем, чем ублажать его в постели. Очень жаль. Но мне кажется, со временем мы станем лучше понимать друг друга. — Он склонился над ней, его горячее дыхание обожгло ей лицо. — Гораздо лучше.

Бриттани не могла больше противиться желанию, которое пробуждал в ней этот человек. Она подняла лицо, потянулась ему навстречу. Поцелуй был невинным и сладостным. Она нежно улыбнулась и подумала, что, каким бы волшебством ни объяснялось их взаимное притяжение и как бы ей ни хотелось, чтобы его не существовало, отрицать его бессмысленно.

Он обхватил ее руками, приподнял с постели, шепнул в ухо:

— Поцелуй меня еще раз, жена. Но на этот раз дай волю своей страсти, которая рвется наружу.

Ее губы раздвинулись под нажимом его губ, и, когда ее язык ощутил кончик его языка, поцелуй утратил нежность, он стал страстным, почти хищным. Все ее мускулы напряглись, как мускулы пантеры, готовой кинуться на добычу. Его руки скользнули под тонкую ткань ночной рубашки, и прикосновение к обнаженной коже шершавых, мозолистых ладоней было слаще прикосновения тончайшего шелка.

Когда его руки легли ей на грудь, она застонала. Она прижималась к нему, желая, чтобы он утолил жажду, которую пробуждало в ней его тело. Но его руки лишь дразнили, словно намекая на возможное свершение. Его пальцы скользили по ее животу, все ниже и ниже, остановились между ногами. Несколько умелых движений, и в ней запылал огонь, который он разжигал все сильнее.