Анн Голон - Анжелика. Королевские празднества Страница 20

Носильщики в ливреях герцогини де Монпансье доставили портшез с Анжеликой прямо к порогу ее дома и остались ждать, чтобы, когда она будет готова, сопроводить ее в резиденцию королевы-матери.

Она нашла свое жилище незапертым и опустевшим.

Поваренок с кухни какого-то вельможи, расположенной на цокольном этаже дома напротив, сидя на пороге, ловко чистил овощи. Он-то и рассказал Анжелике, куда пропали ее домочадцы. Оказалось, все они, включая пожилую даму, уехали в город и повезли на прогулку маленького сеньора. Догадавшись, что «маленьким сеньором» был Флоримон, Анжелика успокоилась. В доме царил полнейший беспорядок, но сейчас ее это волновало меньше всего. Мысли Анжелики были заняты совсем другим. Никто не беспокоился о том, что их могли обокрасть, так как это было практически невозможно в городе, куда съехалась знать со всего королевства с прислугой и личной охраной, которой надлежало смотреть в оба и быть готовой защищать своих хозяев от пики или шпаги.

Анжелика быстро сменила корсаж платья и прикрепила шлейф, что добавило изысканности ее вечернему туалету, затем переменила серьги и ожерелье, положила в свой кошелечек несколько экю и пистолей для игры у королевы и спустилась к ожидающему ее портшезу.

Она была бы не прочь подкрепиться, так как уже успела проголодаться и ужасно хотела пить из-за жары, которую иногда смягчал налетающий с моря ветер. Несмотря на то что молодая женщина успела сделать несколько быстрых глотков вина, ее по-прежнему мучила жажда.

Когда Анжелика прибыла на место, ее тотчас окружила компания дворян, и в их числе — мессиры де Мейерей, де Мере, де Курсильон[91] и еще несколько из тех, с кем она уже встречалась сегодня у реки. Они повели ее в резиденцию Анны Австрийской, которая принимала визитеров и, кажется, не обращала внимания на царившую вокруг суматоху. Очевидно, манерами и интуицией — двумя столпами светскости — королева обладала в совершенстве. Умение тотчас угадывать намерения, замыслы и чаяния каждого помогало ей с точностью распределить должности и определить положение в обществе любого из приближенных и избежать бесполезных вопросов, объяснений и лести.

Как только Анжелика присела в реверансе перед той, кого раньше называли королевой-регентшей, а ныне королевой-матерью, та улыбкой и грациозным движением веера разрешила ей присоединиться к тем, кого уже увлекли карты. Графиня де Пейрак огляделась и, увидев, что находится в небольшой комнате, заполненной людьми, поняла, что оказалась в игральном зале. По большей части придворные просто стояли вокруг столов и наблюдали, но все равно возникало ощущение, будто они тоже участвуют в игре. Анжелика присоединилась к игравшим, снискав тем самым признательность всех тех, кто сегодняшним вечером боялся остаться без партнера.

Внимательные хроникеры, охотники за новостями, отмечали, что в этот день за игрой у королевы мадам де Пейрак обворожила весь французский двор чарующей утонченной красотой, смехом, непринужденностью и умением веселиться. Она стремительно ворвалась в их круг, принеся с собой свежий ветер новизны и очарования. А кроме того толику дерзости — впрочем, она могла позволить себе быть дерзкой, учитывая положение мужа, — и бравады, с которой она приняла скрытый вызов, не без злорадства брошенный ей французской знатью. Представление королю и ко двору напоминает сражение, игру на сцене, где непрерывно плетут новые интриги для новых побед или поражений. Двор — это театр, где приобретение почестей дарует высокое положение в обществе, но отнюдь не всегда приносит власть. Ведь здесь также исполняют роли забвения и неуверенности в успехе или своем будущем.

Анжелика приняла вызов с тем большей легкостью, что не подозревала о его серьезности.

Она согласилась провести еще одну партию при условии, что ей принесут пить. Как по волшебству, немедленно появились разнообразные напитки — от алкогольных до фруктовых и шербета, — но она отказалась от них, равно как и от вина и ликера, предпочтя стакан воды, которую, как ей сказали, привезли из горного источника. К огорчению партнеров по игре, кроме воды, Анжелика ничего не пила, и их расстроенные лица ее рассмешили.

— Господа, игра становится напряженной. Я должна — и вы обязаны мне в этом помочь — сохранить ясную голову. Сейчас не та минута, чтобы позволить себе опьянеть…

Все развлекались, и даже заядлые игроки напрочь забыли о расстоянии, которое отделяло их от спокойных и привычных мест, где они обычно тасовали карты или бросали кости, мест, где они по привычке искали удачу, — Лувр, Пале-Рояль, Тюильри, Люксембургский дворец и все те тайные уголки Парижа, которые не могли их предать.

Появившийся в самый разгар игры паж привлек всеобщее внимание. Он принес записку от графа де Пейрака. Кто-то из гостей услужливо распечатал письмо, другой поднес послание к лицу графини. Она с трудом прочла: «Мадам, к моему огромному сожалению, я не смогу присоединиться к Вам сегодня вечером. Встретимся завтра, на рассвете».

Поскольку руки у нее были заняты картами, Анжелика не сразу поняла содержание записки, а лишь ощутила мучительное разочарование. Но затем, узнав почерк мужа и его подпись, схватила письмо. Итак, вечером она его не увидит. Это показалось ей невыносимым. Анжелика хотела поцеловать строки, написанные его рукой, но, словно в разгар ночного сражения, внезапно вспомнила то, чему она училась у мужа, — никогда не забывать, где находится и какие люди ее окружают. Она опустила письмо за корсаж. Мессир де Марти-Буассо строил ей какие-то мерзкие гримасы, а остальные, глядя на него, покатывались со смеху. Многие сдержанно, одними кончиками пальцев, аплодировали.

Анжелика поняла смысл представления, только когда увидела, что де Марти-Буассо с угрюмым выражением лица отсчитывает ей порядочное количество экю. Вот так легко она выиграла игру. Это ее не удивило: Анжелике всегда везло в картах, кроме того, интуиция помогала ей обходить подводные камни, и не только в азартных играх.

Графиня де Пейрак оказалась в числе приглашенных на королевский ужин. Быть может, хотя бы там она наконец утолит жажду. Однако сам Людовик XIV отсутствовал, пожелав, как это иногда бывало, отужинать в одиночестве.

Количество шербетов, замороженных фруктов, сливочного мороженого и ледяных супов поистине впечатляло, и маркиз де Мейерей, живо интересовавшийся на Фазаньем острове нравами испанского народа, объяснил, что в испанской кухне лед или «снег», как они его называют, так же важен, как хлеб во французской. Они кладут его даже в бульон, жаркое и овощные блюда.