Элизабет Чедвик - Любовь не кончается: Джулитта Страница 20

— Я не злюсь, — фыркнула девочка.

Моджер молча протянул ей накидку. Темно-оранжевая, она так же, как и платье, совершенно не шла Джулитте. Небрежно выхватив накидку из рук Моджера, она набросила ее на плечи.

Молодой человек смерил ее строгим взглядом.

— Леди Арлетт сказала, чтобы ты не отходила от меня до тех пор, пока мы не доберемся до церкви, — грубовато заметил он и, взяв ее за руку, повел к лошади. — Тебе придется сесть рядом. — Схватив поводья, Моджер ловко вскочил в седло и усадил Джулитту позади себя. Когда лошадь тронулась, девочка, чтобы удержаться, прижалась к всаднику и ухватилась обеими руками за его ремень. Шея Моджера тут же покраснела Он беспокойно заерзал в седле так, словно в ягодицы впились колючки. Близость юной, но вполне созревшей господской дочки взволновала его.

За всю дорогу они не обмолвились ни словом. У Джулитты не было никакого настроения завязывать беседу, а Моджер, и без того не слишком разговорчивый, погрузился в честолюбивые мечтания, определенным образом связанные с голосом его растревоженной плоти.

Наконец они добрались до церкви. Моджер слез с коня и помог Джулитте спешиться. Его руки обвили ее тело и невольно сжались еще до того, как девочка коснулась ногами земли. Господи! Это больше, чем способен вынести мужчина!

Джулитта резко отпрянула в сторону. Влажные ладони Моджера и его голодный взгляд выводили ее из себя. Он напомнил ей одного из клиентов Мериели в бане госпожи Агаты. Оглянувшись вокруг, она увидела Фелицию и Оберта де Реми и с облегченным вздохом поспешила к ним. По-бычьи склонив голову и беспомощно засунув руки в карманы, Моджер последовал за ней.

Фелиция поприветствовала девочку теплыми объятиями и звонкими поцелуями в обе щеки.

— Дай-ка мне посмотреть на тебя, милое дитя. Боже, как ты выросла!

Поморщившись, Джулитта резко приподняла край платья.

— Ненавижу эти мерзкие тряпки. Она подстроила все специально. Я бы с большим удовольствием надела старое голубое платье, то, что вы подарили мне в Лондоне.

— Глупости! Ты только посмотри, из какой дорогой материи сшит твой наряд! — в голосе Фелиции звучали осуждающие нотки. Она будто упрекала Джулитту в неблагодарности.

— Да! И именно поэтому мне придется надевать его на каждый праздник! — Глаза девочки потемнели от негодования. — Она даже не спросила, нравится ли мне этот цвет. Просто взяла и купила материю у продавца. Она хочет, чтобы я выглядела дурнушкой по сравнению с Жизелью.

Удивленно дернув бровью, Оберт быстро сообразил, в чем дело, обнял за плечи Моджера и увел его прочь.

Фелиция без особого успеха попыталась пригладить взъерошенные перышки Джулитты, но у нее ничего не вышло. Движимая благородными намерениями, она говорила прописные банальности и сама сознавала это.

— Возможно, со временем ты перекрасишь платье в другой цвет, — сказала Фелиция, склонив голову набок. — Будь оно потемнее, лучшего сочетания с твоими волосами не стоило бы и искать.

При мысли о том, что можно будет запихнуть ненавистное платье в чан с водой вместе с ворохом соломы и безжалостно топить его палкой, Джулитта зарделась от удовольствия. Она решила немедленно воспользоваться советом Фелиции. Причем в самое ближайшее время.

— Но, в любом случае, — мягко продолжила Фелиция, — сегодня день Жизели. Ты ведь не хочешь затмить невесту и тем самым обидеть ее?.

Джулитта прикусила губу и отвела глаза в сторону. Она едва удержалась, чтобы не сболтнуть о своем заветном желании — выйти замуж за Бенедикта. Фелиция посмотрела на нее с сочувствием.

— Ты слишком молода. Слишком молода для того, чтобы самой принимать решения. Но в то же время достаточно взрослая, чтобы знать цену своим поступкам и понимать, что ты можешь причинить боль другим людям. Не переживай так сильно, дорогая. Поверь мне, все наладится.

Джулитта упрямо тряхнула головой. Она научилась принимать решения еще в пятилетнем возрасте и давным-давно поняла, что не всегда следует верить людям.

Согласно обычаю, свадебная церемония состоялась на церковном крыльце. В присутствии гостей жених и невеста повторяли за священником слова брачной клятвы. Они выглядели спокойными, голоса обоих звучали твердо и уверенно. В малиновой рубахе и голубых штанах. Бенедикт выглядел великолепно. Наряд прекрасно сочетался с его темными волосами и бровями. Джулитта еще никогда не видела юношу таким привлекательным, а Жизель такой красивой. Гости восторженно перешептывались. Все говорили о том, какой прекрасной парой были молодые, и о том, как повезло семьям, вырастившим таких наследников.

Джулитта видела, с каким наслаждением Арлетт выслушивала комплименты, видела светившиеся гордостью глаза отца. Когда родственники и гости последовали вслед за молодоженами к лошадям, Фелиция на секунду отвернулась и смахнула со щеки счастливую слезу.

— Вы готовы вернуться в замок, госпожа Джулитта? — Моджер взял девочку за локоть. Его лицо не выражало никаких эмоций. Кивнув головой, она молча последовала за ним. Когда они снова сели на жеребца и, выехав на дорогу, вклинились в кавалькаду, Джулитта к своему великому неудовольствию обнаружила, что совсем рядом, почти бок о бок, ехали молодожены. Крепко прижавшись друг к другу, они тоже сидели на одной лошади. Ощущавшая себя центром всеобщего внимания, Жизель так и светилась от удовольствия. Бенедикт то и дело улыбался ей. Отвернувшись, Джулитта неосознанно прильнула к Моджеру и, схватившись за его ремень, прижалась щекой к его спине, как когда-то прижималась к спине Бенедикта, спасшего ее от гуся.

Посещая бани, Бенедикт приобрел необходимые в альковных делах знания и порядком поднаторел в искусстве любви. Осознавая, что его подготовка полностью противоречит тому, чему учила Жизель мать, он не беспокоился и не испытывал страха. Однако чувствовал себя так, словно его пригласили на пир, а затем строго-настрого запретили прикасаться к угощениям, в изобилии стоявшим на столе. Какое же тут удовольствие?

Жизель лежала на широкой кровати и, натянув покрывало до подбородка, нервно поглядывала на сидящего рядом Бенедикта. Его оливковая кожа, ставшая от загара почти бронзовой, резко контрастировала с бледным лицом новобрачной. Молодые люди чуть ли не впервые остались по-настоящему вдвоем. Из-за запертой на засов двери доносились звуки торжества, текущего своим чередом в зале. Некоторые из гостей, предаваясь воспоминаниям у камина и распевая песни, намеревались остаться в замке до утра. Бенедикту вдруг отчаянно захотелось убежать из спальни и присоединиться к пирующим, но он вовремя вспомнил о том, что им с Жизелью предстояло выполнить супружеский акг и к рассвету предоставить на всеобщее обозрение запятнанную кровью простыню. Судя по всему, его молодая супруга не горела желанием плотской близости: об этом говорили ее круглые от страха глаза, настороженно следившие за каждым его движением.