Персия Вулли - Гвиневера: Королева Летних Звезд Страница 20

Волкодавы первыми услышали звук копыт и бросились вверх по склону. Цезарь в восторге скакал, виляя хвостом, но Кабаль послушно заняла свое место недалеко от Артура и спокойно бежала рядом с его жеребцом так, как делала бы это, если бы они ехали воевать.

Фрида не вернулась, а осталась на время траура со своей семьей, хотя обещала приехать к нам до того, как мы отъедем в Корнуолл. Огорчение читалось на лице Грифлета, и обратно он ехал молча рядом с Лансом, а мы с Артуром уехали вперед. Быстроногая гарцевала и играла, но я держала ее на коротком поводе, а мой муж смотрел на меня покрасневшими глазами.

– Клянусь Юпитером, эти варвары любят пить, – сказал Артур с глуповатой улыбкой. – Все время мы провели в зале, лакая противное варево.

Он принялся описывать похороны с погребальным костром и ревом ветра. Языки пламени плясали и трещали, женщины кричали, а мужчины подбегали к костру и бросали в него амулеты.

Вместе с молитвой вверх поднималась безысходная скорбь, унося душу умершего человека к саксонским богам, которые жили в небесах, а не в глубине морских вод, как боги кельтов.

Но Артура больше интересовали не обряды, а человек, ради которого они совершались.

– Он не был ни воином, ни знатным человеком, он был просто старейшиной, Гвен, свободным человеком, который посвятил свою жизнь изучению саксонских законов. Их законы живут, действуют и меняются, и он был один из многих, кто устанавливал и определял их. У него не было королевской власти или большого богатства, но ты бы видела, сколько королей-вассалов съехалось, чтобы проститься с ним! – Артур восхищенно покачал головой. – А потом в Мид-Холле отец Фриды приветствовал нас как желанных гостей и представил всем присутствующим.

Мой муж пытался сдержать улыбку, как мальчишка, которому стоит большого труда не выдать тайну. Я выжидательно молчала, и через минуту он проговорился.

– Нас пригласили поехать на юг и посетить королей союзных саксов этим летом. Это может дать хорошие результаты: перемирие, переговоры и соглашения о торговле. А может быть, поможет этим пришельцам смешаться с британскими народами. Это прекрасная возможность продвинуть вперед наше Дело.

Он сиял от восторга, а я с сомнением качала головой. На мой взгляд, можно поддерживать дружеские отношения с одним человеком, но делать это гораздо сложнее с народом, который так и норовит отхватить у тебя кусок земли.

– Что еще тебе удалось о них узнать? – осторожно спросила я.

– Например, их женщины не заседают в Совете, они приносят чаши с медом и элем и прислуживают мужчинам в зале, а когда начинается серьезный разговор, уходят.

– Что же это за Совет, если на нем отсутствует половина населения? – возмутилась я.

Озорная улыбка тронула уголки рта Артура.

– Очень современный. Я подумываю, не ввести ли такой обычай дома. Мы лучше работали бы, если бы наше внимание не отвлекалось на прекрасный пол.

– Чушь! – прошипела я, не желая, чтобы ловким комплиментом прикрывалась мысль, совершенно оскорбительная. Быстроногая тряхнула головой и фыркнула, как бы соглашаясь со мной, и я засмеялась. – У тебя в голове все перепуталось от этого пьянства. Спорим, что я перегоню тебя вон до той скалы, – вызывающе бросила я, увидев впереди длинный обрыв около дороги.

Артур никогда не отказывался от предложения поучаствовать в скачках, поэтому он пришпорил жеребца, и мы помчались вперед, хохоча, задыхаясь и подзадоривая друг друга. Собаки мчались рядом с нами. Стая скворцов испуганно вспорхнула, когда мы промчались мимо ясеневой рощи, и когда мы подскакали к стенам Силчестера, разгоряченные и радостные, все мысли о саксах были забыты.

Но так продолжалось недолго.

Моя старая воспитательница, Лавиния, страшно волновалась, Когда мы путешествовали. Убежденные, что ничто не производит на варваров такого сильного впечатления, как пышность и яркость, они с Эттардой принялись обновлять мои наряды. Винни многие годы пыталась заставить меня вылезти из брюк и одеться во что-нибудь, соответствующее моему положению, и вот, наконец, она может это сделать. Я усмехнулась и позволила ей делать по-своему.

Государственные визиты и королевские свадьбы требуют, чтобы подносились дары, и пока Винни занималась моими нарядами, мы с Артуром должны были выбрать подарки в виде золотых и серебряных украшений и предметов посуды. Но дорогие домашние вещи заменить не так просто, как те золотые украшения, которые короли дарят своим воинам. Каждый легендарный воин богатеет, снимая драгоценности с тел мертвых врагов. Поэтому Артур приказал Кэю принести в дом все драгоценности Силчестера, и втроем мы принялись разбирать их.

Здесь были кувшины, кубки, подносы, блюда, чаши, плетеные изделия и всевозможные ларцы. Послеполуденное солнце освещало комнату, ярко отражаясь на пестрой эмали, блестящих бронзовых изделиях, оловянной и прекрасной глиняной посуде с острова Самос, инкрустированном дереве и резных изделиях из слоновой кости. Все эти разложенные на столе и на полу вещи были красивыми и полезными. Среди них было много интересных вещиц, которые можно подарить саксонским королям. Но Кэй бурчал, что ничего не подходит для королевского свадебного подарка.

Я достала последний узел со дна деревянного ящика и, сидя на полу со скрещенными ногами, стала разворачивать овечью шкуру, в которую было что-то завернуто. Меня ослепил яркий блеск металла, и я ахнула, когда увидела у себя на коленях изумительное изделие из серебра.

– Ах да, это же ваза Анастасия, – вспомнил Кэй, когда я подняла ее. Солнечный свет отражался от се граней, а в центре была вырезана на металле женская головка. Она была так же изысканна, как то серебряное блюдо, на котором Агрикола обычно подавал нам персики. Артур наклонился и провел пальцем по краю чаши.

– Это Кловис, король франков прислал ее мне, когда я стал королем. Я совсем о ней забыл.

Кэй вертел вазу в руках и увидел знак константинопольского мастера. Уже это делало ее достойным подарком любому правителю.

– Я подозреваю, что Кловис хотел меня подкупить, чтобы я не помогал королю Бану, если франки нападут на Бретань. – Артур поморщился. – Конечно, из этого ничего не выйдет, но мне не хочется дарить вазу Марку, который может использовать се так, что Кловис подумает, что я не оценил его дар, О боги, как мне надоело заниматься дипломатией! Иногда мне кажется, что я с радостью променял бы свою жизнь на жизнь землепашца.

Я засмеялся, догадавшись, что он имеет в виду. Бережно завернув вазу, я снова положила ее в ящик, все еще раздумывая над тем, что подарить Марку и Изольде.

Все решилось, когда Агрикола настоял на том, чтобы на свадьбу подарить королю Корнуолла серебряное блюдо.