Джулиана Гарнетт - Прекрасная колдунья Страница 20

Она дернула за пряжку широкого кожаного ремня Рона, расстегнула ее и потянула за ремень. Меч медленно пополз вниз, и Бьяджо тут же подхватил его, любовно взвесив на руке и одобрительным кивком оценив это замечательное оружие.

— Хочешь, я проверю, насколько он остер? С его помощью можно запросто превратить этого петуха в курицу.

Джина бросила на него уничтожающий взгляд, от которого он только ухмыльнулся, и снова посмотрела на Рональда. Мягкая кожаная куртка была туго зашнурована на его широкой груди, и она не решалась притронуться к этой шнуровке.

Нарочно помедлив, чтобы ее позлить, Бьяджо подошел с другой стороны кровати и довольно бесцеремонно раздел спящего Рональда. Тот спал так крепко, что даже не почувствовал этого, распростершись на матрасе в одном белье. Огонь свечи дрожащим пламенем освещал его, высвечивая крутые мускулы на животе и груди. Джина поспешно отвернулась, заметив, что его мужская красота слишком волнует ее. Это было в данный момент совсем ни к чему.

— Ты знаешь, я подумал, что, может быть, твой план не так плох, — сказал Бьяджо. — Но если речь зайдет о любовных играх, которыми ты якобы с ним занималась, то будет более правдоподобно, если на нем не окажется белья. Понимаешь?

— Конечно, понимаю, идиот! — Она метнула на него рассерженный взгляд. — Раз так, сними и белье.

Бьяджо благоразумно сдержал слова, которые вертелись у него, на языке, и молча подчинился. Когда он снял с Рональда и белье, Джина затаила дыхание.

— Подожди за дверью, — сказала она. — Я скоро присоединюсь к тебе.

Пусть Бьяджо считает, что она ничего не смыслит в мужчинах, зато она знает толк кое в чем другом. Джина прекрасно понимала: Рональд утром ни за что не поверит, будто она выполнила свое обещание, если в его одурманенном опием мозгу не запечатлеется картина ночных объятий. А раз так — нужно довести свой план до конца…

— Только быстро. Хватит с ним возиться!

Бьяджо бросил мрачный взгляд на обнаженного рыцаря и бесшумно выскользнул в коридор, осторожно притворив за собой дверь. А Джина осталась посреди маленькой комнаты наедине со спящим мужчиной.

Всю жизнь избегая этой ситуации, она была плохо подготовлена к ней сейчас. Она бы никогда не призналась в этом ни Элспет, ни Бьяджо, но если окажется, что она не может привязать к себе этого рыцаря никаким другим способом, она вполне готова к тому… Слава Богу, что сейчас он спит.

Джина снова приблизилась к постели. В конце концов, она в том возрасте, когда многие ее сверстницы давно уже замужем и окружены отпрысками, цепляющимися за их юбки. Девственность, которую она продолжала хранить, не давала ей никаких особенных преимуществ. Она готова была расстаться с ней, но ради чего? То напряженное пыхтение, возня и стоны, с которыми мужчины и женщины занимались любовью на шелковых диванах или в темных углах, совсем не привлекали ее. Это скорее походило на какую-то тяжелую хлопотную обязанность, чем на удовольствие. И напрасно Элспет постоянно напоминала, что она принцесса и не должна поддаваться на грубые ухаживания мужчин. Джине казалось, что в этом смысле и знатные господа, и заурядные простолюдины одинаковы.

И все же… И все же, когда она вспоминала о том дне на поляне под цветущим боярышником, о синем небе над головой и мягко веющем ветерке, о том ощущении, которое охватило ее, когда этот рыцарь ласкал ее своими сильными руками, она начинала понимать, что, возможно, есть во всем этом что-то такое, что заставляет мужчин и женщин тянуться друг к другу… Что-то такое есть!

Невнятное сонное бормотание снова привлекло ее внимание, и она внимательно взглянула на рыцаря, спавшего на кровати. Даже в полумраке, при тусклом свете свечи и рассеянном лунном сиянии, было видно, как соблазнительно его сухое мускулистое тело, как он силен и красив. Воин, мужчина в расцвете сил, могучий рыцарь и господин! Он, несомненно, способен достичь любой цели, которую себе поставит. А значит, она должна привязать его к себе любым способом, пусть даже хитростью или обманом. Иначе она никогда не сможет вернуть свое утраченное наследство.

Быстро сбросив с себя всю одежду, кроме сорочки, Джина взяла свечу и поставила рядом с кроватью — но так, чтобы тени скрывали ее почти полную наготу. Она обещала ему ночь любви, и он получит обещанное! Хотя, может, и не так, как себе представлял…

Быстро нагнувшись, она извлекла из кармана сброшенного на пол платья маленький флакон и осторожно присела на край матраса. Кровать предательски заскрипела, но Рональд не шевельнулся. От него пахло вином и пряностями, а голая грудь поднималась и опускалась в мерном мощном дыхании. Не удержавшись, Джина положила руку на его выпуклую слегка волосатую грудь — между плоскими коричневыми сосками. Его тело было теплым — почти горячим под ее ладонью; сердце билось твердо и сильно. Затаив дыхание, она слегка провела рукой вниз. Кончики пальцев ощутили небольшие шрамы и рубцы на коже — символы храбрости, знаки его воинской доблести, и Джина неожиданно почувствовала нежность к нему.

Ее пальцы прошлись по выпуклым дугам его ребер и упругим мускулам живота. Темные завитки волос стремились вниз от пупка, но Джина старалась не глядеть туда. И все-таки любопытство возобладало над смущением; она позволила своему взгляду двинуться еще дальше вниз. В самом деле, он был могучий воитель — богато одаренный как для сражения, так и для любви!

Джина почувствовала, как краска заливает ее щеки. Она так увлеклась, что чуть не забыла о своем дерзком плане! Мазь из флакона должна глубоко проникнуть в его кожу, окутать опьяняющим туманом, чтобы, когда он проснется, у него остались смутные воспоминания о жарких объятиях. Впрочем, старая цыганка, подарившая ей этот флакон, говорила, что необходимо хоть ненадолго прижаться к человеку, которого хочешь околдовать… Джина решила действовать наверняка.

Собравшись с духом, она забралась на кровать и, расставив колени, осторожно отпустилась на бедра Рона. С трудом и не сразу ей удалось откупорить флакон; а когда пробка наконец вышла, острый, едкий запах наполнил комнату.

Зажав пробку между зубами, Джина вытряхнула немного мази на ладонь и кончиками пальцев начала втирать ее в кожу Рональда, мягкими круговыми движениями поглаживая грудь.

Рон беспокойно задвигался под ее руками, так что она едва не свалилась. Это походило на скачку на необъезженном жеребце, но лошади всегда слушались ее, а с Роном она едва справилась. Наконец он успокоился и затих под ее успокаивающими поглаживаниями, погрузившись в еще более глубокое забытье.

Внезапно Джина почувствовала легкий толчок и не сразу поняла, что произошло. Оказывается она незаметно сдвинулась с его бедер вверх, к паху. А поскольку на ней была одна только сорочка, то не осталось никакой преграды между ее ногами и его неожиданно проснувшейся мужественностью. Это было необыкновенное ощущение! Но Джину тут же охватила паника, она уставилась на его лицо. Глаза Рона были закрыты, губы слегка раздвинуты, крохотная жилка билась во впадинке горла. Он спал! Во всяком случае, большая часть его тела спала. Но та, другая часть, которая неудержимо поднималась под ней, все более настойчиво пыталась проникнуть в ее тело. Разве так бывает?! Джина невольно двинулась и ощутила обжигающее прикосновение, которое пронзило ее подобно молнии, вызвав острую дрожь удовольствия.