Джо Гудмэн - Больше, чем ты знаешь Страница 20

Клер лихорадочно ощупывала листок. Интересно, бросились бы эти крошечные уколы ей в глаза, если бы она могла видеть? Вряд ли, решила она. А то, что листок был надежно спрятан меж страниц старинной книги, только подкрепляло ее уверенность в том, что все это что-нибудь да значит.

Проведя по ним указательным пальцем, Клер насчитала семь уколов. Все дырочки были расположены в нижнем правом углу листа, если она правильно держала бумагу. Конечно, она не могла поручиться за то, что не держит его вверх ногами, но в том, что он лежал именно так, Клер могла поклясться.

Интересно, знает ли об этой бумаге Стрикленд? Дрожь, которая знакома каждому первооткрывателю, пробежала у нее по спине. А вдруг листок оставил еще монах, переписывавший книгу?

Клер задумчиво улыбнулась, снова и снова проводя пальцем по семи крошечным отверстиям в бумаге. Нет, скорее всего это не просто листок – это божественное знамение. Эти семь точек были для нее чем-то столь же знакомым, как яркое созвездие Большой Медведицы на черном бархате ночного неба.

Клер снова сунула листок на прежнее место, надеясь, что ничего не перепутала. И в ту же минуту услышала приближающиеся шаги. Когда миссис Новак вошла, Клер уже стояла у дверей.

– Я закончила, – бросила она. – Спасибо, что пустили меня посмотреть.

– Да будет вам, мисс Банкрофт, для меня одно удовольствие услужить вам! Его светлость нечасто наезжает в наши края. И каждый раз, как я стираю пыль с его прекрасной коллекции, мне так жаль, что он не приводит своих друзей полюбоваться ею. Да что там, я по пальцам могу пересчитать, когда он приводил кого-то сюда! – Миссис Новак заперла дверь и, зашаркав по коридору, продолжала сокрушаться. – Конечно, я его понимаю. У нас тут, в Эбберли-Холл, достаточно воришек, которые не прочь были обчистить его галерею. Так что страх его светлости можно объяснить. Да только с тех пор, как я тут слежу за всем, из его коллекции и крошки не пропало! – горделиво объявила она.

– Его светлость полностью вам доверяет, – доброжелательно сказала Клер.

– Доверял – до сегодняшнего дня, – с усмешкой заявила экономка.

Клер нахмурилась.

– Вы хотите сказать, что он перестал вам доверять?

– Да нет… я о том, что тут ничего не пропадало. А теперь вот кой-чего будет недоставать!

Морщины на лбу Клер стали глубже. Выходит, миссис Новак все-таки что-то заподозрила? Может, ей показалось, что Клер взяла листок? Она уже открыла было рот, чтобы объяснить, что произошло, но миссис Новак не дала ей сказать.

– Да не волнуйтесь вы так! – закудахтала пожилая женщина. – Я же понимаю, что вы просто про него запамятовали. – Она замялась. – Вы позволите, мисс?..

Клер ничего не могла понять.

– Я, право… – пробормотала она, нерешительно положив руку на перила лестницы. – Что вы хотите сказать?

– Да вот браслет, что у вас на руке, – закивала миссис Новак, – эта проклятущая змея… египетская, что ли…

Рассмеявшись, Клер подняла руку.

– Господи, ну конечно! Снимите его, миссис Новак. Наверняка я вспомнила бы про него только на обратном пути, и его светлость страшно бы рассердился.

Но на обратном пути в Лондон мысли Клер были заняты совсем другим. Происшествие с браслетом совершенно вылетело у нее из головы.

– Пенни за то, чтобы угадать ваши мысли, – тормошила ее миссис Уэбстер. – Что-то вы притихли, дорогая.

Клер удивилась, что ее задумчивость не ускользнула от внимания ее наставницы, – с той минуты, как они двинулись в путь, та без умолку трещала о своем желудке. И теперешнее замечание говорило о том, что эта волнующая тема наконец исчерпана.

– Скажите, как по-вашему, капитан Гамильтон – привлекательный мужчина? – без излишних предисловий поинтересовалась Клер.

Карета плавно катилась вперед. Так что тот факт, что миссис Уэбстер резко подскочила на сиденье, никак нельзя было объяснить некстати подвернувшимся ухабом. И Клер, если бы она могла видеть, совсем не понравилась бы усмешка, скользнувшая по губам ее компаньонки.

– Ага, так вот откуда ветер дует… – многозначительно произнесла она.

– Я же просто спросила, – резко сказала Клер. – И незачем искать в моих словах смысл, которого там нет.

Улыбка миссис Уэбстер тут же слетела с ее лица.

– Я не хотела вас обидеть, мисс Банкрофт! Конечно, у меня сложилось кое-какое мнение о внешности капитана.

Клер было мало дела до ее извинений. Однако, сделав над собой усилие, она попыталась, чтобы голос ее звучал более мягко.

– Я бы хотела его услышать, если не возражаете.

– Что ж… конечно, формально нас не представили друг другу… как вы понимаете. Так что видела я его, лишь когда он входил к его светлости или выходил от него. И должна сказать, что мне он показался весьма внушительным.

– Конечно, я понимаю. – Это вполне соответствовало собственному представлению Клер – этакий огромный каменный тики, суровый и могучий. – Но это не совсем то, что мне хотелось бы знать. Опишите его.

– Ну, волосы у него медного цвета. Не такого, как новенькая монетка, нет, – больше напоминают ту, что уже давно завалялась у вас в кармане.

– Темные?

– Да-да, только не с прозеленью. – Миссис Уэбстер рассмеялась своей незамысловатой шутке. – Они и не рыжие, и не каштановые, скорее цвета опавших осенних листьев. Иногда таким бывает закат. Вы меня понимаете?

Клер попыталась представить себе это.

– Да. Что-нибудь еще?

– У него темные глаза, – продолжала миссис Уэбстер. – Не такие темные, как ваши, но тоже карие. Суровое лицо с римским носом, а в профиль напоминает хищную птицу. Очень похож на герцога в молодости – надеюсь, вы не сочтете это дерзостью с моей стороны.

Клер вспоминала… вот герцог Стрикленд проходит через толпу, и головы поворачиваются ему вслед. Его чары не оставили равнодушной и ее. Совсем еще девочкой, расхрабрившись, она как-то предложила крестному жениться на ней. При этом воспоминании Клер не могла не улыбнуться. Конечно, потом она не знала, куда деваться от стыда, но ее матушка не видела в этом ничего страшного. Первым пришел в себя Стикль, объявив, что безумно польщен ее предложением.

– Тогда, значит, он красивый, – пробормотала Клер.

– Это еще слабо сказано, – признала миссис Уэбстер. – И все же нет… не совсем. Он был бы красив, если бы не шрам.

– Шрам?!

– У капитана на лице белый шрам, который тянется от самых волос через висок до подбородка. Не знаю, как он его получил и давно ли это произошло. Сам он, впрочем, похоже, его не замечает, так что, думаю, с тех пор минуло немало лет. Ничего уродливого в нем нет. И однако, именно этот шрам мешает мне назвать капитана Гамильтона красавцем.