Элизабет Торнтон - Погоня за призраком Страница 21

Собственно говоря, и сама Гвинет попала в библиотеку точно так же. Зашла однажды, осталась на чашку чая, и с тех пор библиотека стала для нее вторым домом.

И с леди Мэри они познакомились тоже в чайной комнате. Поговорили о ландшафтном садоводстве, выяснили, что у них есть общие интересы, и лед был сломан. Когда леди Мэри начинала говорить о ландшафтном садоводстве, она забывала про свою робость. Вскоре она начала приносить книги из своей домашней библиотеки, рассказывала много интересного о садах, которые ей довелось повидать на юге Англии. Но особым предметом гордости был для нее собственный сад, разбитый в ее имении Роузмаунт молодым садовником по имени Уиллард Брайент, трагически погибшим в расцвете лет.

— Когда-нибудь, — мечтательно говорила леди Мэри, — я непременно открою свои сады для посетителей, чтобы все могли увидеть, каким талантливым был покойный Уиллард.

Позже Джуди сказала Гвинет, что этого не будет никогда. Муж леди Мэри не позволит ей открыть свой сад для посетителей. Мечты жены не имели для мистера Хьюго Джерарда никакого значения.

Хотя леди Мэри и заговаривала не раз о том, чтобы Гвинет посетила Роузмаунт, это были лишь слова, и они обе прекрасно понимали, что такой визит никогда не сможет состояться. Тогда леди Мэри пришла в библиотеку с коробкой, в которой хранились рисунки, запечатлевшие ее сад. Она оставила ее для того, чтобы каждый желающий мог своими глазами увидеть творения мистера Уилларда, но с одним условием: чтобы ни один листочек не пропал. Гвинет посмотрела эти рисунки и, нужно признаться, осталась не в восторге от таланта мистера Уилларда. Она даже подумала о том, не было ли между садовником и хозяйкой какой-нибудь романтической истории, но леди Мэри никогда не говорила об этом.

Но не только общий интерес к ландшафтному садоводству объединял Гвинет с леди Мэри. Вскоре между ними установилась какая-то особая связь. Возможно, причиной тому была удивительная способность леди Мэри слушать, а может быть, они просто почувствовали друг в друге родственные души. Этого они не выясняли, да и не хотели выяснять, а просто наслаждались общением друг с другом, проводя долгие часы в чайной комнате библиотеки.

Около месяца тому назад леди Мэри неожиданно перестала приходить в библиотеку. Когда Гвинет вместе с подругами пошли ее навестить, их не пустили в дом, объяснив, что леди Мэри больна. Впрочем, леди Октавии все-таки удалось проникнуть внутрь и повидаться с леди Мэри. Кто-кто, а леди Октавия не привыкла отступать.

В библиотеку леди Октавия вернулась грустной и сказала, что леди Мэри действительно больна. У нее что-то вроде легкого помешательства. Это, конечно, очень печально, но она непременно поправиться.

Гвинет подумала тогда о том, кто стал главным виновником этого «помешательства», и ее охватил гнев на мистера Джерарда. Она знала, что жизнь — это лотерея. Если тебе удалось выйти замуж за доброго человека, считай, что повезло. Если нет — будь готова к тому, что вся твоя жизнь превратится в ад.

Это она знала не понаслышке. Ей самой пришлось дорого заплатить за то, что она рискнула выйти замуж за жизнерадостного капитана Найджела Бэрри, очаровавшего ее своей красотой и остроумием. Чем это обернулось? Тем, что она едва не стала такой же, как эта несчастная, забитая леди Мэри.

Гвинет и сама не заметила, как спустилась вниз и присела за фортепиано. Ей хотелось сыграть что-нибудь веселое, жизнерадостное, но вместо этого у нее из-под пальцев полилась другая мелодия, протяжная и грустная. Песня несбывшейся мечты и ушедшей любви.

Внезапно она почувствовала на себе чей-то взгляд, бросила играть и резко обернулась. В комнате горела всего одна свеча, но и ее света оказалось достаточно для того, чтобы рассмотреть человека, сидевшего в кресле.

Джесон. Это был Джесон.

Он медленно поднялся и подошел к Гвинет. Она встала.

— Что ты здесь делаешь? — спросила Гвинет. — И как ты сюда попал?

Страх отхлынул, и теперь Гвинет могла дать волю своему темпераменту.

— Ты напугал меня до полусмерти! О чем ты думал? Ведь я могла бы запросто пристрелить тебя из ружья!

— У тебя есть ружье? — спокойно поинтересовался он.

— Нет. Но если бы было, я могла выстрелить. Я умею. Ведь я — офицерская вдова, помнишь об этом?

— Да, этого я никогда не смогу забыть, — тихо ответил Джесон.

Лицо его сделалось жестким — таким жестким, что Гвинет расхотелось что-либо уточнять.

— Присядь, Гвин, — указал Джесон на кресло, стоящее возле камина.

Она послушно опустилась в кресло.

— Я пытался звонить у входной двери, — пояснил Джесон, — но мне никто не ответил.

— Звонок не работает. Нужно было стучать.

— Ну, этого я не знал и обошел вокруг дома. Черный ход был открыт. Я вошел, услышал фортепиано и понял, где тебя искать. Ты была так увлечена, что даже не заметила моего прихода. Мне не хотелось тебя прерывать. Я так люблю слушать, когда ты играешь.

— Спасибо.

Не обращая внимания на ее холодный тон, Джесон продолжил:

— Заднюю дверь я за собой запер, но ты впредь будь повнимательней, Гвин. Так к тебе любой может забраться.

— Один уже забрался, — сверкнула глазами Гвинет. — Ты.

Джесон потер ладонью шею и потянулся.

— Послушай, — сказал он, — я понимаю, что уже поздно и что я напугал тебя. Прости. Но дело в том, что у меня не слишком приятные для тебя новости. Мне хотелось, чтобы ты узнала о них от меня, а не из завтрашней газеты.

— Что-нибудь связанное с той… вечеринкой у Сэк-вилла? — спросила она, чувствуя неприятный холодок под сердцем.

—Да.

— Я так и знала. Мое имя было в списке гостей.

— Нет, здесь совсем другое, — он немного помолчал, а затем решительно продолжил: — В конце вечеринки на черной лестнице был обнаружен труп слуги. Его убили, Гвин, жестоко убили. Этого человека звали Джонни Роуленд.

Гвинет невольно привстала с кресла.

— Убийство! Какой ужас!

— Да. До сих пор ничего не сообщалось, поскольку полиция держала это в тайне. Между прочим, убитый молодой человек был не из дома Сэквилла.

— Откуда ты все это знаешь?

— У меня есть приятель в полицейском управлении на Боу-стрит.

— Мне кажется, я что-то слышала, — потрясенно сказала Гвинет.

— Что именно? — быстро спросил Джесон, выпрямляясь в кресле.

— Я спускалась по лестнице. Было темно, и я не знала, на каком этаже нахожусь. Затем я услышала внизу, под собой, шум, чье-то дыхание, стоны. Я подумала, что это мужчина и женщина… ты понимаешь. И я свернула в дверь, ведущую в боковой коридор, потому что решила, что наступлю на них, если буду спускаться дальше.