Демет Алтынйелеклиоглу - Хюррем, наложница из Московии Страница 21

Александра смогла прошептать только то, что состоит при свите Гюльдане Султан. А потом нехотя добавила: «Мне пора идти».

Фредерик вытащил что-то из кармана и протянул Александре.

– Что это?

– Зеркальце. Не окажете ли вы мне честь принять его в подарок?

– Почему вы хотите мне его подарить?

– Когда вы будете любоваться своей красотой, вы вспомните меня и этот миг.

Александра положила зеркальце в маленькую сумочку, висевшую у нее на поясе. Все ее лицо горело: «Мне пора идти. Меня ждут».

– Я смогу вас увидеть снова?

– Не знаю.

– Я буду искать вас на рынке.

– Не думаю, что меня отпустят.

– Я все равно буду здесь, Александра-Анастасия.

Той же ночью Александра достала свою сумку и долго смотрелась в зеркало, представляя, что принимает этот подарок вместе с помолвочным кольцом.

Фредерик Любанский сдержал свое слово. Он каждую неделю в один и тот же день приходил на рынок. Ждал подолгу у прилавка со сладостями, но девушка не появилась.

X

Александра плыла на корабле по Черному морю к Стамбулу. Сумка была при ней. Ее приданое было аккуратно сложено на самом дне сундука: несколько платьев, которые ей оставила Гюльдане Султан перед смертью, и подарки от Ай Балы Хатун.

Мать хана как-то раз усадила ее рядом с собой и сказала: «Все, твое детство закончилось, Александра». А спустя короткое время Мерзука вошла к Александре с заплаканными глазами и позвала ее. Александра тут же все поняла. Она давно со страхом ждала этого события. Войдя в комнату старой ханши, Александра увидела, что смерть уже стоит возле изголовья Гюльдане Султан.

– Я пришла, госпожа.

На бледном лице женщины появилась слабая улыбка.

В изголовье читали молитву. С того дня, когда Александра впервые услышала, как нараспев читают Коран, всякий раз эти звуки волновали ее. Однажды ночью она даже вытащила иконку и в дрожащем свете свечи принялась молиться: «Пресвятая Матерь Божья, помилуй меня. Я позволила, чтобы другая вера коснулась моего сердца. Иисус, сын Божий, прости меня».

Хотя она и не понимала Коран, но, когда слушала его, поразительное чувство охватывало ее.

Гюльдане Султан пошевелила беспомощной рукой, и Александра взяла эту тонкую костлявую руку в свою, затем поднесла к губам и поцеловала. Влажными глазами, с благодарностью, смотрела она на пожилую женщину, которая спасла ей жизнь и которую она втайне ставила на место матери.

– Александра, – прошептала та, – наклонись, доченька.

Девушка повиновалась.

– Время на исходе, доченька. Подошел мой судный день. Помолись за меня, чтобы Аллах принял меня в рай.

– Но ведь я же не мусульманка.

– Для Аллаха все равны. Все мы пришли от него.

Александра едва слышала дыхание пожилой женщины.

– Достань свою икону. Помолись за меня. Пусть твоя Мария будет мне свидетелем: я считала тебя своей дочерью.

«Так она все знает, – подумала Александра. – Значит, Гюльдане Султан знает, что я по ночам молюсь на коленях перед иконкой и плачу».

Она вновь поцеловала пожилой женщине руку.

– Я поручаю тебя Ай Бала Хатун, – прошептала мать хана. – Перед тем как я уйду, я хочу тебе кое-что сказать, Александра… Внимательно послушай меня. Запомни все, что я скажу. И никогда в жизни не забывай то, чему я тебя научила. Тебе пригодится все это.

Женщина замолчала. Несколько раз хрипло вздохнула:

– Не бойся… Твое прошлое было темным, но будущее очень светло. Твоя звезда… в зените, Александра. Смотри… не вздумай оборачиваться к ней спиной. Никогда не жди, пока тебе дадут… то, что ты хочешь… Бери сама… вырывай… держи… и никогда не отпускай… Я вижу твой путь. Ты – белая горлица, а поймаешь орла… Это предначертано тебе судьбой… Смотри, никому не позволяй стереть эту надпись.

Голос Гюльдане Султан становился все тише. Александра, Ай Бала и все женщины, находившиеся в комнате, плакали. Рука умирающей внезапно напряглась. Она попыталась поднять голову от подушки.

– Невестка, дорогая моя, – раздался ее хрип, – Ай Бала, где ты, доченька?

– Я здесь, матушка.

– Дай руку, суженая моего сына Хана. Мать моих внуков…

Ай Ханым сразу же склонилась над свекровью. Гюльдане Султан соединила руки Александры и невестки.

– Ах, моя луноликая! Поручаю тебе теперь огромную страну, славу и трон моего сына, счастье моих внуков и этот бутон, который Аллах подарил мне.

Невестка мокрыми от слез глазами посмотрела на Александру:

– Я принимаю твое поручение, дорогая матушка.

Ай Хатун заплакала навзрыд, но продолжала говорить: «Я теперь в ответе за государство твоего мужа и твоего сына Хана, теперь мой долг разносить по свету огромную славу Золотой Орды и крымского хана, делать счастливой судьбу моих сыновей. Знай, что теперь твоя приемная дочь – твоей невестке сестра. Разве старшая сестра не устроит судьбу младшей?»

Мать хана сжала немощной костлявой рукой руку Александры и невестки.

– Аллах тебе в помощь, доченька. Благодарю тебя. Моя собственная дочь Айше родила османскому хану Селиму двух дочерей, но венец ей так и не достался, достался он другой красавице, которая подарила Селиму сына. Скажи Хафзе Султан, матери Сулеймана, сына Селим Хана: «Мать крымского хана и мать Айше прислала тебе свою самую младшую дочь».

Той же ночью мать хана воссоединилась со своим супругом Менгли Гирей Ханом, по которому всегда очень скучала. Александра плакала всю ночь. Плакала и думала: «Интересно, встретились ли они? Интересно, увидела ли Гюльдане Султан собственную мать с отцом?» Эти мысли вконец растревожили ей сердце. Может быть, ее мать с отцом и не умерли; может быть, где-то продолжают жить – кто знает?

В те дни Александра впервые увидела, какой сильной может быть женщина. С первого взгляда Крымом управлял хан, его приказы немедленно исполнялись. Но Мехмед Гирей Ханом управляла Ай Бала Хатун. И последнее слово всегда было за ней.

Александра часто вспоминала о последних словах матери хана, которые та велела ей запомнить: «Каким бы сильным ни был мужчина, у него за спиной всегда должна быть женщина. Но только такая женщина, которая знает, как им управлять». Как можно управлять мужчиной? Гюльдане Султан так и умерла, не объяснив ей этого.

После смерти пожилой женщины прошли еще два долгих года. Теперь позади были пятнадцать зим и пятнадцать лет с того дня, как Александра родилась. Она превратилась в высокую красивую девушку с ярко-рыжими волосами. Очарование ее глаз уже снискало ей славу среди крымских беков и воинов. Бей Азака[27] приехал издалека в Бахчисарай и пусть и не официально, но посватал ее у Мехмед Гирей Хана. Хан рассказал обо всем Ай Бале. Та ни минуты не сомневалась.