Рене Бернард - Страсть в жемчугах Страница 21

И не радуются неожиданной возможности рассматривать мужчину, потому что… Ох, чем дольше смотришь на Джозайю Хастингса, тем красивее он становится. Так что Элинор изо всех сил старалась не слишком уж на него таращиться. Но искушение было весьма велико, когда он опустился на колени рядом с диваном, чтобы начать новый набросок; опустился достаточно близко к ней, так что она могла во всех деталях рассмотреть его восхитительную фигуру.

«Как странно он выглядит… Рафинированный джентльмен, но в то же время – немного отшельник. Мы ведь в сердце Лондона, а он… будто только что вышел из дебрей Уэльса», – думала Элинор.

Джозайя работал, пока у него пальцы не почернели от угольного карандаша и зимний свет не начал блекнуть. «Он очень увлекся», – предполагала, дрожа от холода, Элинор.

Наконец угли в жаровне догорели, и художник, заметив, что модель от холода дрожит, с тысячами извинений закутал ее в пальто и шаль, после чего проводил вниз, к карете, с уверениями, что они завтра продолжат. И на прощание в последний раз напомнил, чтобы она принесла красное платье.

Подходя к своим апартаментам, Элинор вытащила из кармана ключ, которым снабдила ее миссис Клей, и обнаружила, что дверь… уже отперта.

– Я ведь ее тщательно запирала сегодня утром… – пробормотала Элинор. И, встревожившись, распахнула дверь, высматривая злоумышленника, который мог где-то спрятаться.

Знакомая светлая головка вынырнула из-за кресел перед камином, и Элинор не сумела сдержать возгласа удивления, но постаралась быстрее оправиться и ободряюще улыбнулась мальчику. В конце концов, он любимец миссис Клей, и Элинор не хотела, чтобы он считал ее грубой или бесчувственной.

– О, моя компаньонка!.. Вчера вечером я не могла поприветствовать знаменитого Талли, о котором столько слышала.

Он казался слишком маленьким для своего возраста, если миссис Клей не ошиблась и ему действительно двенадцать. Но щеки у него были розовые и круглые, а голубые глаза светились здоровьем, так что Элинор не сомневалась: причина его небольшого роста отнюдь не в недостатке питания. Мальчик насторожился, как маленький солдат, но в нем не было страха – скорее он казался шаловливым домашним эльфом.

Талли указал на угольное ведро, показав, что оно сейчас пустое, потом ткнул пальцем в шнурок звонка и в себя, и все время улыбался, прежде чем заняться своим делом.

Элинор начала снимать пальто, и тут кто-то вдруг ворвался в комнату.

– Мисс Бекетт, с вами все в порядке?!

Такого крупного человека Элинор никогда в жизни не видела, и если бы Талли уже не удивил ее, то она бы сознание потеряла от неожиданности. Мужчина был почти семи футов ростом – стройный широкоплечий мускулистый гигант с такими пугающими габаритами, что аж дух захватывало.

Но практичной женщине оставалось только примириться с таким количеством событий за один вечер, поэтому Элинор, стараясь успокоиться, ответила:

– Да, я в порядке, просто испугалась… Я не ожидала встретить здесь юного мистера Клея.

– А… – Майкл Радерфорд мгновенно шагнул назад, ретировавшись почти так же быстро, как появился.

– Талли, извини меня… Сожалею… – пробормотала Элинор, повернувшись к мальчику.

Не обращая внимания на разыгравшуюся позади него драму, Талли с улыбкой поднял тряпку, на которую становился, прикрывая ковры, когда работал, и поклонился.

– Да. Спасибо. – Элинор очень четко выговаривала слова, хотя это едва ли имело какое-нибудь значение. – Миссис Клей сказала, что ты хозяйственный. Спасибо за уголь, Талли.

Мальчик кивнул, снова поклонился и тотчас исчез.

Элинор села и шумно перевела дух. Немного успокоившись, решила: нет более подходящего времени для того, чтобы выяснить отношения с соседом и убедиться, что он не станет вбегать каждый раз, когда она споткнется или Талли напугает ее.

Пригладив волосы, Элинор вышла из комнаты и направилась к двери мистера Радерфорда. Постучала – и дверь тут же распахнулась. Выражение лица у мистера Радерфорда было немного глуповатое. Казалось, он смутился. Элинор внимательнее присмотрелась к своему потенциальному защитнику, и гигант оказался… не таким уж пугающим. В его буйных кудрях мелькала седина, но он был совсем не стар. Да, тверд как гранит, но в его темных глазах была покорность – казалось, он готов выслушать любой упрек.

– Чем могу служить, мисс Бекетт?

– Я как раз собиралась попросить миссис Клей представить нас друг другу. Ведь мы с вами соседи, мистер Радерфорд, но… Поскольку мы уже, похоже, познакомились, я не могу допустить, чтобы у вас сложилось обо мне неверное впечатление. Я не собираюсь казаться неблагодарной за вашу попытку… спасти меня.

– Вовсе нет. Это я… Вы явно не нуждаетесь в том, чтобы вас спасали.

– Но вы ведь подумали, что нуждаюсь? – спросила Элинор, немного озадаченная. – Вы всегда так… быстро реагируете на опасность, сэр?

– Ужасная солдатская привычка, мисс. Я борюсь с ней. Я был в холле и как раз поднимался по лестнице, когда услышал, что ваша дверь приоткрылась. Естественно, когда вы вскрикнули, я не мог не отреагировать.

– Это очень любезно с вашей стороны, мистер Радерфорд, но, надеюсь, вы понимаете, что я не могу постоянно нервничать из-за того, что вы кинетесь сражаться с невидимыми убийцами, если я за шитьем уколю палец. Могу я попросить вас в будущем воздержаться от вторжений?

Он буквально съежился перед ней до размеров виноватого ребенка и с несчастным видом кивнул:

– Да, мисс.

Новая мысль внезапно пришла ей в голову.

– Мистер Хастингс просил вас приглядывать за мной, или, скорее, прислушиваться?

Он ответил не сразу.

– Хастингс, возможно, кое-что сказал… Я не телохранитель, мисс Бекетт.

– Понятно. Вот и хорошо. Поскольку я в нем не нуждаюсь, мистер Радерфорд, вам следует успокоиться. Надеюсь, теперь, когда я ясно дала понять, что способна сама позаботиться о себе, вы сможете наслаждаться досугом, сэр.

Великан с торжественным видом кивнул:

– Да, мисс Бекетт. Конечно.

– Тогда доброй ночи. – С неловким делом было покончено, и Элинор расслабилась. – Приятно было с вами познакомиться, мистер Радерфорд.

– И мне приятно. Спасибо, мисс.

Еще больше смутившись, великан закрыл дверь, и Элинор, едва не рассмеявшись, вернулась к себе.

«У независимости есть свои награды! – воскликнула она мысленно. – Я явно храбрее, чем думала».

Элинор с улыбкой закрыла и заперла дверь, удивляясь собственной дерзости.