Алиса Уэллес - Цветок Дракона Страница 21

Его лицо находилось так близко, что она чувствовала на щеках тепло его дыхания.

– Вы подарили мне радость, которую нельзя выразить обычными словами, но я молю богов, чтобы со временем они помогли мне найти достойные слова.

Взяв Во под руку, Сарина вплыла в столовую. Все трое, сидящие за столом, в изумлении посмотрели на нее, и Сарина дрожащими губами улыбнулась в ответ. Потом ее глаза встретились с глазами Чена, и что-то мелькнуло и исчезло в их чернильной глубине. Ее улыбка померкла, когда она увидела, как он опустил голову и как предательски забилась жилка. Садясь на свое место рядом с Ли, Сарина на мгновение взглянула на нее, и сердце сжалось у нее в груди. На ее похожем на маску лице она увидела то, что меньше всего ожидала увидеть.

На лице Ли застыл страх.

Глава 7

Под опекой Во Шукэна Сарина выпорхнула из кокона, сотканного ее добропорядочным, но слишком осторожным отцом, и впервые почувствовала себя красавицей. Каждый раз, возвращаясь после занятий в свою комнату, она находила там новое чудесное платье, туфли, украшения, аккуратно разложенные на кровати, и Ин Хань, терпеливо дожидавшуюся свою госпожу. Сарина была на седьмом небе от счастья, как ребенок, которого долго держали в строгости и вдруг неожиданно стали баловать. В платьях из снежно-белого шелка, искусно расшитых золотом, в бриллиантах, топазах или молочно-белых жемчугах, она величаво вплывала каждый вечер в столовую, ощущая себя прекрасным цветком лотоса, сотворенным Во и умелыми руками Ин Хань. И все же ее триумф не спасал от одиночества. Чен теперь почти не замечал ее, Сюе все так же бледной тенью ходила по дому, а Ли встречала ее ледяным молчанием, а в ее бездонных глазах попеременно вспыхивали то ненависть, то страх.

Прежде чем лечь спать, Сарина каждую ночь замирала перед зеркалом и, стоя в одной простой батистовой ночной сорочке с распущенными по плечам волосами, внимательно разглядывала свое лицо, ища признаки перемен, которые уже коснулись ее души. Неужели она так порочна, что ее легко купить за дорогие тряпки, хотя ее всю жизнь учили пренебрегать мишурой? Неужели ее черная душа теперь навсегда лишится надежды на искупление из-за этих новых прегрешений? Не было даже нужды прибегать к Святому писанию, чтобы понять, какого строгого осуждения она заслуживает. Поэтому однажды утром после особенно тяжелой, бессонной ночи Сарина вошла в кабинет Во и попыталась вернуть ему подарки.

Он встал из-за стола и подошел к ней, протягивая руки, словно в смиренной молитве.

– Подарок – это часть души того, кто дарит, моя дорогая Сарина, – сказал Во, понизив голос так же, как когда впервые назвал ее по имени. – Если подарок возвращают, это как маленькая смерть той частички души, которая надеялась принести радость.

– Но я выросла совсем в другом мире, – запротестовала Сарина, – где подарки – проявление доброты, благородный жест, рука помощи тому, кто нуждается. У нас не принято дарить платья или драгоценности. Мой отец учил меня, что важны чистота помыслов и дел и что жажда богатства или незаслуженного внимания – признак слабости духа и того, что ваша душа в опасности.

Во с нежностью опустил руки на плечи девушки и посмотрел ей в глаза.

– Возможно, ваш мудрый отец учил вас этому, чтобы уберечь от тех, кто мог бы употребить вам во зло вашу редкую красоту. Следует ли розу растить в тени, лишая улыбки солнца только потому, что ее красота может привлечь глупца, прогуливающегося рядом? Вряд ли, потому что в тени роза погибнет и ее красоту не увидит не только глупец, но и никто другой. Сарина, ваша красота – это дар великодушных богов. Не стоит иссушать ее в тени ложной скромности, мой прекрасный лотос. Вы созданы, чтобы цвести под веселыми солнечными лучами.

И снова его слова развеяли ее сомнения и успокоили волнение в груди. Она покорилась его желаниям и продолжала каждый вечер одеваться согласно воле главы семьи.

Однажды вечером, когда Во после обеда привел Сарину в музыкальную комнату, вошел слуга и отозвал хозяина.

– Сегодня вам придется начать без меня, моя дорогая, – сказал он Сарине. – Похоже, мой деловой партнер уже ждет меня в кабинете. Если мы закончим достаточно быстро, я приведу его с собой. Он давно не слышал, как поет наша прекрасная Мэй.

Сарине было не по себе оттого, что она являлась единственным зрителем, но ее неловкость исчезала с каждой новой песней, которую пела Мэй. Затем, как обычно, она почувствовала, что ее уносит куда-то. Она сидела, закрыв глаза и откинув голову на спинку стула, когда наконец услышала, что Во сел на подушку рядом с ней. Немного погодя Он сделал знак, и музыкальный вечер окончился. Сарина открыла глаза, несколько раз моргнула, чтобы прийти в себя, и задумчиво поднялась. Она хотела увидеть глаза Мэй, но девушка смотрела мимо нее, и восторженная улыбка горела на ее лице. И тут, к полному изумлению Сарины, Мэй радостно вскрикнула и бросилась к дверям.

Сарина обернулась, чтобы посмотреть, что происходит, и у нее перехватило дыхание. В голове зазвенело, колени подогнулись, и ей пришлось схватиться за стул, чтобы не упасть. Не более чем в пяти футах от нее стояла высокая загорелая фигура, сошедшая со страниц книги ее памяти.

Дженсон Карлайл перестал быть размытой тенью, отправленной в прошлое. Это был поразительно красивый мужчина из плоти и крови, мужчина, протягивающий Мэй руки, как отец протягивает их своему ребенку. Ошеломленная, Сарина посмотрела на Во, но он, скрестив руки на груди, стоял как молчаливый наблюдатель, и насмешливая улыбка блуждала по его губам.

Дженсон. Она повторила про себя его имя. Дженсон Карлайл и Во Шукэн ведут общие дела. Невероятно! Как часто Дженсон гостит здесь? Знал ли он о ее присутствии, или так же удивлен, как и она? Сарина заставила себя взглянуть в его зеленые глаза и опешила, обнаружив, что он смотрит словно сквозь нее. Неужели он не узнал ее в китайском наряде или просто уже забыл?

Щеки Сарины запылали. Она оторвала взгляд от его лица и оглядела целиком. На нем были льняная рубашка цвета слоновой кости с длинными рукавами, заправленная в серые нанковые бриджи, и высокие черные ботинки для верховой езды. Весь его облик казался воплощением мужественности. Она решилась снова, взглянуть ему в глаза и обнаружила, что он также изучающе смотрит на нее. И если раньше в его глазах не было ничего, кроме равнодушного любопытства, теперь в них зажглись дразнящие искорки, которые она так хорошо знала……

Эту пытку прекратил Во, хлопнув Дженсона по плечу со словами:

– Ну, мой друг, подойди и познакомься с изысканным цветком, о котором я тебе говорил.

Мэй поклонилась и почтительно отошла, а Дженсон перевел взгляд на хозяина.