Джо Беверли - Тайная свадьба Страница 22

Невероятно. Опьяняюще! Она могла делать это вечно и умереть счастливой.

Его рука легла на ее ногу. Под юбками! А она целовалась, целовалась, целовалась!

Каро напряглась, следя за вторжением: теплая рука скользнула вверх мимо подвязки к нагому бедру.

А он все еще целовал ее… скользя рукой там и тут и – о Боже! – между… Дрожь охватила Каро, пробираясь в душу. Она сейчас должна запротестовать, отпрянуть, бежать…

Она не могла…

По крайней мере, не сейчас.

Их рты все еще слиты, но теперь его губы лишь дразнили, будто в преднамеренном контрасте со смелостью его другого исследования, его прикосновения к столь чувствительному месту, что все ее тело дернулось.

Его пальцы скользнули глубже, и любые следы бунта рухнули. Каро прильнула к нему, словно чтобы удержать. Ее сердце галопировало, она задыхалась.

Это было шокирующе. Греховно.

– Вы хотите, чтобы я остановился?

Каро только сейчас сообразила, что Грандистон замер и озадаченно смотрит на нее. Но его рука все еще лежала между ее бедрами, его пальцы все еще обладали ею. Но так мягко, так нежно.

Так сладко, порождая и одновременно успокаивая интенсивную боль.

– Да или нет? – Пальцы закружились, и Каро вздохнула, теряя способность говорить.

Она хныкнула, но это был не протест, и он знал это. Он двинулся глубже. Ее внутренние мышцы сжались с голодным трепетом.

– О Боже! О Господи! – выдохнула она.

Он улыбнулся – улыбкой дьявола, улыбкой ангела, улыбкой уверенного в себе соблазнителя – и поцеловал ее шею – такую чувствительную! – и шрам под ухом.

Его губы скользнули к вырезу жакета, лаская кожу над грудью, а его пальцы все кружились и кружились между бедер, и Каро дрожала и таяла.

Потом он двинулся глубже, и ее бедра распахнулись шире, поощряя его. Его рука задвигалась решительнее и быстрее. Закрыв глаза, Каро с криками и безумно бьющимся сердцем погрузилась в темный жаркий водоворот. Волны наслаждения захлестывали ее все сильнее, а потом оборвались, разрывая ее на части.

Она обмякла, осознавая все еще пульсирующую дрожь наслаждения, жар и испарину. И его рука была все еще там, между ее бедрами.

– Если бы мы немного разделись, милая леди, то могли бы взлететь до еще больших высот.

Каро открыла глаза и заморгала, пытаясь постичь смысл его слов. Какая-то отдаленная, слабая часть ее сознания пыталась восстановить здравомыслие и благопристойность.

Его пальцы двинулись снова, заглушая подобные мысли. Теперь она была всецело во власти чувств.

– Я не думаю…

– Прекрасная идея, – сказал он, занявшись застежкой ее жакета.

Она сжала его руку.

– Доверьтесь мне, милая, вам понравится то, что я могу сделать с вашей грудью.

– С грудью? – Каро, как никогда прежде, вдруг ощутила свою грудь, ее полноту, жар, покалывающие соски. От желания испытать, что он может сделать?

– Ваш муж хороший любовник? – Грандистон расстегнул на ее жакете первый крючок снизу. – Позвольте мне показать вам блеск и восхищение.

Второй крючок расстегнут.

– Я по крайней мере должна знать ваше имя, – без задних мыслей выговорила она.

– Грандистон.

Еще крючок.

– Имя. – Она сжала его руку.

– Не понимаю, зачем это вам, но меня зовут Кристиан. – Он высвободил руку.

– Правда?

– Если оно слишком святое для этого момента, зовите меня Язычником.

Каро толкнула его.

– Я требую правду.

Он рассмеялся, великолепный, расхристанный, с голой шеей. Когда она успела распустить его галстук?

– Зачем? – спросил он.

– Что зачем? – сказала она в ответ, не представляя, о чем они говорят.

– К чему эта одержимость правдой? Но если вы так ее хотите, вы ее получите. Меня крестили именем Кристиан, но иногда я называюсь Язычником. А ваше имя действительно Кэтрин?

Каро была столь одурманена, что едва не проговорилась, но вовремя спохватилась.

– Да.

– Кто-нибудь зовет вас Кэт?

Она хотела быть Кэт.

– Да.

Его улыбка стала лукавой.

– Вы царапаетесь? Мне бы это понравилось. – Он сдвинул с ее плеч жакет. Когда он его расстегнул?

– Вы бессовестный! – запротестовала она, но позволила ему спустить жакет с безвольных рук, хотя это открывало ее корсет и сорочку.

Одну из ее самых простых сорочек.

Почему она не надела отделанную кружевом?

– У язычников нет совести. Во всяком случае, так нам говорят священники. – Он бросил жакет на пол. – Все они блудники. Даже людоеды. – Его взгляд опустился ниже. – Вы действительно выглядите очень аппетитной, Кэт.

Глянув вниз, Каро увидела, что ее полная грудь поднимается над корсетом. Повернув ее лицом к стене, Грандистон занялся шнуровкой.

– Ваши формы восхитительны. – Он стремительно провел рукой вниз по ее боку, бедру, сжал ягодицу.

– Сэр! – задохнулась она.

– Если вы чувствуете необходимость протестовать, – со смехом сказал он, – не лучше ли использовать имя?

– Кристиан? Более нехристианскую вещь трудно вообразить!

– Не глупите.

Он снова поднял глаза, улыбнулся ей, потом наклонился и проложил дорожку легких поцелуев по ее шее и спине. Как она могла не знать, что ее спина так удивительно чувствительна?

Каро выгнулась, шумно дыша, но все-таки ухитрилась слабо запротестовать:

– Сейчас белый день.

– Вы слишком много думаете.

Взяв за талию, он поднял ее. Прежде чем Каро успела возразить или запаниковать, он положил ногу на скамью перед туалетным столиком и усадил ее спиной к себе.

– Что вы делаете? – задыхаясь, сказала Каро его отражению в зеркале, встревоженная и возбужденная твердым давлением в особенно чувствительном месте.

Она шевельнулась, но стало только хуже.

– Отвлекаю вас, заканчивая ваше возвращение к природе. Наклонитесь вперед.

Когда она уставилась на его отражение, он оторвал ее руки от корсета и положил ладонями на столик, его тело все сильнее давило на нее снизу, не позволяя сбежать.

– Ангелы милосердные! – Задохнувшись, Каро закрыла глаза. Но стало еще хуже.

Она снова посмотрела на его отражение:

– Вы слишком умелый!

– Вы жалуетесь?

– Это грешно!

– Это язычество, и это удовольствие. – Он чуть шевельнул бедром, чтобы ее логика испарилась. – Языческие удовольствия. Зачем отказывать себе в них?

Каро не могла найти ответа.

Грандистон выпрямился. Он положил руки на ее прикрытую сорочкой грудь. Большие пальцы задели твердые соски, и Каро тряхнуло. Она и представить себе не могла, что такое возможно.

Каро застонала от сладкой муки. Как же она не знала, что такое возможно?

Он подался вперед и коснулся ее сосков. На миг Каро напряглась, но потом сладкая волна прошила ее до потаенного места, вызвав отчаянное желание.