Лайни Тейтум - Трудная роль Страница 22

– А, по-вашему, что он должен был делать с игрушечным пистолетом?

Эванджелина огорчилась. Герцог слегка притронулся к ее подбородку.

– Не расстраивайтесь. Подарок великолепный. Позже я поговорю с ним как отец с сыном, но понятия не имею, что ему сказать. Насколько я помню, все мальчишки в его возрасте – кровожадные дикари. Когда я был таким, как он, мы убивали друг друга мечами, ножами, палками, камнями и всем, что попадало под руку. Я бы не возражал, если бы Рекс получил по заслугам. Эта тварь вопит, не закрывая клюва. Одна надежда, что теперь Эдмунд и в самом деле его пристрелит.

Рекс издал хриплый крик, и Эдмунд снова выстрелил в него.

Герцог окликнул сына:

– Эдмунд, засунь пистолет за пояс и попроси Маккомбера оседлать Пэнси.

Конюшни находились в приличном отдалении от северного крыла замка. Запах свежеско-шенного сена смешивался здесь с соленым запахом моря. Справа от конюшен возвышался небольшой холм. Эванджелина поднялась на него и застыла на месте, как зачарованная глядя на поверхность воды, находившуюся в трех сотнях метров от зубчатого плато, на котором стоял замок. Вода была темно-синяя и спокойная, если не считать белых барашков на волнах, разбивавшихся о берег. На мгновение девушка почувствовала себя свободной, как будто здесь ей ничто не грозило. Конечно, это был самообман. Ложь, все ложь…

– Франции отсюда не видно даже в самый ясный день. Если хотите, мы можем сплавать на моей яхте на остров Уайт. Близ Вентнора у меня есть небольшое имение. Эдмунд любит посещать его. Там есть тихая бухта, в которой он плавает, и маленькая парусная лодка. Я подарил ее сыну прошлым летом.

– Я люблю ходить под парусом, – ответила Эванджелина, – но никогда не делала этого на море. Это ведь совсем другое дело, правда?

– О да. Сами увидите. Это намного веселее. Вы хорошо плаваете?

Девушка кивнула и вслед за герцогом пошла к конюшне, ломая голову, почему он предложил посетить остров Уайт и что имел в виду, говоря о тщательности.

Глава 11

– Маккомбер, – окликнул герцог высокого худого мужчину в наряде из домотканой материи и самых красивых кожаных сапогах, которые доводилось видеть Эванджелине. Продубленный водой и солнцем, он выглядел сильным словно Геркулес.

– Добрый день, ваша светлость. Император услышал вас и чуть не свернул себе шею. Ему не терпится взять в галоп. Можете поставить на кон вашу лучшую карету, что он попытается сбросить вас. Я думаю, молодой леди лучше всего подойдет Бисквит. А Томми уже седлает пони лорда Эдмунда.

Услышав свое имя, Эдмунд выглянул из открытой двери конюшни.

– Папа, я показываю Томми свой пистолет! – крикнул он и снова исчез. Они услышали хлопки.

– Я не знаю, как вы держитесь в седле, – сказал Эванджелине герцог. – Бисквит – спокойная старая кобыла, которая за свои двенадцать лет никому не причинила хлопот. Она обожает яблоки. Дайте ей пару кусочков, и она переплывет Ла-Манш вместе с вами и тремя вьюками, притороченными к спине. А если дадите ей целое яблоко, она соблазнит всех жеребцов в округе.

– Ага, – кивнул Маккомбер, – это правда. Она хорошая девочка, моя Бисквит. Трудяга, каких поискать. Именно то, что вам нужно. Бисквит – единственная кобыла, на которой ездил прежний герцог. – Маккомбер пожал широкими плечами и бросил на Эванджелину красноречивый взгляд, означавший: «Ты, должно быть, и на лошади-то в жизни не сидела, но, так и быть, полезай на безответную скотинку».

Взволнованный парнишка вывел из стойла огромного вороного жеребца с белой полоской на носу. Конь был великолепен и знал это. Он посмотрел на герцога, вскинул голову и громко фыркнул. Эванджелине показалось, что он бросает хозяину вызов. Герцог засмеялся и шагнул к жеребцу.

– Вот это конь!

– Ага, – сказал Маккомбер, глядя на Ричарда, которого Император боднул головой и заставил попятиться. – Настоящий красавец. Но с норовом. За это животное его светлость может убить. Прежний герцог купил его четыре года назад в подарок сыну.

– Покойный герцог был хорошим человеком и добрым отцом?

Если Маккомбер и счел этот вопрос странным, то не подал виду. Он поскреб затылок.

– Ага, его светлость был большой и сильный и любил жизнь и свою семью так, как никто на этом свете. Он не должен был умереть такой смертью. Дурацкий несчастный случай. Он пытался остановить двух друзей, надумавших стреляться, и оказался единственным, кого убили.

– Ужасно… Как это случилось?

– Мой хозяин, – Маккомбер кивком указал на Ричарда, – ездил к ним вскоре после случившегося. Но, как ни странно, через три дня после дуэли оба покинули Англию. Бросили свои семьи и смылись. Больше никто о них не слышал. Мне сказали, будто он говорил ее светлости, своей матери, что с удовольствием пристрелил бы их и бросил околевать во рву, но знает, что это не поможет. Поэтому его светлость просто заставил этих ублюдков потерять все, что было им дорого… А вот и славная старушка Бисквит.

О Боже, какая нелепая смерть… Задумавшаяся Эванджелина подняла глаза и увидела красивую вороную кобылу с пышной гривой, белыми бабками, добрыми глазами и теплым дыханием.

Представив этих лошадей рядом – одну, встающую на дыбы и фыркающую, и вторую, спокойно трусящую вперед и размахивающую хвостом, – Эванджелина засмеялась.

– Ох, нет, Маккомбер, только не бедняжка Бисквит! У вас нет лошади порезвее, которая была бы под пару Императору?

Тут откликнулся герцог, которого гарцующий жеребец чуть не затолкал в куст.

– Маккомбер, выведи ей Доркас. Пусть покажет свое искусство.

Доркас оказалась бархатно-гнедой кобылой со злыми карими глазами. Она была намного меньше Императора, но обладала сильными ногами, широкой грудью и гордо посаженной головой. Эванджелина испустила глубокий вздох. Возможно, она проявила излишнюю самонадеянность. Девушка не ездила верхом с тех пор, как вместе с отцом вернулась во Францию. Она посмотрела в ясное небо, такое синее, словно на дворе стоял август. По спине потекла струйка пота. Эванджелина прочитала короткую молитву. Если небеса ей не помогут, что ж… День прекрасный, так что была не была! По крайней мере, ей не грозит опасность поскользнуться и сломать руку.

Ричард шагнул вперед. Император пошел за ним, жуя кусочек яблока, полученный от Маккомбера. Герцог сложил руки ковшиком и подсадил Эванджелину в седло. Хотя Доркас и не была такой высокой, как Император, Эванджелина почувствовала себя находящейся очень высоко над землей и снова подумала, что очень давно не ездила верхом. Она посмотрела на бесконечную аллею, посыпанную гравием. Она и раньше не считала себя искусной наездницей. Что ж, тем интереснее… Оставалось надеяться, что она не свернет себе шею. Девушка решительно взялась за поводья, зная, что Доркас постарается сбросить ее при первой же возможности.