Жюльетта Бенцони - Изгнанник (LExilé) Страница 22

На следующее утро Гийом спустился вниз около девяти часов и сразу увидел Гимара. Молодой полицейский с веточкой вереска в бутоньерке костюма для верховой езды — сюртук мышиного цвета, белые брюки в гонкую серую полоску и сапоги с желтыми отворотами — наслаждался чашечкой кофе в гостиной гостиницы «Курляндия».

Так как слуги гостиницы уже неоднократно видели их беседующими, Гийом направился прямо к молодому человеку, попросил принести ему кофе и устроился в маленьком кресле формы «кабриолет», сложив руки на животе.

— Итак, — спросил Гийом, — как ваша поездка?

— Удовлетворительно. Как у вас? Вы смогли довести до конца план, о котором вы мне говорили?

— Да, все получилось. Я дважды побывал на улице Варенн. Позавчера я нанес визит вежливости под предлогом того, что хотел узнать о самочувствии миссис Салливан, чье нездоровье на вечере у министра обеспокоило меня. Следует признать, что меня приняли... без особого энтузиазма. Эти люди показались мне домоседами. Они богаты, в этом я не сомневаюсь, но они слишком экономят на освещении, да к тому же не слишком разговорчивы. Но вчера я снова был там и уже по приглашению.

— Что вы сделали? Соблазнили даму? — поинтересовался Гимар, не поднимая глаз от чашки.

— Скорее мужа! Он оказал мне честь, приняв меня в комнате... в одной из комнат, в которой собрана его коллекция предметов, принадлежавших королеве. И мы говорили именно об этом. С помощью друга мне удалось приобрести гребень из дорожного несессера Марии-Антуанетты. Я сказал хозяину дома, что купил это для моей племянницы. Он, разумеется, захотел взглянуть на вещицу. Я доставил ему удовольствие, принес ее и даже продал ему гребешок. И мы сразу же стали лучшими друзьями. Хозяйка дома предложила мне чаю, я посмотрел гостиные, прошелся по парку...

— А летний домик в глубине парка вы тоже видели?

— Разумеется. Красивое маленькое строение, которое Кроуфорд планирует превратить в музыкальный салон. Вы были правы, когда говорили мне о великолепном владении.

— Искренне рад за вас... Но вы больше ничего не хотите мне сказать?

Слуга нагнулся над круглым столиком, расставляя на нем чашку, кофейник и сахарницу.

— Оставьте, я сам налью себе кофе, — сказал Тремэн, отвечая своему визави искренней улыбкой. — К сожалению, мне больше нечего вам сообщить, — со вздохом добавил он. — Я видел индийских слуг, слуг-мулатов и многое другое. Но ничто не позволило мне предположить, что в этом доме кого-то прячут. Может быть, только в шкафах...

— Вам, я надеюсь, не показывали спальни?

— Отчего же нет? Мне продемонстрировали некоторые портреты, украшающие спальные помещения, и сердечно пригласили заходить в любое время, — на этом Гийом оставил легкомысленный тон и заговорил с тревогой: — Мне кажется, мы пошли по ложному пути, сосредоточившись на этой пожилой супружеской чете. Они живут прошлым.

— Есть ли лучший способ его воскресить, чем дать приют выжившему наследнику престола?

— Возможно, но не обязательно. Кроуфорд влюблен в Марию-Антуанетту, а не в ее сына. У меня сложилось впечатление, что он его совершенно не интересует. Я сказал, что мне предложили перчатку, которая принадлежала принцу, но шотландец жестом отмел предложение, как ненужное. Я даже подумал: уж не верит ли он в ту сказку, согласно которой дофин вовсе не сын Людовика XVI?

— У него были на это веские основания, потому что он часто бывал у Ферзена[15]. Но это не значит, что он его любил. Что вы намерены предпринять теперь?

— Я провел часть ночи, размышляя над этим. Возможно, я вернусь на улицу Варенн завтра, перед тем как отправиться на ужин к господину Талейрану. С ним бы мне хотелось поговорить наедине. Может быть, если я ему кое в чем признаюсь...

— Будьте осторожны! Это очень ловкий и хитрый человек Он с легкостью обведет вас вокруг пальца.

— Ну, знаете, я тоже не полный остолоп, — резко парировал Тремэн. — Если я не найду другой след, то, возможно, решусь поехать в Овернь. В конце концов, нет никаких оснований считать, что молодой человек и сопровождающие его люди все еще находятся в Париже.

— Господин Фуше в этом уверен. Впрочем, я тоже, но он редко ошибается, и самые сильные наши предчувствия связаны именно с шотландцем. Возможно, что ваш первый визит спугнул наших пташек, и они сменили гнездышко. Хотя бы для того, чтобы вы могли посещать этот дом...

Гимар на несколько мгновений задумался, допивая свой кофе, потом встал, взял шляпу, стек и перчатки, оставленные им на стуле.

— Действуйте так как сочтете нужным, — посоветовал он. — Я отправляюсь на улицу Бак!

— В Министерство иностранных дел?

— Нет, но это рядом. Когда господин Фуше покинул полицию, он сначала жил на улице Бас-дю-Рампар, потом на улице Бак неподалеку от своего «друга» Талейрана. Господин Фуше покинул Ферьер и вернулся в Париж пять или шесть дней назад.

Оставшись один, Гийом долго смотрел вслед молодому человеку. Гимар машинально похлопывал хлыстом по голенищу сапога. Тремэн надеялся, что выглядел достаточно убедительно, но не был в этом уверен. Он плохо владел навыком сплетать правду с вымыслом, но надеялся, что ему это удалось.

Чтобы привести мысли в порядок, Гийом решил проехаться верхом. Он зашел к управляющему гостиницей, чтобы для него нашли верховую лошадь, и отправился переодеваться.

По широкому неровному проспекту, одна сторона которого еще оставалась нетронутой ремонтными работами и которую называли Елисейскими полями, Тремэн доехал до заставы Шайо, потом проехался по променаду Лоншан, снова вошедшему в моду, как только в страну вернулось процветание. Но в это утро там было немного народа: всего лишь несколько всадников, отважившихся бросить вызов непогоде, — всю ночь шел дождь, и временами снова начинался настоящий ливень — и редкие кареты. Гийом, как истинный нормандец, не обращал внимания на капризы погоды, когда ему хотелось сесть в седло и прокатиться верхом. Местность вокруг была, конечно, не такой красивой, как привычные для него пейзажи Котантена. И все-таки прогулка пошла ему на пользу, и, когда Гийом вернулся, промокший до нитки, но успокоившийся, он почувствовал, что разум его ясен. Увы, эта эйфория не продлилась долго, потому что в вестибюле его ждал Виктор Гимар с недовольным лицом.

— Я должен немедленно препроводить вас к господину Фуше, — объявил Гимар без всяких предисловий.

— Для чего?

— Он сам вам об этом скажет, но нам лучше не опаздывать. Я жду вас здесь уже некоторое время.

— Вам придется подождать еще. Возможно, вы этого не заметили, но я промок. И потом, я голоден.

— Вы поедите позже. Я дам вам несколько минут, чтобы вы переоделись, но при условии, что буду вас сопровождать.

— Что это значит? — взвился возмущенный Гийом. — Вы пришли меня арестовать?

— У меня нет на это полномочий. Мне приказано доставить вас как можно быстрее, и в ваших же интересах не доводить господина Фуше до крайностей, о которых потом придется пожалеть.

— Отлично. Идемте со мной, мне нужно буквально несколько минут.

Они оба поднялись в номер Гийома, но когда тот хотел оставить Гимара в маленькой гостиной, полицейский без приглашения проследовал за ним в спальню. Тремэн хотел было запротестовать, но юноша приложил палец к губам.

— Оденьтесь, как для путешествия, — сказал Гимар, — и приготовьте самую маленькую сумку с минимумом необходимого. Остальное оставьте здесь! Позже я постараюсь вам все это прислать. Оставьте мне деньги, чтобы я мог оплатить ваш счет в гостинице.

— Что все это значит? Я не собираюсь никуда уезжать!

— Я все вам объясню в карете. Мы и так потеряли слишком много времени. Если вы не уедете сейчас со мной, то рискуете ночевать в тюрьме. Итак, выбирайте, но выбирайте быстро!

Судя по всему, дело было серьезное. Тремэн поступил так, как ему посоветовали, и несколько минут спустя он отъехал от гостиницы «Курляндия» в кабриолете. За кучера был Гимар. Но вместо того чтобы проехать по мосту Согласия — самый удобный маршрут на улицу Бак, — коляска резко свернула вправо и покатилась по Елисейским полям.

— Куда вы меня везете? — встревожился Гийом.

— В Версаль, откуда вы сможете с почтовой каретой вернуться к себе или спрятаться достаточно хорошо, чтобы все решили, что вы уехали. Ради бога, сидите смирно! Что вы делаете?

Гийом схватил вожжи легкого экипажа, натянул их, заставляя лошадей остановиться.

— Вы сами видите! Милостивый государь, я не из тех, кого можно отправить, как посылку, без всяких объяснений. Или вы мне все объясните, или я вернусь пешком, чтобы встретиться с вашим бывшим министром, который, как я понимаю, меня не ждет!

— Он-то вас как раз ждет. Но он прождет вас весь день, если это будет нужно. Когда я вернусь к нему, то скажу, что вы исчезли.