Жюльетта Бенцони - Король нищих Страница 22

— Именно. Только клеймо изменилось. На этот раз оно представляет собой букву «сигма»… Но все остальное как прежде: женщина изнасилована, убита, отмечена клеймом.

— Почему же вы ничего не говорили мне об этом?

— Мне вообще не следовало бы говорить вам об этом. Когда я узнал о первом из убийств, то попросил аудиенции у кардинала. Ришелье не только запретил мне давать сообщение об убийстве в «Газетт», но и упоминать о нем в разговоре с кем-либо. Я нарушаю ради вас свое слово лишь потому, что вы мой друг, и, по-моему, естественно, если я ставлю об этом в известность вас, ведь вы уже так дорого заплатили за свое участие в нашей авантюре…

— Значит, кардинал, — медленно, словно подыскивая слова, сказал Персеваль, — хотя и знает убийцу, позволяет ему продолжать чудовищные злодеяния?

— Кардинал нуждается в этом негодяе. Он, вероятно, считает, что для этого человека убийства необходимая отдушина, ибо этот убийца сумасшедший. Конечно же, для Ришелье жизнь нескольких шлюх и гроша ломаного не стоит: с его точки зрения, эти девки сами выбрали опасную жизнь.

— Не стоит до того дня, пока убийца не примется за порядочных женщин! — с жаром заметил Рагенэль.

— Порядочная женщина устроена так же, как и шлюха, — внезапно раздался незнакомый голос. — Женщины одинаково чувствуют боль, с той лишь разницей, что шлюха, наверное, переносит страдания легче, чем порядочная женщина, но и тем, и другим Бог дал душу.

Ренодо удивленно обернулся, а Рагенэль приподнялся со стула, чтобы рассмотреть пришедшего, который стоял в дверях, держа в руках по заряженному пистолету. Это был высокий и сильный человек. Поверх вылинявшего красного мундира был накинут распахнутый черный плащ; на ногах у него красовались до блеска начищенные сапоги, на руках — черные кожаные перчатки; на боку, как у дворянина, висела шпага; на голове была шляпа с черными перьями. Лицо было скрыто под нелепой карнавальной маской.

— Я разделяю ваше мнение, — холодно заметил Рагенэль. — Но что вы здесь делаете, кто вы?

Незнакомец коснулся шляпы стволом одного из пистолетов; этот жест мог сойти за приветствие.

— Люди называют меня капитан Кураж, — ответил он. — Я — король всех воров в королевстве…

— Мое самое большое богатство в книгах, — сказал Рагенэль, широким жестом обводя стены, сплошь заставленные полками с книгами. — Что касается моего кошелька…

— Я не посягаю ни на ваш кошелек… ни на кошелек вашего гостя. Мне нужно имя…

— О чем вы говорите? Чье имя?

— Имя убийцы, о ком вы говорили. Я уверен, что вы узнали имя убийцы в тот день, когда вас арестовали вместо него. Последняя его жертва была моей любовницей…

— И вы позволяли ей ловить клиентов в темных улицах на берегу реки? Мне кажется, имя Кураж вы носите незаслуженно!

— Она была упрямая женщина. Любой ценой она хотела добраться до улицы Пти-Мюск, к подруге, которая нуждалась в помощи. И нарвалась на преступника с восковой печаткой. Я поклялся, что разделаюсь с ним. Но прежде мне надо узнать его имя!

— Назвать имя преступника означало бы оказать вам самую плохую услугу…

— Это уж моя забота! Наверно, это важная шишка, если, как я только что слышал, сам кардинал защищает его и позволяет ему… эти причуды. Но будь он даже родным братом кардинала или начальником полиции собственной персоной, я его убью… Убью особенным образом!

— Опомнитесь! — вскричал Теофраст Ренодо. — Вы хоть знаете, чем вам это грозит?

Капитан Кураж подошел к газетчику, пристально вгляделся в его вытянутое лицо, которое стало таким же серым, как его седая борода, и снова рассмеялся.

— Значит, это он? Подобная мысль приходила мне в голову, но я нуждался в подтверждении. Большое вам спасибо, сударь! Вы очень помогли мне.

— Но я ничего не сказал! — простонал Теофраст, испуганный тем, что нарушил данное кардиналу слово.

Видя перепуганную физиономию своего друга, Персеваль решил вмешаться.

— Вы ничего не сказали, верно… Но я не давал никому никаких клятв, и посему я заявляю: убийца — Лафма!

— Отлично! Вы откровенный человек… Но скажите мне, если и у вас есть счеты к этому типу, почему же вы даже не пытаетесь ему отомстить?

— Потому что одна особа, которая мне очень дорога, может пострадать от этого. Кстати, должен вас предупредить: кто посягнет на жизнь столь нужного кардиналу слуги, будет казнен.

— Когда-нибудь это все равно случится, но они не смогут меня повесить дважды, не так ли? — ухмыльнулся разбойник.

— Безусловно, но постарайтесь никого не увлечь с собой на виселицу и не питайте сомнений насчет того, кто будет вашим палачом. Вы знаете, что принц был вынужден дать слово кардиналу не трогать Лафма, пока жив Ришелье?

Внезапное молчание под маской обнаружило невидимое удивление.

— И всего-то? — наконец присвистнул капитан Кураж. — Остается уточнить, о каком принце речь? Есть такие, кого я совсем не уважаю…

— Это герцог де Бофор!

— А, тогда дело другое! Этот мне по душе… Ну что ж, господа, благодарю за сведения и за то, что предупредили меня! Имею честь откланяться!

Так и не сняв маску, капитан Кураж отвесил изящный поклон, подметая пол перьями шляпы. Его густые, черные и курчавые волосы рассыпались по плечам. После чего он исчез так же бесшумно, как и появился.

— Вы полагаете, что мы должны были назвать ему имя? — с упреком произнес Ренодо. — Это может быть опасно!

Персеваль улыбнулся, наполнил вином два бокала и подал один из них гостю со словами:

— Разве вы забыли, что до известного нашего с вами злоключения мы хотели пойти на один из Дворов Чудес, чтобы просить помощи у Великого Кесра? Не станем жалеть о том, что Двор Чудес сам явился к нам.

— Вы думаете, этот человек и есть их главарь?

— Он сам назвался королем воров Франции. По-моему, это весьма значительный титул… А теперь пойдемте посмотрим, как там Николь и Пьеро. Я предполагаю, что мы найдем их связанными.

Николь и Пьеро действительно были связаны, ибо капитан Кураж приходил не один; но пленники в один голос заявили, что с ними обходились не грубо и что загадочный незнакомец держал себя довольно учтиво.

— Он сам проверил, не слишком ли туго завязаны веревки, — возбужденно говорила Николь, — и даже потрепал меня по щеке, назвав красоткой!

— Надеюсь, вы не станете нас уверять, что он дворянин? — с иронией спросил Ренодо.

— Я знавала не столь учтивых дворян! А о слугах закона вообще говорить нечего! — возразила Николь, которая, увы, не могла похвалиться доброжелателями своего друга, полицейского сержанта Дезормо…

Персеваль велел Пьеро принести дров, чтобы поддержать огонь в камине. Он не решился высказать вслух свои предположения. Был ли незнакомец дворянином? Почему бы и нет? Голос и манеры странного гостя позволяли это предположить, и в конце концов, одному Богу ведомо, кому может быть выгодно погрузиться в клоаку Двора Чудес!