Элизабет Роллз - Служанка в высшем свете Страница 22

— Вы хорошо себя чувствуете?

Внезапная озабоченность в его голосе поразила Верити. Она посмотрела на него и автоматически кивнула.

— Идите сюда. Сядьте у камина. Вы дрожите. — Сильные пальцы схватили ее за руку, и она обнаружила, что ее ведут к камину и мягко подталкивают в кресло.

— Э-э… он не горит, — сказала она, ошеломленная тем, как вдруг забилось ее сердце от одного его прикосновения, как задрожали ее руки…

Опустившись на колени у камина, он заметил:

— Пусть я нынче и граф, но уверяю вас — прекрасно помню, как разжигать огонь!

В минуту ярко разгорелось пламя, ничуть не растопившее ледяной комок, в который превратилось ее сердце. Ужасно было сознавать, что ее дядя фактически отрицал само ее существование.

— Но… как же тогда?.. Как вы узнали?

— Это мой слуга, — сказал он, выпрямляясь. — Он узнал от той горничной — Сьюки? — что вы не умерли. Почему, Верити, почему вы это сделали? Не может быть, чтобы вы хотели стать моей любовницей. Что вы получили от этого, что могли получить?

— Мою свободу. Когда обдумала ваше предложение, я поняла, что это мой шанс спастись. Если я сделаю что-то настолько шокирующее, то они никогда не возьмут меня обратно.

Макс сел на корточки, глядя на нее с ужасом:

— Господи милосердный, девочка! Как вы могли так рисковать?

— Чем рисковать? — тихо спросила она. — Мне нечего было терять.

Его глаза блеснули.

— Я позволю себе не согласиться. Вам конечно же было что терять! И я это отобрал!

— Это не имеет значения…

— Дьявол! — взорвался он. — Вы решили так думать…

— Не имеет значения, — твердо повторила она, стиснув кулаки так сильно, что ногти ее вонзились в ладони. — Мой двоюродный брат… — Она вздрогнула, представив, что потеряла бы девственность с Годфри. Справившись с собой, она прошептала: — Вместо того чтобы оказаться жертвой насилия, я решила отдаться мужчине, которому я… доверяю.

— Почему вы не сказали мне? — спросил он, ненавидя суровые ноты в собственном голосе, но сила, с которой он сдерживал желание схватить ее в объятия и доказать, насколько он не стоит доверия, едва не убивала его самого.

— То, что я была… девственна?

— И это тоже, — кивнул он с мрачным видом. Зная, что сделал ей больно, он мучился этим. — Почему бы вам просто не сказать мне, кто вы? Попросить меня о помощи…

Ее глаза расширились.

— Почему я не сказала?.. Но вы никогда не сделали бы меня своей любов…

— Нет! Будь я проклят!

— Так что я не могла бы сбежать!

Его совесть возмутилась.

— Вы не считали, что я мог вам помочь?

— Как? — Этот простой вопрос выбил у него почву из-под ног. — Мне нет еще двадцати одного года. Лорд Фарингдон является моим опекуном. У меня нет ни денег, ни других родственников, которые могли бы взять меня под опеку. Поскольку я экономила им жалованье по крайней мере гувернантки и камеристки, моя тетя отказалась писать мне рекомендацию. Что вы смогли бы сделать, если бы я сказала вам, кто я такая? После вашего отъезда мое положение стало бы еще хуже.

— А после того, как закончилась бы наша связь? После того, как я научил бы вас вашему ремеслу? — Он не мог сдержать горечи в голосе.

Боже! И его еще забавляла мысль, что она понятия не имеет, какое действие на него оказала, что ей никогда не понадобится обзаводиться другим любовником.

Верити покраснела:

— Я… я солгала. Я никогда не собиралась быть… идти… к другому. Я собиралась купить аннуитет.

— Что? — Его мозг никак не мог это переварить.

Озадаченная морщинка появилась на ее лбу.

— Аннуитет. Да вы знаете. Консоли, государственные облигации. Вы покупаете их, и они приносят вам три процента в год.

Дьявольщина! Он знал, что такое аннуитет! Он почувствовал себя немного лучше. На самую малость. По крайней мере, она на самом деле не хотела становиться чьей-то любовницей. Но оставался неоспоримый факт: она стала чьей-то любовницей. Его любовницей.

— Позвольте мне выразиться прямо, — сказал он жестко. — Все, чего вы хотели от меня, — это защита и безопасность? И вы не хотели вступать в брак со мной?

Ему показалось, что Верити колеблется, но затем она подняла голову:

— Да. Я хочу сказать — нет.

Ужасная мысль пришла к нему. Она не хотела карьеры куртизанки — и слава богу, но она и не хотела замуж… Он почувствовал тошноту. Значит, он…

— Верити… Я знаю, что заставил вас страдать. Если бы я знал… я бы не повторил это вновь. — Его голос вздрогнул и затих. Он бы вообще не сделал этого. Он не мог взять на себя риск рождения ребенка. Если бы только не был женат на ней.

— Это не так! — прервала его девушка. — Вы не… это не было… Я не могу стать вашей женой. Если вы хотите меня, я буду вашей любовницей, но…

— Разрази меня господь, если будете… Какого черта, что там происходит?

Неясный шум в зале перекрыл единственный голос, который показался Максу знакомым, но он не помнил, чей это голос.

— Прочь с дороги, любезный! Я собираюсь встретиться с его светлостью, а прочие могут убираться ко всем чертям!

Щеки Верити посерели, а зрачки от страха расширились настолько, что глаза казались черными.

Фарингдон.

Времени, чтобы подумать и обсудить ситуацию с ней, не было. Только действия сейчас могут ее спасти.

Макс схватил Верити за плечи.

— Послушайте, — сказал он. — Времени нет. В последний раз — вы хотите избавиться от ваших родственников? Любой ценой?

Она открыла рот, но не издала ни звука. Конвульсивные движения ее горла отозвались в нем болью, но он жестко сказал:

— Быстрее, Верити. Доверяете ли вы мне?

Она кивнула.

— Отлично. Я приглашу Фарингдона войти. Следуйте моему примеру и не занимайтесь самодеятельностью. И прежде всего — не противоречьте мне ни в чем! Что бы я ни сказал, Верити. — Затем он подошел к двери и открыл ее.

Лорд Фарингдон стоял в центре зала, в пропыленной одежде, и лицо его было красным от злости.

— Входите, лорд Фарингдон. Разве я что-то забыл у вас? Мне скорее показалось, что я забрал все необходимое.

— Ей-богу, вы ловко обделываете ваши делишки, Блейкхерст! Но на этот раз вы зашли слишком далеко! К тому же это глупо. Вы думали, я не пойму, что она убежала с вами?

Макс сделал вид, что задумался.

— Нет. Я действительно не считал, что вам не хватает мозгов. Вот честности — о да. Признаю, что здесь у меня есть сомнения.

Фарингдон подскочил от возбуждения.

— Какого черта вы имеете в виду, сэр?

Гнев наполнил Макса.

— Я спросил вас, лорд Фарингдон, какова судьба мисс Скотт, а вы заявили мне, что она умерла.