Нора Хесс - Шторм Страница 22

Фермер широко улыбнулся:

– Готов поспорить, что юная леди не прочь принять горячую ванну и поесть за столом – хотя бы для разнообразия, в качестве, так сказать, смены обстановки. Милости просим, мисс, спешивайтесь и проходите в дом. И вы тоже, мистер, – улыбнулся он Уэйду.

Когда Шторм ступила на крыльцо, Кейн представил ее хозяину фермы. Девушка отчетливо ощущала, какое чумазое у нее лицо, какое запыленное платье – по сравнению с чистой одеждой и розовыми щечками дочери фермера, которая сейчас дружески улыбалась.

– Это моя дочь, Эгги, – представил ее фермер.

Кейн и Шторм кивнули и улыбнулись девушке.

А Уэйд взял ее руку и, показав в широкой улыбке свои ровные белые зубы, произнес нежно:

– Счастлив познакомиться с вами, Эгги.

Эгги вспыхнула от удовольствия, слыша такие слова, и пригласила гостей войти в дом. Когда Уэйд уступил дорогу Шторм, чтобы пропустить ее в дверь, она со всей своей силы наступила ему каблуком на мыс сапога и гордо проплыла мимо. Она услышала, как он ойкнул от боли, и почувствовала огромное удовлетворение.

Бесс Бенсон была столь же любезна, как ее супруг и дочь. После того как гости и хозяйка дома были представлены друг другу, она обратилась к дочери:

– Принеси чистые полотенца для мистера Рёмера и мистера Мэгэллена. И проводи их на заднее крыльцо, где они смогут помыться. А вы, моя дорогая, – взглянула она на Шторм, – пойдете со мной. Я покажу вам вашу комнату, в которой вы сможете жить в течение всего вашего пребывания здесь.

Сказав все это, пухленькая миссис Бенсон, которой было, по-видимому, где-то сорок пять лет, сняла чайник горячей воды с плиты и повела Шторм в ее комнату. Она была довольно скудно обставлена, но очень уютная и чистая.

– Этого вам хватит, чтобы хорошенько умыться к ланчу, а затем попозже мы устроим вам горячую ванну, в которой вы сможете как следует отмокнуть, – проговорила хозяйка, наливая теплую воду в неглубокий белый тазик, около которого лежало банное полотенце и кусочек мыла. – Я всегда держу эту комнату в порядке на случай, если вдруг приедет погостить моя племянница, – объяснила она. – Когда закончите умываться, приходите на кухню, и мы сядем за стол.

Шторм умыла лицо и руки, вынула расческу из кармана и расчесала свои спутанные кудри. Наконец она торопливо почистила щеткой запыленную одежду. Она очень спешила, потому что считала невежливым заставлять долго ждать хозяев, оторвав их от ланча.

Когда Шторм проходила по коридору на кухню, она слышала голоса Кейна и Уэйда, беседующих с Эгги на заднем крыльце. Она не могла разобрать всех слов, но поняла по тембру голоса Уэйда и тому, как взволнованно смеялась в ответ на его слова девушка, что Уэйд пустил в ход все свое очарование. Шторм захотелось предупредить хозяйку дома, которая раскладывала в это время по тарелкам картофель и хлеб, чтобы та получше присматривала за своей дочерью и ни в коем случае не оставляла ее наедине с обаятельным гостем.

Жена фермера превосходно готовила, ланч был отменно вкусным, но кусок застревал в горле Шторм и ей казалось, что еда отдавала горечью. Потому что сидевшие напротив нее Уэйд и Эгги не спускали глаз друг с друга.

Лицо Эгги пылало от сладких речей Уэйда и его нежных взоров. Ни разу он даже не встретился взглядом со Шторм, будто ее и не было здесь.

После ланча трое мужчин отправились для деловых переговоров на пастбище, где пасся скот шортхорнской породы. Шторм вызвалась помочь миссис Бенсон убрать и помыть посуду, но та покачала головой:

– Я обещала вам горячую ванну и должна выполнить свое обещание. У вас есть свежая смена белья?

Шторм ответила, что у нее есть последняя чистая смена нижнего белья в седельной сумке и что она хотела бы постирать кое-что из одежды, прежде чем они отправятся в обратный путь.

– Эгги, – распорядилась миссис Бенсон, – сходи на конюшню и принеси сумку Шторм. Пока ты будешь ходить, я притащу бадью на кухню и устрою ванну для нашей гостьи.

Через четверть часа Шторм уже сидела в большой деревянной бадье, соскребая и смывая мыльной водой дорожную грязь и пыль со своего тела, затем она с наслаждением помыла голову. Эгги и Бесс находились здесь же на кухне, они мыли посуду и между делом беседовали со Шторм. Мать расспрашивала о жизни на ранчо, а дочь интересовал только Уэйд. Шторм ответила на все вопросы, касающиеся их житья-бытья на ранчо, но притворилась, что ничего не знает об Уэйде. Ей очень хотелось предостеречь девушку, посоветовать ей держаться подальше от этого мужчины, но она знала, что слова и советы здесь бесполезны.

Вымывшись и переодевшись в чистое белье, Шторм снова почувствовала себя человеком. Распустив волосы, чтобы они просохли на теплом воздухе, она принялась за стирку той одежды, которая могла ей еще понадобиться в пути. Когда все было постирано и вывешено для просушки на веревку во дворе, Шторм вернулась в предоставленную ей комнату и блаженно растянулась на кровати. «Я только чуть-чуть отдохну», – сказала она сама себе, прикрывая глаза.

Когда Эгги растолкала ее, за окном уже сгущались сумерки. Хозяйская дочь пригласила Шторм на ужин, который был как раз готов. Она не могла поверить, что проспала полдня.

Когда Шторм вошла на кухню, за столом уже сидели все, кроме миссис Бенсон. Она села рядом с Кейном и поняла по его довольному выражению лица, что он заключил с хозяином фермы выгодную сделку. Шторм приказала себе не обращать никакого внимания на Уэйда и Эгги, просто не замечать их и наслаждаться вкусным ужином.

И действительно, она с большим аппетитом съела жареного цыпленка, потому что ей удалось поймать стремительно брошенный на нее взгляд Уэйда.

Возможно, он ухаживал за Эгги просто чтобы заставить ревновать ее саму. Это была утешительная мысль для Шторм.

Однако, когда ужин окончился, надежды Шторм развеялись как дым. Она уже не была столь уверена, что Уэйд использует Эгги для того, чтобы помучить ее саму. Он объявил во всеуслышанье, вставая из-за стола, что отправляется проведать своих людей. А затем попросил Эгги сопровождать его.

– Можно мне пойти погулять, ма? – умоляющим голосом спросила девушка.

– Думаю, что да, только прошу тебя, возвращайся поскорее, сырой вечерний воздух вреден твоему здоровью, – заботливо сказала миссис Бенсон.

Шторм хотелось закричать на весь дом: «Не пускай ее с ним, ты, безумная мать! Ты что не видишь, что это настоящий соблазнитель, способный совратить любую женщину?». Но она сдержала себя, крепко сжав зубы, чтобы ни одно слово не сорвалось с ее губ. Шторм потупила взор, сознавая, что ее мучит самая обыкновенная ревность, что именно ревность толкает ее произносить во всеуслышание необдуманные слова. Ведь ее ничуть бы не встревожило то обстоятельство, если бы какой-нибудь другой мужчина захотел прогуляться с Эгги при лунном свете.