Сьюзен Филлипс - Только представьте… Страница 22

Неожиданно перед глазами встал как живой Магнус Оуэн. Черт бы его побрал! Его самого и жалеющие взгляды, которые он на нее бросает. Иисусе сладчайший и благословенный, ну что тут поделать?! Просто смех и грех! Оуэн, который сгорает от желания, набрался наглости ее жалеть!

Невольная дрожь охватила ее при мысли о мощных белых бедрах, обхвативших ее золотисто-коричневые ноги, но Софрония постаралась не думать о предстоящем испытании. Уж лучше подогревать в душе ненависть к проклятому ниггеру! Неужели Магнус в самом деле вообразил, будто она позволит ему коснуться себя, ему или любому черномазому? Думает, что она из кожи вон лезла, ухаживая за своим телом и прислушиваясь к речи белых дам в Радерфорде, пока не стала говорить в точности как они, только для того, чтобы бросить все под ноги негру, который не сможет ее защитить? Особенно такому, чьи глаза, кажется, пронзают ее насквозь, достигая самых потаенных уголков души? Ну уж нет!

Софрония направилась на кухню. Скоро, скоро она получит все, что пожелает: дом, богатые платья, безопасность, даже если ей придется заработать все это единственным известным ей способом: удовлетворяя похоть белого. Белого, у которого найдется достаточно сил и власти, чтобы стать ее покровителем.

Вечером пошел дождь. Холодный февральский ветер выл в дымоходах и гремел ставнями. Софрония замедлила шаг у двери библиотеки. На одной руке она удерживала серебряный поднос с бутылкой бренди и единственным стаканом, другой расстегивала верхние пуговицы на блузке, обнажая нежные выпуклости грудей. Пора сделать следующий ход.

Глубоко вздохнув, она постучала и переступила порог. Кейн поднял голову от счетных книг.

— Ты, похоже, прочла мои мысли.

Медленно распрямив мощное тело, он встал, потянулся и вышел из-за стола. Софрония не позволила себе отступить при его приближении, хотя двигался он с грацией огромного свирепого льва. Кейн трудился с рассвета до заката, и по лицу его было видно, как он устал.

— Очень уж холодно сегодня, — заметила она, ставя поднос на стол, — вот я и подумала, что вам нужно подкрепляющее. Чтобы согреться, разумеется.

Она заставила себя поднести руку к вырезу блузки, чтобы подчеркнуть намек.

Кейн уставился на нее, и в Софронии снова зашевелился знакомый страх. Пришлось снова напомнить себе, как он был добр к ней, хотя ее пугало что-то опасное, таившееся под личиной невозмутимости и неизменной учтивости.

Взгляд Кейна замер на пышной груди.

— Софрония…

Она подумала о шелковых платьях и уютном домике. Домике с крепким замком.

— Ш-ш-ш…

Софрония подступила к нему и положила распластанную ладонь на мускулистую грудь. Чуть дернула плечом, и шаль сползла до самой талии.

Все семь месяцев жизнь Кейна была наполнена одной лишь тяжкой работой. И никаких развлечений. Теперь же его веки опустились. Длинные изящные пальцы сомкнулись на ее запястье. Его кожа, осмугленная солнцем Каролины, была темнее ее собственной.

— Ты уверена? — шепнул он, сжав ее подбородок.

Софрония вынудила себя кивнуть. Он нагнул голову, но за мгновение до того, как их губы встретились, сзади послышался шум. Они обернулись и увидели стоявшего в дверях Магнуса Оуэна. Обычно добродушное лицо было искажено злобной гримасой: очевидно, он понял, что означает эта сцена. Ворвавшись в комнату, он бросился на человека, которого считал ближайшим другом и который когда-то спас ему жизнь.

Неожиданное нападение застало Кейна врасплох. Он покачнулся и едва удержался на ногах, но, тут же придя в себя, приготовился к новой атаке.

Софрония, дрожа от ужаса, наблюдала, как Магнус замахивается, но Кейн вовремя отступил и поднял руку, чтобы отразить удар. Магнус снова развернулся и на этот раз попал Кейну в челюсть. Тот упал, тут же вскочил, но не подумал обороняться. Постепенно Магнус опомнился и, видя, что Кейн не собирается драться, бессильно опустил руки. Кейн пристально посмотрел ему в глаза, перевел взгляд на Софронию и, подняв опрокинутый в драке стул, мрачно проворчал:

— Шел бы ты спать, Магнус. Завтра дел полно. И ты иди, Софрония. На сегодня ты мне не нужна.

Он так выразительно произнес последнюю фразу, что ошибиться было невозможно. Все было кончено, еще не успев начаться.

Софрония вылетела из комнаты, содрогаясь от негодования. Как смеет Магнус лезть в ее дела?!

Она сама себе не признавалась, что боится за него. Здесь, в Южной Каролине, всякого негра, посмевшего ударить белого, ждет жестокое наказание!

Она почти не спала, каждую минуту ожидая появления дьяволов в белых балахонах, но ничего не случилось. Назавтра Магнус и Кейн работали бок о бок, очищая поле от кустарника. Страх мгновенно сменился жгучей ненавистью. Он не имел никакого права лезть в ее жизнь!

Вечером Кейн велел ей оставить бренди на столике за дверью библиотеки.

Глава 6

Темплтонская академия для молодых леди утопала в свежих весенних цветах. Камины прятались за пирамидами белых тюльпанов, на каминных полках стояли хрустальные вазы с букетами сирени. Даже зеркала были задрапированы гирляндами белоснежных азалий.

Глаза собравшихся в бальном зале гостей были устремлены на возвышение с очаровательной, увитой розами аркой, откуда должны были появиться выпускницы 1868 года.

Кроме счастливых родителей, сюда были приглашены члены наиболее выдающихся нью-йоркских семей. Ни одна из родовитых маменек не могла позволить своему сыну пропустить такое событие, как первый выход в свет девушек из Темплтона, и тем более выпускной бал: лучшего места, чтобы найти достойную невестку, в городе просто не существовало.

Мужчины помоложе излучали, беззаботную уверенность в себе, несмотря на то что у некоторых пустые рукава безупречно скроенных фраков бессильно свисали с широких плеч, а многие, еще не отпраздновавшие свой двадцать пятый день рождения, тяжело опирались на трости. Бумажники холостяков постарше лопались от прибылей, приносимых процветающей послевоенной промышленностью, и видимыми знаками их успеха служили бриллиантовые запонки и тяжелые золотые цепочки от часов.

Сегодня джентльмены из Бостона, Филадельфии и Балтимора впервые получили привилегию встретиться с самыми блестящими дебютантками нынешнего сезона. В отличие от нью-йоркских соперников эти джентльмены не имели времени посещать утренники и дневные воскресные приемы, предшествующие сегодняшнему балу. Поэтому они внимательно прислушивались, как местные женихи обсуждают победительниц нынешнего турнира невест. Чьи ставки выше в этих скачках породистых кобылок?

Прелестная Лилит Шелтон украсит гостиную любого мужчины и к тому же получит от папаши десять тысяч долларов.