Джудит Айвори - Спящая красавица Страница 22

— Мы были в глухих джунглях, на туземной тропе, — говорил Джеймс, обращаясь к прелестной, привлекательной женщине, сидевшей напротив него. Он приготовился повторить историю, которую рассказывал уже десятки раз, — о том, как умерли члены экспедиции и как он сам удивительным образом остался в живых и вернулся на английскую землю. — Это была единственная дорога на север. Африканские реки вроде Конго в среднем течении совершенно непригодны для передвижения по ним на чем-либо другом, кроме каноэ. Дорог там нет, связи никакой...

Он ненадолго замолчал, представив, как легко очутиться снова в темных джунглях. Сидя с чашкой кофе в руках, Стокер позволил своему сознанию парить свободно, размышляя о том, как придать своему повествованию большую поэтичность.

— Трудно представить, — делился он с Николь Уайлд, — как мы примитивны по сути дела. Саванна совершенно дикая. Но джунгли... Там ночью раздаются прекрасные звуки, сверхъестественные, и они доносятся из кромешной темноты. Даже лунный свет не проникает сквозь густую листву.

Тем не менее после того, как наша экспедиция, обогнув на пароходе мыс Горн, причалила в Кейптауне и пробыла там год, мы отправились на север через неисследованную, не отмеченную на карте местность. Мы шли гуськом за носильщиками; на головах у них в соломенных корзинах покачивалось все наше имущество; экспедиционные ценности — образцы, записи, заметки. Все это, между прочим, я привез домой. Мне потребуются годы, чтобы разобрать и расшифровать их. Годовая работа ста сорока восьми человек, — он на миг замолчал, — из которых в живых остался я один.

Джеймс уставился на свою чашку с черным кофе, вкус к которому в нем пробудил проводник-бур, употреблявший этот напиток везде, где только удавалось.

— Иногда я спрашиваю себя: за что меня пощадила судьба? Мне это кажется несправедливым.

Несколько секунд он не мог говорить.

— Вы чувствуете себя виноватым за то, что остались живы? — вежливо спросила Николь. — Что случилось?

Его ответ прозвучал совершенно несуразно:

— Они хотели мою одежду.

Стокер ждал, поймет ли она его. Конечно же, нет. Кто поверит в это?

— Вашу одежду? — тихо переспросила Николь. Затем, вскинув брови, наклонила голову и последовала за ним в его джунгли — А что они носили сами? — спросила она.

— Ничего. — Он позволил ей осознать его слова, прежде чем продолжил свой рассказ. — Хотя со временем некоторые из них стали носить мои брюки, жилет или шарф.

Она прищурилась, стараясь понять, что же он пытается ей объяснить, но не могла.

— Вы ходили голым, как и они?

Это был, в сущности, не вопрос. Совершенно приспособиться к туземному образу жизни для сознания европейца непостижимо. А самым ужасным из всего было, без сомнения, ходить неприкрытым.

— Было жарко, — объяснил он. — Все остальные люди были нагими, и какая-либо одежда становилась обузой, а моя им понравилась, поэтому я позволил им взять свою одежду. Я уже не надеялся вернуться в Англию, — добавил Джеймс. — Не помышлял, что буду снова сидеть за английским столом в английском университете.

Конечно, его приятели англичане подумали бы, что такое поведение присуще душевнобольному. Только пациенты сумасшедшего дома не носят штанов.

Он рассмеялся:

— Что бы такое рассказать вам? — И смутился. Потом поднял глаза: — Я должен был отделить обычную информацию от остальной. Ох... простите. Я не должен был рассказывать об этом.

— Нет-нет, все в порядке. — И как ни странно, это было именно так, хотя она округлила глаза и сказала: — Великий Боже! Ну и что же?

Джеймс удивил ее. Он удивил женщину, которая была опытной в самом привлекательном смысле этого слова. Достаточно опытной, чтобы ее не шокировало упоминание о его наготе. Он наблюдал за тем, как она улыбалась и качала головой, размышляя: кому еще он мог бы рассказать подобное? И кто бы отреагировал так же благожелательно?

В это время Николь сидела и рисовала в своем воображении возбуждающую картину: мистер Стокер сбрасывает костюм, снимает жилет, расстегивает ремень на брюках и спускает их.

Для женщины, которая носит массу одежды — как способ самозащиты, — такое поведение равносильно безумию. Эта мысль очень понравилась ей: высокий красивый Джеймс Стокер стоит в лучах солнца, золотящих его кожу.

В уютной тишине Джеймс тихо произнес:

— Вчера днем вы встречались не со своей тетушкой.

Николь моментально рассердилась:

— Вы шпионили за мной?

Он пожал плечами, как бы желая сказать: «Соблазн был слишком велик». Неужели она ожидала, что он устоит?

Николь была почти уверена. Она поджала губы, затем ответила:

— Это был Дэвид. Он распоряжается моей собственностью здесь в мое отсутствие. Он — тот, кто убил пчел.

— А-а... — понимающе покачал головой Джеймс, — это все объясняет. Вы так обрадовались встрече с молодым человеком, разрушившим вашу крышу.

— Не ваше дело, — ответила Николь, бросив на него быстрый и угрюмый взгляд.

Он нахмурился и стал разглядывать свою чашку с кофе, затем немного смягчился:

— Среди ваших друзей много мужчин.

— Да, есть несколько.

— И все они посвящают вас в свои сокровенные тайны, как я?

— Иногда, — ответила она после некоторого колебания.

— Часто, — настаивал Джеймс.

Она опустила глаза, провела пальцем по основанию сахарницы и затем ответила после недолгого раздумья:

— Да, часто. Хотя я и не знаю почему.

— Как вы это делаете?

— Я ничего не делаю, — быстро ответила Николь и, выдержав паузу, добавила: — Иначе как... Хорошо, я знаю, как заставить людей идти мне навстречу.

Джеймс горько улыбнулся:

— И как отгородиться от них.

Оба замолчали. Николь постаралась скрыть уныние, охватившее ее.

— Что ж, — сказала она наконец, — восхитительный завтрак получился. Благодарю вас.

Она сняла салфетку с колен и, положив ее на стол, взглянула поверх головы Джеймса и очень удивилась. Часы на противоположной стене показывали тридцать три минуты двенадцатого. Резко откинувшись на спинку стула, она воскликнула:

— Боже! Я собиралась встретиться... — Но тут же осеклась.

— С Дэвидом, — закончил за нее Джеймс. Николь пристально посмотрела на него.

— Вы должны были встретиться с Дэвидом? Где? — спросил Джеймс.

Николь сжала губы, как будто боялась, что с них может сорваться ответ, затем упрекнула себя за ребячество и сказала:

— В Гранчестере, три минуты назад.

Джеймс встал, подошел к ней, отодвинул стул, помогая подняться.

— Кто он?

Николь поднялась и взглянула на Джеймса через плечо, когда брала зонт.