Розмари Роджерс - Темные огни Страница 22

Ночью, когда ее мучили кошмары, Джинни сбросила одеяло и не смогла натянуть его на себя, поэтому теперь, чтобы согреться, подтянула колени почти к подбородку. Ее волосы разметались и, словно плащом, укрывали спину. Лицом же она уткнулась в грязные мешки, служившие ей подстилкой.

— Надеюсь, ты хорошо отдохнула? — с сарказмом спросил Карл и направился к ней. Но Джинни по-прежнему не подавала никаких признаков жизни, хотя ее грудь чуть вздымалась, и он понял, что она жива. Карл, нахмурившись, стоял над ней, рассматривая ее нежное тело, покрытое синяками и ссадинами. Он понял, что несколько перестарался, но уж очень хотелось ему отплатить этой шлюхе за все обиды и унижения.

— Черт тебя побери! — Он нагнулся и грубо встряхнул ее за плечо. — Не изображай из себя дохлую курицу — я же вижу, что ты дышишь. А если тебе не хочется перемолвиться со мной словечком, я снова суну тебе в рот кляп!

Он решил перевернуть ее на спину, но это оказалось не так просто: тело Джинни стало тяжелым и неподатливым, как у мертвой. Увидев ее лицо, Карл изумился: оно распухло от кровоподтеков и уже не казалось столь привлекательным. Даже ее глаза утратили живость и были тусклыми и бессмысленными.

Присев на корточки, Карл выругался. Он не только перестарался, но чуть не убил ее! Но черт возьми, что же с ней сейчас? Вдруг она просто притворяется, чтобы вызвать у него жалость?

Он снова потряс Джинни и заметил, что ее кожа холодна, как лед. Уступив желанию, он провел ладонью по ее интимным местам в тайной надежде увидеть хоть какую-нибудь реакцию. Однако ее лицо ничего не выражало — она даже не пыталась оттолкнуть его, как это было прошлой ночью. Черт, почему она молчит? Все еще пытаясь понять, притворяется Джинни или нет, Карл дал ей пощечину, но ее голова лишь безвольно откинулась. Правда, Карлу показалось, что с ее губ сорвался легкий звук — но не более того. Что же приключилось с проклятой шлюхой? Ее странное состояние наводило на самые неприятные мысли. Может, она простудилась или подхватила пневмонию, пока лежала здесь без одеяла? Сама виновата — нечего было дергаться.

Вновь выругав женщину, он грубо закутал ее в одеяло. Черт ее побери! Она вполне заслужила все это, но еще не настрадалась сполна! Карл вовсе не хотел, чтобы она избежала всего, что он для нее уготовил. Вдруг он подумал, что слишком крепко связал ее и это нарушило кровообращение. Но ясно было одно — теперь уж она не сможет сопротивляться, даже если захочет.

Продолжая бормотать ругательства, он разрезал веревки. Как только восстановилось кровообращение, Джинни издала протяжный стон.

— На-ка, глотни малость, ради Бога, может, это прибавит тебе сил. — Он прижал горлышко винной бутылки к губам Джинни, и она стала послушно отхлебывать глоток за глотком. Вино было дрянное, но крепкое. Выпитое на голодный желудок, оно ударило ей в голову.

Карл уложил ее на спину и теперь почувствовал, что в ее теле и конечностях, все еще вялых от слабости, уже появились признаки жизни.

— Так какая же муха тебя укусила? Готов поклясться, что за деньги ты не лежала, как подстилка, а была поживее. — Он дернул ее за волосы. — Ты что, не догадываешься, почему оказалась здесь? Ведь я не прошу ничего такого, чего бы ты не предлагала раньше за деньги, а иногда и бесплатно. Неужели ты так же лежала с этим ублюдком Морганом? Послушай, — тут он приблизил к ней лицо, — если ты не покажешь, что рада меня видеть, я снова тебя свяжу — только на этот раз куда крепче. И оставлю здесь на денек-другой!

Дрожа с головы до ног, Джинни попыталась заговорить, но вместо звонкого чистого голоса из ее уст вырывался лишь хриплый шепот:

— Нет, нет — я не…

— Что «не», тварь! Говори как следует! Так, мол, и так, Карл, я тебя хочу, я хочу, чтобы ты…

— Не… оставляй меня… — Она дышала поверхностно и очень часто, а глаза ее были закрыты. Карл засмеялся и навалился на нее всей тяжестью своего тела. Его жадные руки нагло ощупывали ее — он не мог насытиться. На этот раз он исследовал самые тайные места ее тела, на что не был способен вчера из-за спешки и волнения.

— Ну, говори же! Я хочу, чтобы ты выразила свои чувства ко мне словами. И не притворяйся, будто не понимаешь что к чему. Шлюха! — Он дышал ей в лицо винными парами. Его дыхание участилось — он не желал и не мог сдержать своего вожделения.

До его прихода Джинни была в состоянии шока, когда и мозг, и тело не подчинялись ей.

Но сейчас, когда жизнь стала возвращаться к ней, кровь свободно заструилась по жилам, а вино, обжегшее желудок, несомненно, взбадривало, Джинни вновь осознала весь ужас случившегося. Она предвидела беды и унижения, которым хотел подвергнуть ее Карл. Извиваясь под навалившимся на нее насильником, она увидела, как налилось кровью лицо Карла. Он снова причинял ей боль, совершал над ней насилие. Казалось, вернулся Том Бил, чтобы отомстить…

Почувствовав, что она учащенно дышит и бьется под ним, Карл решил было, что наконец-то она уступила ему. Вот так-то, шлюшонка! Значит, ей вдруг понравилось то, что он проделывал с нею! От этой мысли он окончательно потерял голову. Тяжело дыша, он начал расстегивать петли и крючки на своей одежде, полагая, что пришел момент овладеть Джинни. Она выгнулась под ним, что-то бормоча по-испански — хрипло и неразборчиво. Карл услышал звук разбившегося стекла, закричал от резкой, пронизывающей боли и погрузился во тьму…

Джинни, собрав последние силы, ударила его по голове пустой винной бутылкой. Она еще не совсем пришла в себя и считала, что на нее навалился Том Бил. Но разве она не убила его ударом ножа в горло? Так кто же этот человек?

С невероятным усилием ей удалось высвободиться из-под тяжелого тела Карла, и она увидела, что голова его залита кровью. Сколько же крови он потерял за несколько минут? Даже на ней была его кровь, она порезала стеклом пальцы, но боли не чувствовала. Ей вообще казалось, что она ничего не чувствует. Ее разум был так же безучастен, как и тело.

Джинни запомнила бесконечные ступеньки, по которым она поднималась вверх, а затем — тепло солнечных лучей. За этим последовал провал, а потом она очнулась в постели; кто-то склонился над ней и что-то говорил тихим, убедительным голосом.

— Пора, малышка. Уже можно просыпаться. Вы очень долго спали. Да-да. Теперь просыпайтесь, вы в безопасности. — Веки Джинни, словно налитые свинцом, с трудом приподнялись. Тот же самый голос мягко произнес: — Надеюсь, она наконец приходит в себя. Ведь она была в коме.

— Она сможет сейчас разговаривать? — это сказал уже другой голос — мужественный, низкий, со странным акцентом.

— Не знаю. Это зависит от того, насколько тяжелы воспоминания. Постарайтесь набраться терпения, Иван.