Анн Голон - Путь в Версаль Страница 22

С этого дня в башне Несль все пытались всячески развеселить Флоримона. Для него танцевали, пели, но он ужасно боялся, закрывал глаза и дрожал, как осиновый лист на ветру. Единственное, что его привлекало, это обезьянка Пикколло.

Однажды вечером кто-то заиграл на шарманке грустную песню. Анжелика, державшая Флоримона на коленях, почувствовала, как он вздрогнул и посмотрел на нее. Его маленький ротик приоткрылся, обнажая маленькие, как росинки, зубки, и тихим глухим голосом, исходящим откуда-то изнутри, растерянно проговорил:

— Мамочка!

Это было первое слово, которое Анжелика услышала от своего сына после долгой разлуки. Да, его здоровье восстанавливалось.

Глава 11

Лето подходило к концу, и вот пришел холодный и дождливый сентябрь.

— Скоро зима, — тихо сказал Черный хлеб, поеживаясь под своими лохмотьями и протягивая руки к огню.

Мокрые дрова потрескивали в очаге большого зала в башне Несль.

Богатые буржуа в это время года доставали из сундуков теплую одежду. У богатых и у нищих были свои заботы.

Все придворные были поражены внезапным арестом богатейшего суперинтенданта финансов господина Фуке.

Нищие же только и говорили об открытии ярмарки и о борьбе двух банд и их главарей, Родогона и Каламбредена, за власть.

Арест господина Фуке грянул как гром среди ясного неба. Несколько недель назад, до ареста, король и королева-мать были приняты суперинтендантом, любившим роскошь, в его замке Во ля Виконт. Этот знаменитый замок, построенный знаменитым архитектором Ле Во, был украшен фресками художника Ле Брюна. Именитые гости осмотрели сады, окружавшие замок, которые поливались специальным водопроводом, гроты, фонтаны, скульптурные ансамбли. Потом все последовали в «Зеленый театр» смотреть остроумную комедию молодого автора Мольера. Она называлась «Несносные».

Молодой король с завистью смотрел на всю эту роскошь. Несколько недель спустя, когда господин Фуке садился в свою золоченую карету, к нему подошел мушкетер из королевской охраны.

— Ваша карета не там, монсеньор, — заявил мушкетер, — садитесь, пожалуйста, в ту, — и он показал на черную карету с решетками.

— Что это значит? — возмутился крайне удивленный суперинтендант.

— Именем короля вы арестованы, — спокойно ответил мушкетер.

— Король — наш владыка, — сказал побелевший Фуке, — ему виднее, но я бы хотел, для его же блага, чтобы он думал о будущем.

Это были последние слова суперинтенданта. Дело было сделано. Молодой король стремился к власти, сметая всех на своем пути. Этот арест походил на тот, сделанный год назад, когда точно так же подъехала карета и был арестован Жоффрей де Пейрак, могущественный тулузский вассал, впоследствии сожженный на костре как колдун на Гревской площади. Влиятельные особы догадывались, что эти два ареста связаны между собой, но молчали, боясь опалы. Все знали, что Фуке помогал Фронде и что молодой король давно точил зуб на суперинтенданта.

Людовик XIV был спокоен и уверен в себе, постепенно убирая с дороги всех своих противников. Он был уверен, что Англия не заступится за Фуке, как это было год назад, когда Тулуза восстала против ареста графа де Пейрака. Да, это была великая победа короля-солнце, абсолютного монарха, говорившего своим притихшим придворным:

— Государство — это я, господа!

Что касается суперинтенданта Фуке, то о нем просто забыли. Все его дворцы и богатства перешли к королю, а для него потянулись долгие годы в Бастилии.

У Анжелики не было времени следить за этими событиями. «Великие» делали заговоры, предавали и попадали в опалу, потом исчезали. Молодой король «уравнивал» головы своим придворным. Теперь никто не мог встать ему поперек дороги, и король-солнце успокоился.

Никто не знал, что маленький ларец с ядом, предназначавшийся королевской семье, находился в одной из бойниц замка дю Плесси-Бельер. Анжелика, по иронии судьбы, была единственным человеком, знавшим эту страшную тайну.

Анжелика с ужасом ждала приближения зимы. Ведь одной ей было бы легче, но теперь у нее на руках были два сына, Флоримон и Кантор.

Если весь королевский двор жил спокойной, размеренной жизнью, то весь воровской мир притаился в ожидании страшной резни, которая должна была состояться на ярмарке Сен-Жермен. В тот момент, когда королева и весь Париж ждали рождения наследника французского престола, толпы бродяг из банды Родогона-цыгана вошли в Париж.

Эта схватка на ярмарке Сен-Жермен испортила настроение парижанам с первых дней ее открытия. Там видели, как лакеи избивали студентов, как знатные сеньоры прокалывали друг друга шпагами, как какие-то люди переворачивали кареты и поджигали их, трупы валялись повсюду. Но никто не знал, кто же был зачинщиком этой резни.

И только один человек мог ответить на этот вопрос, это был полицейский по имени Дегре. Вот уже год он работал капитаном-экспертом при тюрьме Шантль. Это был талантливый сыщик, его самого и его собаку хорошо знали и проклинали на парижском «дне». В 1678 году он первый раскроет «Дело о ядах», дело об этой даме, затрагивающей подступы к трону. А пока шел 1661 год. Дегре и его собака знали все злачные места в Париже: притоны, сходки нищих и т.д. Дегре уже давно следил за соперничеством двух главарей самых могущественных банд в Париже, дравшихся за первенство на ярмарке Сен-Жермен. Но этим все не кончалось, так как эти два главаря были соперниками в любви.

Они оба были влюблены в одну женщину с глазами цвета морской волны, которую звали «маркиза ангелов».

В это утро Дегре поставил своих людей на подступах к ярмарке. Он не смог сдержать резни на ярмарке, которая разразилась с быстротой молнии, но в этот раз было арестовано много бандитов. На рассвете следующего дня 20 самых отъявленных бандитов были вывезены за город и повешены.

По правде сказать, популярность ярмарки была огромной. На ней побывал весь Париж. Даже король однажды вечером посетил ее со своим двором. На ярмарку Сен-Жермен съезжались отовсюду. Там были торговцы из провинций юга Франции. Португальцы торговали тонким фарфором, провансальцы продавали апельсины и лимоны. Фламандцы привезли свои знаменитые картины и сыры, прорицатели предсказывали будущее. В маленьких балаганах давали представления. Можно было увидеть крысу, танцующую под звуки свирели, и другие чудеса.

Публика смешалась. Аристократы и знатные дамы поглядывали на все эти развлечения из окон своих карет. Работали все кабаре и трактиры. Поистине это был народный праздник.

Но все знали, что на ярмарке столкнутся две банды. До этого было уже много стычек, что кто-то из двух главарей должен умереть. Это была борьба за власть, за существование.