Татьяна Басанская - Звездные ливни Страница 23

Но именно поэтому Купава сторожко отнеслась к предложению Коснятина стать ее опекуном и защитником. Слишком явное внимание парня пугало и настораживало. Зато смешливые дочери посадника, похоже, не видели ничего дурного в том, что их брат уж слишком усердно ухаживает за гостьей.

Однажды девушка задержалась после ужина в горнице. Погода стояла хмурая, и хотя сердитые снега уже совершенно растаяли, душа не чувствовала приближения теплых дней. Прижавшись пылающей щекой к холодному окну, за которым хлестали потоки дождя, девушка печально рассматривала серые волны Волхова. На другом берегу расстилалась вереница холмов, их нечеткие силуэты терялись за сплошной стеной ливня. Деревья и кусты раскачивались и гнулись, но холмы стояли непоколебимо. И было удивительно сознавать, что даже сейчас, когда стихия разыгралась вовсю, в этих далеких вершинах чувствуется надежность и уверенность. Вот бы и ей научиться так же стойко выдерживать невзгоды, что подарила ей судьба. По щеке у Купавы медленно скатилась слеза.

— О чем грустишь, Купавушка? Если пожелаешь, я могу развеять твою тоску, — раздался за ее спиной ласковый голос Коснятина.

Девушка слегка вздрогнула, но не спешила оборачиваться, опасаясь встретиться глазами с искушающим взглядом красавца.

— По дому грущу… И тебе не справиться с моей тоской.

— Ошибаешься, милая. Сейчас забудешь о печали своей. Отец получил весточку из Вышгорода. Твои батюшка с матушкой шлют тебе благословение. Они не сердятся на тебя и рады тому, что ты живешь в нашем доме.

Не ожидавшая столь доброй вести, Купава быстро обернулась и почти что уткнулась носом в нарядный кафтан Коснятина. Она и опомниться не успела, как оказалась в мужских объятиях. Парень попытался привлечь Купаву еще ближе к себе, но девушка быстро уперлась маленькими кулачками в его широкую грудь.

— Отпусти!..

— Зачем?

— Хочу своими глазами увидеть весточку от батюшки…

— Ежели отпущу, потом вернешься ко мне? — прошептал парень на ушко Купаве, согрев его теплым вздохом.

— Не шали, посаднику пожалуюсь! — полушутя-полусерьезно пригрозила девушка.

— Ох, напугала! А я вот возьму да и посватаюсь к тебе! Отец вряд ли будет возражать. С твоим батюшкой они давние приятели, и приданое за тобой, полагаю, неплохое будет.

— Так ты богатства ищешь? — фыркнула девушка и, выскользнув из рук парня, быстро направилась к двери.

Но Коснятин ловко обогнал ее и преградил дорогу, опершись рукой о резную дубовую дверь.

— А если скажу, что люба ты мне? Выйдешь за меня?

— Нет, — коротко бросила Купава и храбро взглянула на парня.

— Неужто я не пришелся тебе по сердцу? — искренне удивился он. — Ты взгляни на меня получше — я ведь молодец хоть куда. И в бою не из последних, и в любовных ласках хорош. Да и умом Бог не обидел.

Он так близко заглянул девушке в лицо, что Купава даже вздрогнула. Она и без его похвальбы знала, что сын посадника был весьма хорош собой, а сейчас, при свете лучины, его лицо внезапно напомнило те ангельские лики, что смотрели сверху вниз с церковных росписей: светлые, как мед, локоны переливались, обрамляя лицо с тонкими и правильными чертами, темными глазами и сладкими губами изумительной формы. Коснятин мечтательно смотрел в глаза девушке. О чем думал сейчас этот женолюб? Ожидал, что боярышня повиснет на его шее, подобно всем прочим молодицам? Предвкушал скорую победу?

— Хорош ты собой, не спорю, но только по сердцу мне другой. Каждую ноченьку мне глаза его звездные снятся. Даже сейчас он стоит меж нами, хотя ты его не видишь.

Удивляясь самой себе, Купава с легкой усмешкой отвела в сторону руку Коснятина. Поразившись тому, что желанная добыча впервые в жизни ускользает от него, парень отступил в сторону, позволив девушке выйти из горницы.

С этого вечера Купава почувствовала, что отношение к ней сына посадника весьма изменилось. Он по-прежнему заботился о ней, сопровождал на прогулках, но более не пытался увлечь в любовный круговорот.

Домашние, разумеется, заметили, что между Коснятином и дочерью боярина Блюда вьются незримые нити. Но Добрыня запретил всем вмешиваться в их отношения. Никто не знал, что посадник внимательно наблюдал за Купавой еще во время ее пребывания на княжеском подворье. Появление в Новгороде дочери старинного приятеля в обществе молодого переяславского князя весьма покоробило посадника. Ему было горько думать, что Блюду нанесли оскорбление, обесчестив его дочь. Но Позвезд, поведав Добрыне историю Купавы, заверил посадника, что привез девушку в Новгород, спасая от преследования Святополка. Юноша дал крестную клятву, что ничем не оскорбил Купаву и просил Добрыню лично послать боярину Блюду весть о его дочери, чтобы вымолить прощение и успокоить родительское сердце. И все же от пристальных глаз Добрыни не ускользнуло то смятение, в которое приходили и Позвезд, и Купава, когда им приходилось встречаться. Именно потому он и предложил девушке поселиться в своем тереме, чтобы лично сберечь покой и честь боярской дочери.

То, что Коснятин стал обхаживать девушку, заставило посадника встревожиться и серьезно переговорить с сыном. Добрыня не стал открывать Коснятину правду об отношениях девушки и переяславского князя, но предупредил, что не простит сыну бесчестья Купавы.

Много времени прошло с тех пор, как Позвезд с другими послами отправился в Свеарике. В Волхове отшумели последние мутные весенние воды, и под голубыми небесами заиграли желтыми, красными и синими прожилками цветов высокие кручи. С приходом месяца травного в город стали прибывать бесчисленные чужеземные ладьи, настоящие чудища с диковинными резными носами, с высокими бортами, облепленные зелеными водорослями. Купава с жадностью выглядывала среди сходящих на берег знакомые лица, но Позвезда и новгородских послов среди них не было. Взойдя на крепостную стену, девушка часто смотрела на север — не маячат ли в тумане ветрила и мачты, но издалека катились только волны, над ними кружились чайки-птицы и плыли белые, похожие на паруса, облака.

Приближалось долгожданное летнее тепло, яркие цветы распускались на зеленых лужайках, в садах и дубравах томительно щебетали по ночам соловьи, любовно стонала лесная горлица и без умолку звенела кукушка. Весна бурлила в деревьях сладкими соками, злаки тянулись из земли, сладко пахли яблони.

И в этом круговороте жизни Купава плыла навстречу своей судьбе, как былинка, что несется в многоводной реке, подхваченная течением. Почти каждую ночь во сне кто-то, желанный и странно знакомый, приходил к ней, и не раз она с ужасом просыпалась, потому что ей чудилось, что он наяву привлекал ее к себе. Летними звездами светились его глаза и ночной зарей пламенели его губы… Она пыталась отогнать от себя грешные мысли, но не хотела с ними расставаться. Ведь мысли эти были о переяславском князе.