Симона Вилар - Леди-послушница Страница 23

Барон слегка улыбнулся:

— Ну, возможно, первым из претендентов на сегодняшний день я бы назвал Эдмунда Этелинга. Он добродушен, но не глуп, покладист, но не робок, он хороший хозяин, и в его жилах течет королевская кровь, к тому же его рудники в западном Девоншире дают весьма неплохой доход

— О отец! — Милдрэд недовольно надула губки.

Эдгар развел руками: что ж, девушка решительно отвергла этого жениха.

— Тогда я сообщу тебе, о чем еще, кроме известия о приезде принца Юстаса, написала мне королева Мод. Это касается тебя.

— Меня?

— Да, дитя. Мы с тобой — верные приверженцы партии Блуаского дома. И твоей рукой можно распорядиться с пользой для нашего несчастного королевства. Королева предложила в качестве партии для тебя молодого и могущественного графа Херефорда, Роджера Фиц Миля. Причем сей лорд ныне является едва ли не главой партии, поддерживающей императрицу Матильду. Вот королева и рассчитывает привлечь его на свою сторону путем брачного союза с тобой — дочерью одного из своих верных сторонников. И это было бы выгодно как для Англии, так и для тебя самой. Подумай об этом, девочка. В любой момент ты можешь возвыситься до положения графини и занять одно из самых высоких и славных мест в королевстве!

Милдрэд отнеслась к услышанному спокойно: подобные браки не были чем-то исключительным, девушка верила, что отец выберет для нее лучшего из предложенных женихов, и хотя она не знала лично графа Херефордского, его славное имя ей было известно.

Поразмыслив немного, девушка произнесла:

— Предложенный ее величеством жених родом с запада Англии, то есть оттуда, куда я ныне направляюсь. Думаю, пребывая в Шрусбери, я постараюсь узнать все о графе Херефордском, а не только то, что сообщила королева Мод. У нее свои интересы, однако мне предстоит жить не с титулом, а с человеком. И если я не выясню ничего предосудительного, этот брак будет честью для меня.

Барон тепло посмотрел на дочь. Разве не чудесно знать, что уважаешь своего ребенка? Любить его — это не диво, иное дело — понять, что он тебе нравится как человек, что ты вправе им гордиться! И так приятно сознавать, что можешь говорить с дочерью как с равной, что она поймет и воспримет услышанное должным образом.

Но тут их внимание отвлекли громкие звуки трубы, возвещавшие о сборе гостей в большом зале.

Барон поднялся и подал дочери руку.

— Идемте, миледи. Сейчас самое время произвести переполох вашим прекрасным, вызывающим нарядом!

Переполох Милдрэд и впрямь произвела — наступившая при ее появлении тишина служила тому подтверждением. Пожалуй, всякая девушка растерялась бы, оказавшись в центре подобного внимания, — но только не Милдрэд. Зная о своей красоте и будучи о себе высокого мнения, она любила бывать на виду, однако не желала никого шокировать. Поэтому девушка перво-наперво склонилась перед архиепископом Теобальдом и почтительно припала к его руке. Также учтиво она себя вела с епископами Херефорда и Руана. И только заручившись их благословением, могла себе позволить открыто щеголять своим смелым нарядом.

Гуго Бигод заметил барону:

— Ваша дочь столь смутила умы, что того и гляди мы вместо совета устроим тут светский пир с куртуазными речами и пышными комплиментами.

— Полагаю, именно это и входило в ее планы, — усмехнулся барон. — Это последний светский выход Милдрэд перед отправкой в святую обитель. Таково было желание моей дочери, и мы с супругой не стали ей перечить.

— Что? Эта юная соблазнительная дева мечтает одеться в рясу и укрыться от мужских глаз? Прискорбно. Ибо мне пришла мысль переговорить об обручении моего Роджера и вашей Милдрэд.

Это было неплохое предложение: соединить в браке наследников двух самых могущественных в Денло лордов. Но Эдгар знал, что его жена решительно выступит против союза с давнишним врагом, да и сама Милдрэд вряд ли обрадуется жениху, которому едва исполнилось одиннадцать.

Большой зал Фрамлингема был достаточно обширным, чтобы свободно разместить всех присутствующих. На возвышении в одном его конце были установлены «покоем» столы для прибывших на переговоры прелатов[32] и вельмож, в другом расположились члены их свиты и охрана, а в центре зала, в простенке между двумя каминами установили отдельный стол для дам. Их присутствие должно было придать этому сборищу воинов и священнослужителей легкость и светский лоск. По этой же причине на галерее вдоль зала разместились музыканты, а вереница слуг в желтых одеждах дома Бигодов стала вносить яства. В основном подавались всевозможные рыбные блюда: жареные миноги и форель, копченая лососина, угри со специями, отваренный в уксусе с пивом большой карп, маринованные в белом вине раки, крупные устрицы из залива Уош в густом молочном соусе с лимоном. Подавались и пироги с сухими фруктами, столь щедро сдобренные пряностями, что привкус старого хлеба почти не ощущался. А еще принесли сочные зимние груши и яблоки, гороховое пюре и сладкую от меда овсянку.

Милдрэд расхваливала яства, вызывая довольные улыбки на лицах жены и дочерей Бигода. Они тут же стали рассказывать, сколько усилий приложили, чтобы сделать пир и во время поста богатым и изобильным. И все же старшая дочь графа, Рогеза, единственная уже просватанная и поэтому державшаяся особенно важно, не смогла не съязвить: немудрено, что Милдрэд так восхищается, ведь всем ведомо, что саксы, несмотря на присущее им обжорство, обычно питаются грубой и плохо приготовленной пищей.

Графиня Гундрада сурово взглянула на падчерицу, но Милдрэд сделала вид, будто не заметила колкости. Более того, она подтвердила, что во многих саксонских бургах[33] пища готовится скверно и почти не отличается от крестьянской. Однако леди Рогезе надо приехать в Гронвуд-Кастл, чтобы оценить тамошнюю кухню. Ибо и король Стефан, и епископ Илийский, и даже суженый самой Рогезы, Жиль де Клар, сочли стол Гронвуда способным удовлетворить самый изысканный вкус. Причем все это Милдрэд говорила так приветливо и мило, что не только поставила надменную нормандку на место, перечислив именитых гостей своей семьи, но и пригласила ту к себе, пообещав принять Рогезу не менее тепло, чем приняли их с отцом во Фрамлингеме. А вот для леди Амиции, повернулась Милдрэд ко второй дочери графа, будет небезынтересно посетить ярмарку в Гронвуде. Ибо всем известно, какая Амиция превосходная наездница, а уж конные торги в Гронвуде славятся на всю Англию.

Тем временем младшая дочь Бигода, тринадцатилетняя Клотильда, или просто Кло, как ее величали в узком кругу, сама стала льнуть к очаровавшей ее гостье, даже, не удержавшись, коснулась блестящей золотистой подкладки рукава Милдрэд.