Барбара Картленд - Любовь уходит в полночь Страница 23

— О, Фрагонар! «Качели»! — воскликнула она с жаром подле одного из полотен, подбегая к нему ближе, затем отходя снова — на положенное расстояние, откуда надо смотреть на живописное произведение, чтобы восприятие, как объясняла ей мать, было правильным.

Во все глаза смотрела она на знакомый ей по маленькой копии фривольный «садовый» шедевр художника XVIII века. Воссозданная там атмосфера любовной игры пробуждала игривые чувства: дама раскачивается на качелях, а за нею снизу, из цветущих кустов, наблюдает возлюбленный. С ножки дамы (ножка в белом чулке) слетела туфелька, они оба смеются, а вокруг царит буйство зелени, занимая все пространство картины — все оттенки зеленого. Цветовой центр сценки — платье женщины, облако ее взвихренных юбок приглушенного абрикосового оттенка. Но более всего Ксении нравились переливы красок, какими Фрагонар писал растительность — густую, неспокойную, клубящуюся — Ксения воспринимала ее как отражение бурлящих эмоций влюбленных.

— Это, кстати, одна из моих любимых, — негромко сообщил между тем король. — Мне показалось, в этой комнате она будет очень уместна, хотя — помню, вас не очень-то интересует живопись. Чтобы не сказать, вы к ней равнодушны…

— Не оторваться! — не слыша ни себя, ни короля, пробормотала одними губами Ксения, следуя взглядом за нежными линиями рисунка и отрешенно любуясь тонкой изящной палитрой художественного шедевра. Король бросил на нее удивленный взгляд, но она его не заметила. Он промолчал.

Другую стену комнаты украшала картина Буше.

— «Купание Дианы»! — воскликнула Ксения с еще большим воодушевлением. — Вам в живописи нравится Франция, XVIII век, верно? — не оборачиваясь, бросила она королю. Он продолжал молча и удивленно взирать на невесту — по всему было видно, что он немало обескуражен произошедшей с нею искусствоведческой метаморфозой.

— Вам нравится эта картина? — спросила Ксения. — Мне очень! Здесь такой чудесный рисунок! И Диану-охотницу художник изобразил на свой лад — обычно ее пишут как суровую, привычную к лишениям охотничьей жизни строгую амазонку! А здесь она скорее напоминает изнеженную одалиску, а вместе со служанкой их две, одна красивее другой. Посмотрите, какой на Диане жемчуг! Очень трудно поверить, что это она подстрелила и зайца, и птиц!

Об одалисках, присевших возле ручья обнаженными, Ксения, стоя рядом с королем, с мужчиной, рассуждала абсолютно бесстрашно, не видя повода для смущения: мать объяснила ей, что искусство — условно, а художественная нагота несводима к обнаженному телу человека в жизни. То же — и относительно античных скульптур.

Монарх молча кивал, оглушенный потоком художественных подробностей и рассуждений невесты о красоте женского тела на картине Буше и нарушении им традиций в изображении мифологической Дианы-охотницы.

Восторги умножились, когда Ксения обнаружила на приставных столиках французский фарфор: вазы, кубки и чаши, украшенные пасторальными сценками с рисунков того же Буше. Отметила она среди фарфоровых украшений и копии с фигурок Фальконе «Дети» — из белого фарфора.

— Как все чудесно! Продуманно! У вас тонкий изысканный вкус, ваше величество…

— Я рад, что вам нравится комната. Она ваша, для вас она и оформлялась, — неожиданно мягко проговорил король. — Но только боюсь, вы не можете провести здесь сейчас много времени. У вас есть время только на то, чтобы немного передохнуть, а потом с вами желает встретиться для важного разговора премьер-министр.

— Премьер-министр? — Ксения чуть не выронила из рук фарфоровую статуэтку. Этот надутый толстяк с немигающим взглядом?

— Он хочет вам объяснить, почему вас просили приехать сюда со столь стремительной спешностью, — как ни в чем не бывало объяснил ей король цель встречи, словно бы не заметив ее неловких манипуляций с фарфоровой безделушкой ценою в круглую сумму.

— Наверняка вы и сами можете мне об этом сказать? Зачем для этого нужен премьер-министр? — резонно заметила Ксения, ставя фигурку на место — от греха подальше.

Освободив руки и опустив их вдоль тела, она повернулась и открыто взглянула на короля. Ее взгляд наткнулся на циничное и скучающее выражение его лица…

Да что это с ним? То он вполне дружелюбен, а то вот такой — отталкивающий, замкнутый и холодный.

Отчего он такой?

Случайно встретившись с ним глазами через секунду, она почувствовала, что он смотрит на нее так же пристально и изучающе, как и она на него.

Но, видимо, это ей показалось. Потому что через пару минут их взаимного недоуменного созерцания он произнес ледяным тоном:

— Премьер-министр, как вам должно быть известно, нужен для соблюдения протокола. А вы, надеюсь, хорошо провели время в Англии?

— Это… это было… приятно, — заплетающимся языком пролепетала Ксения первое, что пришло ей в голову.

— Приятно?

В его устах вопрос прозвучал насмешливо.

— Наверняка ваш английский любовник должен был сделать ваш досуг не просто приятным, а восхитительным…

Ксения окаменела. Как он с ней разговаривает? Да как он смеет? Что он себе позволяет? Она задохнулась от негодования, кровь ударила ей в голову. Она была не способна подобрать достойный ответ вот так сразу. Она молча отвернулась и отошла к окну, в чрезвычайном волнении сдернув с головы шляпку. От неловкого движения волосы ее рассыпались по плечам и спине, накрыв их золотым дождем. Она этого даже не заметила, сцепив пальцы рук так, что побелели костяшки.

И так она стояла и смотрела в окно. Но было ясно: она не видит ни английского парка внизу, ни бьющих посреди поляны фонтанов, в струях которых тут и там вспыхивали маленькие радуги.

Она лихорадочно соображала, что в такой ситуации могла бы сказать Джоанна, как отреагировать, в какой интонации, какими словами, но мозг ее отказывался работать, он был словно набит пыльной ватой. Мысли склеивались, слипались, и она была на грани отчаяния.

Волосы ее в солнечном свете пылали, кожа была бледна, душу раздирали противоречия. Драматическая пьеса, подумалось ей. Тайны, страсти, переодевания…

— Вы молчите! — насмешливо констатировал ее жених, подав реплику сзади, у нее за спиной. — Это было так прекрасно, что слов у вас нет? Или, может быть, вы разочарованы, как это часто случается в любовных интрижках?

Ксения по-прежнему не отвечала. Через мгновение он предпринял очередную попытку разговорить ее на занимающую его тему:

— Если это слишком интимно для обсуждения, вам, конечно, было бы любопытно услышать кое-что от меня? Вы ничего не спросили меня об Эльге. Но я просто уверен — вам любопытно!