Демет Алтынйелеклиоглу - Хюррем, наложница из Московии Страница 23

Казалось, они обе думали об одном и том же. Холодный ветерок, задувший между ними, стих. Они обняли друг друга, словно сестры, и расцеловались. Ай Бала, нежно гладя Александру по голове, проговорила: «Поезжай, Александра. Да хранит тебя Аллах. Да хранит он тебя на всех путях, куда приведет тебя судьба. Не поминай лихом свою матушку Гюльдане Султан и ее невестку, твою старшую сестру. Роди падишаха в османском дворце, куда ты войдешь как наложница, чтобы душа Гюльдане Султан возрадовалась после несчастья бедной Айше».

Сейчас, стоя на палубе корабля, паруса которого раздувал северный ветер, Александра плыла навстречу своей новой судьбе. Снизу раздавался плеск волн, ударявшихся о борта.

Девушка смотрела, как, словно огромный огненный шар, заходит на горизонте солнце, таявшее в желто-золотой воде.

Глядя на темневшие облака, Александра прошептала: «Я еду к вам, Османы. Жди меня, Сулейман».

XI

Зима, 1521 год

Осень оказалась для Александры нескончаемым кошмарным сном. Как только они прибыли во дворец, какие-то мужчины в черном, с женскими голосами, оставили ее и Мерзуку в просторном помещении. Хотя день был в самом разгаре, там царил полумрак. Откуда-то внутрь проникали пыльные столбы солнечного света. Когда Александра с Мерзукой привыкли к полутьме, то заметили, что помещение разделено на комнаты, которые заполнены прекрасными молодыми женщинами. Мимо них прошла дама. Шелестя длинным кафтаном, надетым поверх шаровар, она попыталась скрыть лицо красной шелковой вуалью, свисавшей с ее странного головного убора. Но усилия ее были напрасны, потому что Александра с Мерзукой сразу заметили, что глаза у женщины красны от слез.

Усевшись возле одной из комнат, они принялись ждать. Александра ни на минуту не выпускала из рук свою сумку с приданым. Куда делся сундук с подарками Ай Балы Хатун, она не знала. Все, что у нее было в этом чужом для нее мире, она держала в руках.

Обе растерянно смотрели по сторонам.

В пространстве гарема царил гул женских голосов. Александра прислушивалась и ничего не понимала. Все говорили на незнакомых ей языках.

Итак, обе ждали, что кто-то придет и займется ими. Но ожидание было напрасным. Сколько времени минуло? Один час или пять? Пыльные столбы света изменили направление. Когда Александра с Мерзукой только оказались здесь, то свет шел из окон слева, а сейчас он светил справа. Кажется, цвет лучей начал меняться от желто-золотого к рыже-алому. Наверное, близился вечер. Александра чувствовала, как постепенно вскипает ее гнев. Она подошла к одной красивой девушке, которая напротив в одной из комнат держала над горячими углями мангала джезву.

– К нам кто-нибудь когда-нибудь подойдет?

Девушка изумленно подняла голову. В ее глазах читалось волнение. Александра заметила, что девушка не понимает ее. Указывая на себя, она терпеливо повторила несколько раз: «Меня зовут Александра. А-ле-ксан-дра. А вон ее – Мерзука. Мер-зу-ка».

Девушка поставила джезву на длинной ручке на угли.

Вышла другая девушка, услышавшая их разговор. Ее черные, как смоль, волосы покрывала белая вуаль.

– Мы ждем уже много часов подряд. Мы голодны, хотим пить, устали. Неужели нами никто не займется?

Голос Александры звучал достаточно громко. Ей не удалось сдержать кипевший в ней гнев. И хотя девушка, стоявшая у мангала, поднесла палец к губам, Александре теперь было на все наплевать.

– Меня зовут Александра! – прокричала она. – Александра-Анастасия Лисовская. Я из Крыма.

Гул голосов внезапно стих. Голос Александры достиг всех комнат. Отовсюду показались головы, пытавшиеся понять, что происходит. Теперь не было слышно ничего, кроме шороха тканей.

Попытки Мерзуки успокоить Александру ни к чему не привели. Она закричала, обращаясь ко всем смотревшим на нее девушкам и женщинам: «Разве так Османы встречают дочь Гюльдане Султан, матери крымского хана Мехмеда Гирея, и сестру ее невестки Ай Балы Хатун?»

В ответ зазвучали изумленные женские голоса. Александра сказала самой себе: «И зачем это я кричу, меня все равно не понимают», а вслух произнесла: «Неужели здесь никто не понимает то, что я говорю?»

Голос, похожий на звериный рык, был таким громким, что Александра и Мерзука подскочили от неожиданности. Головы любопытных женщин тотчас исчезли.

– Ах ты, невоспитанная девчонка, осмелившаяся нарушить покой и тишину гарема, смотри сюда!

Александра и Мерзука повернулись на голос.

Огромный человек стоял за их спинами. Он был совершенно черным. Александра заметила рядом с ним еще одну темную фигуру. В глазах юноши, сверкавших белками, читалось любопытство.

– Кто ты?

Голос огромного человека был свистящим, словно хлыст.

– Александра-Анастасия Лисовская.

– Кто ты?

«Наверное, он не расслышал», – подумала Александра.

– Александра-Анастасия Лисовская. А это Ме…

Человек перебил:

– Кто ты?

В глазах темнокожего юноши промелькнул испуг. Его глаза словно пытались о чем-то сказать.

Александру воспитывали в Бахчисарайском дворце, учили ее этикету и манерам. Она знала, как сидеть и как вставать, знала, как полагается разговаривать со старшими, но как могло такое получиться, что слуга мог так неуважительно вести себя по отношению к Александре, которую сама Гюльдане Султан называла собственной дочерью?

– Я тебе сказала, ты что, не услышал?

– Услышал. Кто ты?

Больше Александра не могла сдерживаться. Когда она крикнула прямо ему в лицо: «Александра-Анастасия…», то произошло нечто совершенно неожиданное. Палка ударила Александру по руке. Девушка закричала от боли, а человек прошипел:

– Ты наложница.

На сей раз обжигающая боль поразила ее в плечо.

– Кто ты?

Девушка, из глаз которой ручьями полились слезы, смогла выговорить только: «Алек…» Вновь просвистела палка.

– Ты наложница. Ты слышала меня, московитка?

И только после пятой палки Александра кивнула в знак согласия. Мерзука заплакала от страха. Александра разглядела сквозь слезы любопытных испуганных женщин, вновь высунувшихся из своих комнат. Все смотрели на то, как ее наказывают. Стыд только усилил боль. Она взглянула на обидчика, стараясь сохранить в памяти каждую черточку этого лица. «Запомни это лицо, Александра, – сказала она себе. – Навсегда запомни, навсегда».

Казалось, человек читает ее мысли.

– Послушай меня, московитка. На самом деле тебя еще и наложницей нельзя считать. Тебя надо вымыть, правилам обучить. Если Валиде Султан сочтет, что тебе можно остаться при гареме нашего повелителя, то ты останешься. А нет – уберешься прочь.