Элизабет Торнтон - Алый ангел Страница 23

Ролло улыбнулся.

– Да. И еще ему не понравится, если он увидит, что ты сидишь верхом не по-женски.

– Я справлюсь с Маскароном, – сказала Габриель, причем бравады в ее голосе было больше, чем убежденности.

Девушка вскочила в седло на мужской манер, безошибочно найдя ногами стремена. Юбки платья задрались, до половины обнажив бедра всадницы.

Ролло последовал примеру Габриель.

– Ты…

Но юноше не дали закончить предложение. Насмешливо улыбнувшись, девушка всадила шпоры в бока лошади, и та стрелой помчала вперед. Ролло бросился следом.

Кэм заметил всадников, когда они с шумом поднимались на холм, направляясь к замку. Герцог был один в восточной башне, воспользовавшись приглашением Маскарона осмотреть ландшафт с наилучшей точки обзора в замке. Увидев Габриель, низко пригнувшуюся в седле, Кэм поджал губы. Светлые волосы девушки струились у нее за спиной подобно золотой реке; смех, звонкий и естественный, разносился по воздуху, словно аромат женских духов. Когда Габриель приблизилась к конюшне, на пороге появилась фигура и пошла навстречу всаднице: Маскарон. Девушка натянула поводья, и лошадь с галопа перешла на благопристойную рысь, Габриель бросила поводья выбежавшему мальчику и легко спрыгнула на землю. Сделав пару шагов, она оказалась рядом с Маскароном и бросилась к нему в объятия.

Кэм отвернулся от окна, презрительно скривив губы. Господи, его раздражало все, что было связано с этой девушкой. Она выглядела как ангел, а вела себя как оборванец. Кэм попытался отогнать беспокойные мысли о тех немногих случаях, когда их с Габриель пути пересекались. Но смех девушки снова донесся до герцога через открытое окно и мысли потекли сами собой помимо его воли.

Иногда, очень редко, Кэм отлучался из комнаты, где велись переговоры, и гулял возле замка. Пару раз во время таких прогулок он случайно натыкался на Габриель. Этот юноша, Ролло, всегда находился поблизости. Эти двое походили на заигравшихся детей, забывших о приличиях и манерах. А их разговор, когда они думали, что их никто не слышит, был щедро приправлен грубейшими, вульгарнейшими ругательствами.

Конечно, это не имело значения. Кэма интересовали только особенности ландшафта и то, оставалась ли девушка без присмотра. И он нашел ответы на свои вопросы.

В некоторых отношениях Габриель была неосмотрительна. У нее были секреты как раз от тех людей, которые могли ее защитить. Кэм узнал кое-что о Габриель де Бриенн, и это должно было сильно облегчить задачу ее похищения.

Два раза герцог наблюдал из окна спальни, как девушка тайком убегала из дому за несколько часов до ужина. Когда это произошло в третий раз, Кэм уже лежал в засаде. Следуя за Габриель на безопасном расстоянии, герцог проследил за ней до бухточки, образовавшейся в толще скалистого утеса, где ручей, пересекающий владения Маскарона, впадал в Сену.

Солнце стояло низко, но темнота должна была наступить через несколько часов. Кэм сразу понял, зачем сюда приходит Габриель. Но он и не подумал уйти. Он не мог оторвать взгляд.

Движения Габриель были по-детски естественными и непринужденными, когда она не спеша раздевалась, обнажая гибкое девственное тело. Золотистые волосы струились по ее плечам. Долю секунды девушка стояла неподвижно, будто статуя из слоновой кости, а потом естественно, словно ручей, влилась в воды реки. Габриель не могла знать, какое сильное впечатление произвела на герцога ее невинная красота. Не могла знать, какие противоречивые чувства испытывал Кэм, глядя на то, как она играла и резвилась в воде, перед тем как поплыть, ритмично взмахивая руками.

Колбурн ушел, изумленный тем, как обострились все его чувства при одном виде нагой Габриель. Он решил тогда, что слишком давно воздерживался. Ему нужна была женщина. Любая. Любая, кроме Габриель де Бриенн. Габриель – всего лишь ребенок.

Эта девушка, уверял себя Кэм, воплощенная противоположность всего, что он ценил в женщине. В обществе она вела себя неуклюже, поддерживать беседу не умела. От Габриель пахло лошадьми. Ей неинтересны были женские занятия. И это еще мягко сказано. Когда Габриель не надо было выступать в качестве хозяйки дома, она превращалась в сорванца.

Кэм подозревал, что Габриель де Бриенн мало чего боится. Но его она боялась. Даже в толпе он чувствовал ее волнение, замечал, как она в панике отводит глаза, встретившись с ним взглядом. Страх девушки раздражал Кэма, но в то же время низкое, извращенное, но непреодолимое чувство удовлетворения поднималось в душе герцога. Он не задумываясь использует этот страх, чтобы, когда придет время, принудить девушку к повиновению.

Кэм рассказал об этом Лэнсингу, встретив его в библиотеке Маскарона.

– Я думаю, ты делаешь ошибку, – сказал Лэнсинг. – Во-первых, хорошим обращением можно добиться гораздо больше, чем запугиванием.

– А во-вторых? – сухо спросил Кэм.

– Гм-м? Ах да. Если Габриель и боится чего-либо, так это обычных для нас вещей – ты понимаешь, о чем я, – праздной болтовни, светских бесед, флирта. Тут она не в своей тарелке и знает это, бедняжка.

– Флирта? – насмешливо переспросил Кэм, подняв брови. – Флиртовать с этим шипящим котенком?

Лэнсинг засмеялся и смущенно взглянул на друга.

– Внимание другой имеющейся здесь особы женского пола приковано к тебе, Кэм. Что еще мне остается?

– Мне кажется, что миссис Блэкмор больше нравится Талейран, – заметил Кэм.

– Ты меня разыгрываешь, – возразил Лэнсинг, изображая на лице отвращение. – Кроме того, завтра, после отъезда французской делегации, тебе никто не будет мешать, по крайней мере, днем.

– При других обстоятельствах я мог бы поддаться искушению, – дружелюбно согласился Кэм. – Но нет смысла усложнять ситуацию отношениями с компаньонкой Габриель. Посол выманил приглашение остаться еще на один день. Я, со своей стороны, собираюсь провести его как можно плодотворнее.

Постороннему слушателю слова Кэма могли бы показаться безобидными. Для Лэнсинга же они были полны смысла. Колбурн собирался в последний раз осмотреть дом и все вокруг него перед тем, как приступить к осуществлению плана похищения девушки.

Без слов поняв друг друга, джентльмены вышли через застеклённые створчатые двери на мощенную камнем террасу. Кэм достал две тонкие сигары и предложил одну Лэнсингу. Несколько минут приятели молча курили, затем медленно пошли прочь от дома. В тени развесистого каштана друзья остановились.

Первым молчание нарушил Лэнсинг.

– Что ты узнал о Фуше? – спросил он уже серьезнее.

То, что Фуше вошел в состав французской делегации на время переговоров, стало неприятным сюрпризом для англичан. Кэму и Лэнсингу его присутствие казалось зловещим. Кэм запросил у Родьера, находившегося на тот момент в Руане, любую секретную информацию, какую только можно было собрать о Фуше.