София Каспари - Лагуна фламинго Страница 23

Индейцы разбегались во все стороны. Большинство мчалось к зарослям камыша на берегу лагуны. При первом же столкновении некоторые индейцы погибли. Теперь краснокожие пытались воспользоваться моментом и напасть.

В тот же миг Филипп увидел, как его отец уклонился от метательного оружия индейцев, которое называли boleadoras. Это были обернутые кожей круглые камни, привязанные к ремням. Ремни обвивали ноги жертвы, лишая ее боеспособности. Филипп прицелился в индейца, напавшего на Ксавьера. По телу юноши прошла волна наслаждения, когда индеец повалился на землю. Филипп развернул коня и понесся на очередного противника. «Убей! — кричал голос в его голове. — Убей, убей, убей!»

Мужчин не было уже две недели, когда Мина решилась рассказать Аннелии о своем плане. Теперь девушка по вечерам возвращалась от Дальбергов домой, чтобы не оставлять мать одну. Она сообщила об этом своей хозяйке, и та полностью поддержала Мину.

Мина уже давно думала о том, как поговорить с матерью. Она старательно подбирала слова, но все они казались ей неподходящими. Однажды Мина уже открыла рот, собираясь начать разговор, но тут мать о чем-то ее попросила, и девушка опять не отважилась сообщить ей о своем решении. Но теперь время настало. Со дня на день могли вернуться Ксавьер и Филипп. Тогда сбежать будет сложнее, а Мина приняла твердое решение оставить поместье. Она не могла жить здесь без Франка, а ее возлюбленный не мог вернуться, ведь Мине так и не удалось доказать, что это Филипп, а не Франк причастен к убийству Клаудиуса.

И все же девушка сообщила Ирмелинде, где Франку следует ее искать, если он вернется.

— Каждый год в День независимости я буду ждать его вечером на площади в Буэнос-Айресе, Ирмелинда, пока мы не встретимся. Пускай Франк не забывает об этом. Ты ему напомнишь?

Ирмелинда кивнула.

Этим вечером Аннелия и Мина сидели на маленькой веранде, наслаждаясь покоем. Солнце клонилось к горизонту, заливая все вокруг багряным светом.

— Это наш шанс, мама, — хрипло сказала Мина.

— Шанс? — удивленно посмотрела на нее Аннелия.

— Давай уедем отсюда, мама. Давай сбежим!

— Но… сейчас осень. — Женщина заломила руки. — Куда же нам бежать? На какие деньги? Кто примет нас к себе? Мы никого не знаем в этой стране.

— Нужно решиться и отправиться в путь. — Мина поджала губы. — Мы не можем оставаться здесь мама, нам нельзя здесь оставаться. Он бьет тебя каждый день. — Девушка осторожно коснулась синяка под левым глазом Аннелии, уже сменившего темно-синий цвет на желтоватый. — Когда-нибудь это чудовище убьет тебя, мама. Я больше не могу смотреть, как он тебя бьет. Я хочу убежать отсюда. Куда угодно, только бы подальше от этого места.

— Подальше от этого места? — Аннелия вновь покачала головой. — Не получится, Мина, нельзя. О господи, Мина, мы ведь женщины, мы не можем путешествовать без сопровождения по этой пустоши! — С этими словами Аннелия вскочила и убежала в дом.

Мина осталась на веранде как громом пораженная. Через три дня Филипп и его отец вернулись в поместье.

Мина проснулась от странного чувства. Ей казалось, что она задыхается. Что-то зажимало ей рот. Это была чья-то рука? Девушка почувствовала, как в ней поднимается волна паники. Мина отчаянно пыталась высвободиться, но рука вжимала ее в подушку. В полумраке комнаты темной громадой над ней нависала чья-то фигура.

«Это дьявол», — пронеслось у Мины в голове. Нет, это был Филипп. Она знала, что это Филипп. Она уже давно готовилась к нападению, замечая его взгляды, его прикосновения, то, как он страстно улыбался ей, как выразительно облизывал губы.

«Нельзя было здесь задерживаться, — подумала Мина. Она ничего не могла поделать, ей оставалось только смотреть на Филиппа. — Нужно было убедить маму бежать со мной. Или отправляться в путь одной». Мине вспомнилось, как Филипп и его отец вчера вечером рассказывали о нападении на поселение индейцев. Тогда девушке стало плохо. Ей пришлось плотно сжать губы, чтобы сдержать позывы к рвоте.

Тем временем глаза Мины немного привыкли к темноте, и она сумела разглядеть своего сводного брата. Впрочем, она и так узнала бы его — по особому запаху. Мина ненавидела этот запах.

Филипп склонился над ней, и девушка почувствовала его дыхание на своей коже.

— Ты скучала по мне? Я часто думал о тебе, моя малышка Мина.

«Он ничего мне не сделает, — сказала себе Мина. — Он не сумеет ничего мне сделать. Я просто не должна позволять ему ничего подобного!» Она не могла произнести ни слова — рука Филиппа все еще зажимала ей рот. В следующий миг он свободной рукой сдернул с Мины одеяло и задрал ее ночную рубашку. Девушка почувствовала, как в ней закипает ярость. Именно ярость придала ей сил. Мина согнула ноги и пнула брата в пах.

Филипп со стоном свалился с кровати.

Мина не стала медлить. Один прыжок — и она была уже посреди комнаты, еще пара прыжков — и девушка сбежала по лестнице, распахнула входную дверь и помчалась по двору.

Только спрятавшись в тени небольшого сарайчика, она остановилась и, запыхавшись, оглянулась. В окне ее комнаты зажегся свет. Филипп стоял, согнувшись. «А что, — вдруг пронеслось в голове у Мины, — если Франк стоял здесь, у этого сарая, собираясь бежать прочь, и ждал, когда я к нему выйду?» При мысли об этом у нее на глазах выступили слезы. Что, если они с Франком больше никогда не увидятся? Что, если ее мечты никогда не исполнятся? Не глупо ли верить в то, что она встретит любимого на площади в Буэнос-Айресе? Наивная, детская мечта, не так ли?

Филипп распахнул окно и высунул голову во двор. Мина услышала, как он чертыхается. Этой ночью она не сможет вернуться домой. Нужно будет спрятаться в сарае. Да и следующим утром ей лучше не встречаться с Филиппом…

Глава 9

Мина уже не могла бы сказать, сколько раз ей приходилось прикладывать лед к лицу. С той ночи, когда ей удалось сбежать от Филиппа, он бил ее каждый раз, как только она появлялась дома, а Ксавьер удерживал Аннелию, чтобы та не защищала дочь, а бывало, что и колотил жену. Иногда поводом становился ужин, который пришелся Филиппу не по вкусу. Аннелия пыталась скрыть от Мины синяки, но та все замечала. Теперь девушка опять всю неделю проводила у Дальбергов.

Этим вечером мать и дочь сидели в комнате Мины.

— Мама, ты ждешь, пока он забьет тебя насмерть?

Аннелия покачала головой.

— Ах, Мина, мы ведь уже говорили об этом! Мы женщины, у нас нет денег. На что мы будем жить, скажи мне?

Мина прикусила губу и сжала руку матери, обветрившуюся и потрескавшуюся от тяжелого труда.