Мэри Брэддон - Тайна фамильных бриллиантов Страница 23

Она выехала из Модслей-Аббэ в Портланд-плэс в сопровождении своей нянюшки, некой Элизабеты Маддон, бывшей горничной леди Луизы, искренне преданной молодой сироте.

Но миссис Маддон не одна сопровождала Лору. С ними была сестра ее, Дора Макмагон, которая, к величайшему счастью Лоры, в последнее время была почти неотлучно в Аббэ. Это маленькое общество конвоировал еще Артур Ловель, сын первого стряпчего в городе Шорнклифе близ Модслей-Аббэ.

Этот молодой человек был большой любимец Персиваля Дунбара и частый гость в Аббэ. Старик, умирая, просил Артура Ловеля остаться другом и адвокатом Лоры, и молодой человек был с энтузиазмом предан своей прелестной клиентке и — что скрывать — любил ее. Он любил эту девушку, состояние которой ставило ее неизмеримо выше его. Какими душевными муками платил он за каждое счастливое мгновение, за каждый приятный день, проведенный в Модслей-Аббэ. Он любил Лору и с ужасом сознавал, что эта любовь безнадежна.

Во всяком случае, в настоящем она была совершенно безнадежна, потому что, хотя он и был хорош собой, умен, образован — словом, джентльмен в самом благородном смысле этого слова, — он не годился на роль жениха для дочери Генри Дунбара. Правда, он был единственным наследником небольшого состояния, но не было сомнения, что гордый миллионер презрительно осмеял бы его, если бы он осмелился сделать предложение его дочери.

Но так ли безнадежно будущее? Он вечно задавал себе этот вопрос, не решаясь не него отвечать.

Ловель был горд и честолюбив. Он сознавал, что умен; он не мог не сознавать этого, хотя не был ослеплен. Через протекцию одного влиятельного лица ему было предложено место в Индии. Это назначение предоставляло ему возможность сделать блистательную карьеру.

Влиятельная особа, сделавшая это предложение Артуру Ловелю, писала ему, что он может не торопиться с ответом, потому что вакансия открывается не раньше чем через год.

Артур Ловель тотчас же решился принять предложение.

— Я отправлюсь в Индию, — сказал он себе. — Чтобы быть мужем Лоры Дунбар, мне нужно иметь успех в свете. Но прежде чем отправиться, я объяснюсь с ней. Если любовь моя взаимна, то никакие труды, никакая борьба не устрашат меня. Если нет…

Он не докончил этой фразы даже в уме своем; он не верил, чтобы обожаемые уста произнесли ему такой приговор. Он с радостью воспользовался удобным случаем, который предоставляла эта поездка.

«Я поговорю с ней до приезда ее отца, — думал он, — она скажет мне всю правду, потому что она бесстрашна и правдива, как ребенок. Но его приезд может произвести в ней перемену. Она страстно его любит и будет ему во всем покоряться. Дай Бог, чтобы он повел ее благоразумно».

Лора и миссис Маддон приехали в Портланд-Плэс 17 августа.

Артур Ловель расстался со своей прелестной клиенткой на станции железной дороги и отправился в отель, в котором обыкновенно останавливался. Он заехал к мисс Дунбар 18-го, но не застал ее дома. Он заехал во второй раз 19-го, в то самое ясное августовское утро, когда тело убитого человека было выставлено в полуосвещенной комнате в Винчестере.

Было только десять часов, когда молодой адвокат вошел в изящную маленькую гостиную квартиры, занимаемой обыкновенно Лорой. Чайный сервиз был еще на столе; миссис Маддон, в одно время компаньонка и экономка, распоряжалась за чайным столом; рядом с ней сидела Дора Макмагон с раскрытой книгой и недопитой чашкой чая, а мисс Лора полулежала в низеньком, уютном кресле перед окном, выходившим в теплицу, из которой доносился аромат экзотических растений.

Вошел Артур, и она встала. Никогда не походила она так на лилию, как теперь, в свободной утренней блузе из полупрозрачной кисеи. Ее богатая каштановая коса украшала высокой диадемой ее чудный белый лоб и как бы увеличивала ее рост. Она протянула ему свою изящную, маленькую ручку, и драгоценные камни, украшавшие ее пальцы, засверкали и заискрились на солнце.

— Как я рада вас видеть, мистер Ловель, — сказала она. — Мы очень скучали с Дорой. Лондон теперь точно пустыня какая. Я отправилась погулять вчера, и в парках так же пусто, безлюдно, как в Сахарской степи. Правда, театры открыты и в одном из них был вчера большой концерт, но эта гадкая Элизабета не позволила мне поехать туда. Вот если б жив был дедушка, то он меня, наверное, повез. Он возил меня всюду.

Миссис Маддон серьезно покачала головой.

— Ваш дедушка пошел бы за вами хоть на край света, мисс Лора, — сказала она. — Он вас избаловал. Хорошо бы было, если б ваш папа приехал, когда вы шалили в театре.

Мисс Дунбар посмотрела с лукавой улыбкой на свою старую няньку.

«Она всего восхитительнее, когда улыбается, нет, когда дуется, нет, всегда, всегда», — думал Артур Ловель, любуясь ею.

— Но я бы не шалила, старая Маддон, — весело воскликнула она. — Я бы тихо и смирно сидела в закрытой ложе с моей глупой, милой няней. К тому же как мог бы папа рассердиться на меня в первый день своего приезда?

Миссис Маддон закачала головой еще серьезнее прежнего.

— Я об этом ничего не знаю, мисс Лора. Но вы не должны ожидать, чтобы мистер Дунбар походил на вашего дедушку.

Неожиданное облако омрачило на минуту прелестное личико молодой девушки.

— Ты не думаешь, Элизабета, — сказала она, — чтобы папа был недобр ко мне.

— Я не знаю вашего папу, мисс Лора. Я никогда его не видывала; но индийский слуга, привезший вас в Англию, когда вы еще были совершенным ребенком, говорил, что ваш отец очень гордый и вспыльчивый человек и что даже ваша бедная мать, которую он любил более всего на свете, боялась его.

Улыбка совершенно исчезла с лица Лоры, и чудные глазки ее наполнились слезами.

— Ах! Что станет со мной, если папа не будет добр ко мне! — воскликнула она. — Я с таким нетерпением ждала его приезда. Считала дни, часы; а если он не любит меня, если…

Она закрыла лицо руками и отвернулась в сторону.

— Лора, — воскликнул Артур Ловель, впервые называя ее этим именем, — как может кто-нибудь не любить вас? Как…

Он остановился, явно стыдясь своей страстной вспышки. В этих немногих словах он высказал тайну своего сердца; но Лора была слишком невинным, чистым созданием, чтобы понять смысл, скрытый в этих словах.

Миссис Маддон, напротив, очень хорошо поняла, в чем дело, и с поощрительной улыбкой посмотрела на молодого человека.

Артур Ловель был большим ее любимцем; она знала, что он страстно любил ее барышню, но не мешала ему, считая его образцом благородства и честности.

Она теперь засуетилась с чашками и бросила значительный взгляд на Дору Макмагон, но та не поняла этого взгляда. Ее чудные черные глаза были устремлены на Лору и Артура; при виде страстного, нежного выражения лица молодого человека Дора то бледнела, то краснела, и машинально переворачивала страницы лежавшей перед ней книги.