Клаудиа Дэйн - Секрет ее счастья Страница 24

Это не имело значения и даже косвенно не относилось к ее погоне за Даттоном. В самом деле, все, что происходило последние два года, было направлено только на эту цель. Блейксли понимал это лучше других.

Он был самым понимающим, самым любезным кавалером.

— Именно так, ваша светлость, — льстиво сказала София.

— Лорд Айвстон выглядит так, как подобает мужчине, — рискнула Амелия.

Беседа прекратилась. Все женские взгляды устремились на Амелию, все мужские — в пол.

— Очаровательно, — тихо сказала София, посмотрев на Амелию, чья грудь налилась тем же цветом, что и щеки Айвстона.

— Совершенно очаровательно, — подтвердил Блейксли. — Лучший комплимент, который мог получить мужчина в свой день рождения, леди Амелия. Вас можно поздравить.

— Я не совсем уверен, что подобные поздравления могут вывести меня из равновесия, — сказал лорд Айвстон, кривовато улыбнувшись. — Сегодня так много внимания уделяют моему цветущему виду, что я просто настаиваю, чтобы беседа продолжалась в том же духе.

Лорд Айвстон, казавшийся на первый взгляд достаточно неуклюжим в обществе, решил опробовать саркастический тон своего брата Блейксли. Как радостно для Амелии. Айвстон был бы таким хорошим мужем для нее.

Луиза посмотрела на Блейксли и заметила, что он посмеивается над Айвстоном, а тот явно подшучивает над Амелией. Вот это мило.

— Очень разумно, — сказал Кэлборн. — Я всецело поддерживаю, разумеется. Этот разговор должен быть посвящен исключительно лорду Айвстону. Согласитесь, леди Далби?

Странный поворот, нужно признать. Почему Кэлборна волнует и почему его должно волновать согласие леди Далби?

— Обещаю вам, ваша светлость, — сказала София, — ничего не будет сделано против ваших наставлений. Наш разговор останется только в том русле, как этого пожелали вы и лорд Айвстон. Надеюсь, вы удовлетворены?

— Насколько это возможно в вашем присутствии, леди Далби, — сказал Кэлборн, слегка поклонившись, в уголках его рта затаилась улыбка.

Весьма странно даже для герцога.

— Чувствую, здесь заключено пари, — сказал Блейксли.

Он всегда говорил что думал. Это качество делало его опасным собеседником. Луизе это всегда в нем очень нравилось, но заставляло проявлять некоторую осторожность.

— Мне угадать, в чем оно заключается, или это дурной тон?

— Я уверена, что вы не можете дурно себя вести, даже если попытаетесь, лорд Генри, — сказала София.

— Проверим? — ответил Блейксли. — А лучше, может быть, поспорим?

Что случилось с Блейксли? Таким разговором вряд ли можно чего-то добиться. Вечер мог быть испорчен. Что за дьявол, о чем думает человек, говоря такие вещи, не считаясь с тем, как это на нее повлияет? Это его худшее качество.

— Меня всегда интересуют всякого рода пари, — любезно ответила София, бросив быстрый взгляд на Луизу.

Как и следовало ожидать, Луиза покраснела.

Она чувствовала, что противна себе. В этот момент, а в общем-то и почти во все моменты своей жизни она бы многое отдала, чтобы быть темноволосой и смуглой. Ее собственная кожа, такая прекрасная, громко кричала каждому прохожему о том, в каком эмоциональном состоянии она пребывает, а это крайне неудобно.

— Не могу понять, почему я должна позволить юным девицам участвовать в таком скандальном разговоре.

Казалось, тетя Мэри не понимает, что ее роль — тихо стоять и наблюдать, как Амелия и Луиза занимаются поиском мужей. И где только выпивка в этой гостиной?

— Не говорите, что вы никогда не спорили, тетя Мэри, — сказала Луиза, стараясь сдержать острое раздражение в своем голосе, что не очень ей удалось, — я ведь слышала, как вы спорили с леди Эджуэр относительно размеров лорда Ферндона…

— Луиза! — громко воскликнула тетя Мэри.

— Я имела в виду его жеребят, — невинно закончила Луиза.

После чего Блейксли засмеялся, но быстро подавил взрыв смеха. Луиза улыбалась, несмотря на раздражение, вызванное репликой тети Мэри; ей доставляло удовольствие, когда Блейксли смеялся.

— Пари между женщинами никогда не может быть грубым, — важно сказала тетя Мэри. Важность была несвойственна тете Мэри, леди Джордан, ни в каком состоянии. Ей это просто не шло. — Какие бы они ни были, эти межполые пари крайне вульгарны.

— Межполые… Такое слово есть? — задумался лорд Айвстон.

— О, я уверена, что есть, — весело ответила София.

— Может быть, это и будет наше пари? Подходит ли сюда слово «межполый» или нет? — чрезвычайно невинно сказал Блейксли.

Невинность была несвойственна лорду Генри Блейксли, как и важность тете Мэри.

— Но кто будет судить об уместности слова? — спросил герцог Кэлборн, хулигански сверкнув глазами.

— Вульгарно, — пробормотала Мэри, задыхаясь.

Она не осмелилась открыто порицать герцога.

— Думаю, это будет очевидно, — сказала София.

— Это и так очевидно! — резко сказала Мэри. — Слишком очевидно.

София лишь посмеялась над острым тоном и взглядом тети Мэри. В этот момент чистейшего, невыразимого раздражения даже нос тети Мэри заострился. Горькая правда, что Луиза видела этот острый взгляд уже много раз. То, что отец выбрал именно тетю Мэри на роль наставницы, не было несчастной случайностью. Он точно знал, какой строгой может быть Мэри. Но не знал, какой очаровательно мягкой и податливой Мэри становилась, стоило ей соприкоснуться с выпивкой, и как легко ее было к этому склонить. Побыстрее бы она к этому приступила. Луиза зашарила глазами по гостиной в поисках спасения.

— В соседней комнате, — тихо подсказал Блейксли.

Во время беседы он переместился так, что был справа от нее, а лорд Айвстон оказался почти вплотную рядом с Амелией. Блейксли всегда умел сделать такие прекрасные одолжения, не важно, что он при этом говорил. Она даже подозревала, что он менее циничен, чем хочет казаться.

— Тогда пойдемте в соседнюю комнату, — прошептала в ответ Луиза. — Я уже теряю надежду поприсутствовать при таком важном… разговоре… если она продолжит в том же духе.

Она чуть не проговорилась, что надеялась улучшить свои дела в отношении Даттона. Однако Луиза никогда не откровенничала с Блейксли о своих брачных намерениях и не собиралась делать этого сейчас. Она прекрасно знала, что Блейксли не был ничьим шутом, но будучи в курсе ее целей, он был слишком постоянен, чтобы не помешать ей. Все равно что вклиниться в ее планы, просто чтобы повеселиться. Ну и странные же вещи его забавляли.

— Кстати, — тихо сказал Блейксли, его дыхание колыхнуло волосы у ее уха.

Луизе оставалось только надеяться, что он не испортит ее прическу. Она очень тщательно добивалась вместе со служанкой, чтобы именно этот локон лежал именно так. Непозволительно, если бы он примялся, но еще хуже было бы, если бы он распрямился. Даттон совсем не выносил прямых волос, но миссис Энн Уоррен, казалось, не вызывала в нем неприятия ни с прямыми волосами, ни со взлохмаченными.