Жаклин Санд - Сердечная тайна королевы Страница 24

Объяснять было не нужно. Аббатство в пятнадцатом веке однозначно расценивается как военный, хорошо укрепленный объект. При осаде нужна вода. Источник достаточно далеко от стен, не замерзает и исправно поставляет чистейшую воду. Недурно придумано. Эме вспомнил про восторженные отзывы парижских дам, исцеленных от бесплодия и женских болезней, представил, как происходила часть этих «исцелений» – и все же расхохотался. Андре кинул на него быстрый пытливый взгляд – и вдруг зарделся отчаянным румянцем.

– Вы сами видели, что я пользуюсь веревочной лестницей! – сказал он, отвернувшись, чтобы без помех согнать предательскую краску с лица. – Я не дама и не люблю лишних церемоний…

Лейтенант отметил, что голос аббата чуть напрягся. Де Линь не лгал, но почему-то решил оправдаться. Не иначе как у него в мыслях мелькнуло желание использовать тайный ход по назначению. Кстати, вполне оправданное: при таких-то дивных синих глазах легче легкого найти жаждущую «исцелиться».

Развить мысль дальше, на счастье Андре, де Фобер не успел. К ним подошел мрачный рыжеволосый органист.

– Господин викарий, я могу сделать заявку на листовое железо? – спросил он, отвешивая почтительный поклон, предназначенный скорее гостю, чем приятелю.

– Что случилось, Блез? – не на шутку встревожился де Линь. – Извините, господин де Фобер, мы сейчас продолжим разговор…

– Я проверил басы, – расстроенным тоном произнес рыжий. – И обнаружил, что пять нот безбожно фальшивят.

«Безбожно фальшивить» в церкви – это был неплохой каламбур.

– Я сам все сделаю, только мне нужны медные пластины вот такого размера, – Блез развел руками, – и пять листов тонкого железа. Чем скорее, тем лучше.

– А что там такое? – Андре был не на шутку заинтересован и встревожен. Конечно. До Пасхи осталось не так много времени. Наверняка у господина викария тонкий музыкальный слух, и он не сможет допустить, чтобы фальшивил главный монастырский орган.

– Пойдемте, покажу! – органист пылал праведным гневом. – Как они вообще следили за инструментом!

– Господин де Фобер, вы составите нам компанию? Это недолго и довольно интересно. Ручаюсь, вам не случалось еще видеть внутренности органа! – предложил Андре.

Эме подумал… и согласился. Все равно делать нечего.

Они вошли в церковь, где сейчас было тихо и прохладно.

– Нам сюда! – Блез указал рукой на незаметный узкий проход вдоль стены, закрытый декоративной решеткой.

Эме с любопытством стал подниматься вслед за органистом по шаткой лестнице. Замыкал шествие Андре.

То, что предстало взору Эме, ошеломляло и впечатляло своей грандиозностью. Не менее ста труб различного диаметра, сделанных из разного материала. Совсем крошечных. Широких и длинных. Они не переплетались и в то же время производили впечатление единого целого. Во всем этом была мощь, точность и необъяснимая гармония.

– Средний регистр! – почему-то шепотом пояснил Блез. – Осторожно, не споткнитесь! Опирайтесь на перила, не на трубы!

Эме шел по деревянному настилу в полумраке, и у него кружилась голова. Еще сильнее она закружилась, когда выяснилось, на какой высоте они находятся. Место органиста было почти неразличимо на фоне алтаря. Над клавиатурой висел образ Мадонны, теплились чахлые огоньки свечей, едва освещавшие черные и белые клавиши.

– Вот, попробуйте сами и убедитесь! – предложил Блез.

Эме испугался было, что сесть за клавиатуру предлагают ему, но тут же сообразил, что за его спиной по-прежнему находится де Линь.

Андре не пришлось просить дважды. Он кивнул и бестрепетно сел на стул, который мог поворачиваться вправо и влево. Блез зажег еще несколько свечей, стало светлее, и лейтенант увидел, что клавиши есть и внизу.

– На органе играют и ногами тоже! – Андре успел ответить раньше, чем Эме раскрыл рот. – Сейчас покажу…

Тонкие гибкие пальцы привычно легли на первый ряд клавиш. Первый – потому что ручных клавиатур было несколько. Де Линь, видимо, умел играть, но сейчас ограничился банальной гаммой. Над пустым залом поплыли мощные тягучие звуки. До, ре, ми, фа, соль… И потом та же самая последовательность, но уже раскатисто, грозно, в басовом регистре. В самом деле, аббат добился нового звучания, переступая по неуклюжим на первый взгляд напольным клавишам узкими изящными ступнями в белоснежных шелковых чулках, башмаки с модными пряжками в виде бабочек Андре аккуратно отставил в сторону.

До, ре, ми…

– Ужасно… – пробормотал Эме.

– Вы тоже слышите, шевалье? Действительно, пять из семи…

– Что, простите? – мысли де Фобера были более чем далеки от органной музыки.

Андре улыбнулся.

– Орган. Как, по-вашему, инструмент фальшивит?

– Понятия не имею. Как давно вы получили это место, аббат?

Де Линь неторопливо убрал руки с клавиатуры, свободно опустив их на колени. Длинные, тренированные пальцы музыканта. И хорошего фехтовальщика. Эме почему-то подумалось, что этот человек наверняка превосходно фехтует «по-французски», когда рукоять шпаги держат тремя пальцами, а стремительность и силу движений определяет тренированность и подвижность кисти. Хорошо. Или, наоборот, плохо. Зависит от того, кто на чьей стороне.

– В конце января. Двадцать шестого числа, если не ошибаюсь. Почему вы спрашиваете?

Де Фобер задумчиво облокотился на перила. Андре, отвернувшись от него, продолжал терзать инструмент – сила звука у церковного органа была такова, что настил под ногами лейтенанта слегка вибрировал при каждом новом аккорде. Двадцать шестое, двадцать шестое… Шифрованная записка составлена примерно в то же время, возможно, чуть раньше. Что ж, хоть что-то утешительное – осведомитель де Лонгвиля и аббат де Линь, скорее всего, разные люди. Хотя, по правде говоря, шпион из господина викария вышел бы превосходный. Любознательность Андре де Линя произвела на Эме впечатление. Уж не она ли является причиной его «неугодности»?..

– Да, звук ужасный, – наконец с сожалением признал Андре. – Пожалуй, Блез, нам с тобой стоит взглянуть на трубы поближе.

– Надеюсь, меня вы избавите от сего удовольствия? – очнувшись от размышлений, забеспокоился де Фобер.

Возможно, ему показалось, но на лице аббата промелькнула тень облегчения. Едва заметная. Эме не знал причины этого выражения. А она была чертовски проста. Андре откровенно страдал от мысли, что ему придется провести в обществе лейтенанта гвардейцев весь день. Не то чтоб аббату был неприятен сам де Фобер. Но… Проще говоря, господину де Линю отчаянно хотелось хотя бы на час-другой вырваться в Беруар. Кажется, сама судьба давала ему такой шанс.

– Если вы сможете спуститься с хоров без провожатого, лейтенант…