Виктория Холт - Путь на эшафот Страница 24

– О, Томас! – она была восхищена этим маленьким хвастунишкой.

– Ты в безопасности, если я рядом, – уверил он ее. – Человек или мертвец будет иметь дело со мной.

– Ты станешь рыцарем, Томас, – сказала она.

– Тебе не найти более смелого защитника.

– Я знаю, Томас. Теперь я не буду плакать.

– А почему ты плачешь?

– У меня умерла мама.

– Не надо плакать, Катерина. Теперь тебя буду защищать я, твой отважный кузен Томас Калпеппер.

– Значит, я постучу в стенку, если…

Он нахмурил брови.

– Сегодня ночью да. А потом я найду тебе палку, хорошую толстую палку. Ею будет здорово стучать по стене, и потом, если понадобится, ты можешь ударить ею привидение, пока я не пришел.

– О нет! Я не смогу. Я умру от страха. А потом привидение может разозлиться, если я так поступлю.

– Возможно. Поэтому лучше подожди меня.

– Я так тебе благодарна.

– Верь мне, вот и вся благодарность.

Он встал с кровати и низко ей поклонился.

– Спокойной ночи, кузина.

– Спокойной ночи, дорогой отважный Томас.

Он ушел, а она обхватила подушку руками. Она была счастлива. Никогда еще никто из детей не был так добр к ней, никогда она не была такой счастливой.

А что до привидений, пусть приходят! Они не сделают ничего плохого Катерине Ховард, когда за стеной находится Томас Калпеппер, готовый в любую минуту прийти к ней на помощь!

Дни, проведенные в Холлингбурне, были счастливыми днями. Жизнь в Ламберте вспоминалась как туманное и несчастливое прошлое. Но самым радостным было то, что ее дружба с кузеном Томасом крепла. Катерина, по природе очень любящее существо, требовала только одного, возможности любить его. И он милостиво принимал эту любовь, сам проявляя к ней нежные, но не настолько, чувства. Это была счастливая дружба, и мальчик привязывался к кузине все сильней и сильней, хотя, как он полагал, проявление этих чувств умалило бы его достоинство. Она, такая нежная, хотя еще очень молодая, такая женственная, задевала определенные струны его мужской натуры. Ему доставляло удовольствие защищать ее, и таким образом между ними возникла любовь. Он учил ее ездить верхом, лазать на деревья, разрешал принимать участие в его похождениях, хотя никогда не брал ее с собой ночью. Впрочем, после ее приезда он и сам не часто уходил ночью, желая быть рядом с ней на случай, если понадобится его помощь.

Образованием ее не занимался никто. Сэр Джон не придавал большого значения образованию женщин. Да и кто она была для него: обыкновенная иждивенка, хотя и дочь его сестры! Она была девушкой. И он не сомневался, что найдет ей жениха. А так как она из семьи Ховардов, жениха будет найти нетрудно, даже если она и не слишком образованна. Вот, например, его родственник, Томас Болейн. Он много занимался образованием своих двух младших детей, которые в семье считались очень знающими и умными. Даже его младшая дочь прекрасно образована. И что это ей дало? Ходили какие-то слухи о скандале, происшедшем при дворе. Девчонка хотела выйти замуж за знатного титулованного джентльмена, считая, без сомнения, что она достойна его, потому что хорошо образована. Помогло ей ее образование? Вовсе нет! Ее удел – изгнание и позор. Девушки должны быть послушными, у них должны быть прекрасные манеры, они должны уметь хорошо одеваться и прислуживать своим мужьям. Вот и все, что им нужно для жизни. Нужно ли для этого писать стихи по-латыни, нужно ли знать шесть языков, чтобы высказывать свои фривольные мысли? Нет, образование Катерины Ховард находилось в хороших руках.

Томас пытался заниматься со своей кузиной, но вскоре отказался от этой мысли – у девочки не было к этому способностей. Она предпочитала слушать его рассказы о выдуманных похождениях, петь и танцевать, играть на музыкальных инструментах. Она была легкомысленным маленьким существом и, родившись в бедности, была очень рада, что избавилась от нее, что подружилась со своим красивым, самым лучшим в мире кузеном.

Что еще желать?

Дни ее проходили в удовольствиях. Она ездила с Томасом верхом, слушала его занимательные истории, восхищалась им, играла с ним в интересные игры, в которых он всегда выступал рыцарем и спасителем, а она была беспомощной леди, которую он спасал. Время от времени она занималась игрой на спинете. Это даже нельзя было назвать занятиями, потому что она обладала врожденной любовью к музыке. Она училась пению, что ей очень нравилось – у нее был неплохой голос, который обещал в будущем развиться. Но жизнь не могла течь таким образом все время. Обучение такого молодого человека, как Томас Калпеппер, не могло ограничиться только занятиями с домашним учителем.

Однажды он вошел в музыкальную комнату, где Катерина занималась с учителем игрой на спинете, и уселся на подоконник. Он смотрел на нее и слушал музыку. Ее темно-рыжие волосы спадали на раскрасневшееся лицо. Она была очень молода, но Катерине Ховард, даже когда она была еще совсем ребенком, была присуща женственность. Она заметила, как Томас вошел в комнату, и играла с особым усердием, чтобы ему понравиться. Это так типично для нее, думал Томас. Ей всегда хочется нравиться тем, кого она любит. Ему будет очень не хватать ее. Он смотрел на нее, и в горле у него образовался комок. Он уже собрался выбежать из комнаты, так как боялся, что на глазах выступят слезы. Она приехала в Холлингбурн совсем недавно, но жизнь его очень изменилась после ее приезда. Странно, что так случилось… Она была такой уступчивой и застенчивой, но ее желание нравиться его пленило. И он, так мечтавший встать взрослым, уехать учиться, теперь сожалел о том, что это время настало.

Учитель встал, урок закончился.

Катерина повернулась своим зардевшимся лицом к кузену.

– Томас, как ты думаешь, я стала лучше играть?

– Гораздо лучше, – ответил он ей, хотя почти не слышал ее игру. – Катерина, – сказал он, – поедем кататься верхом. Я должен тебе кое-что сказать.

Они пустили лошадей галопом вдоль загона. Он скакал впереди, она сзади, стараясь его догнать, но ей это никак не удавалось, что делало ее особенно очаровательной. Она была настоящей женщиной, постоянно подчеркивала свое раболепие перед мужчиной, свою мягкость и беспомощность. Кроткая, она всегда готова расплакаться из страха быть отвергнутой.

Он остановил лошадь, но не стал спускаться на землю – сам боялся расплакаться. Если слезы подступят к горлу, он сможет взнуздать свою лошадь и ускакать подальше.

– Катерина, – произнес он слегка дрожащим голосом. – У меня плохие новости.

Он посмотрел ей в лицо, в ее карие глаза, полные страха, на пухлые вздрагивающие губы.

– Не расстраивайся, моя милая кузина, – сказал он. – Все не так уж и плохо. Я вернусь. Очень скоро вернусь.