Джулия Энн Лонг - Соблазн и страсть Страница 24

Подняв глаза, Сабрина вдруг заметила, что граф тоже рассматривает ее платье. Внезапно их взгляды встретились, и девушка, ужасно смутившись, поспешно отвела взгляд.

К счастью, в этот момент в зал вошел Уиндем. Теперь он был в элегантном костюме и с белоснежным галстуком. Кивнув графу, художник развел руки в стороны, как бы демонстрируя свой опрятный вид. Роуден усмехнулся и сказал:

— Все в порядке, Уинд. — Повернувшись к дамам, он продолжал: — Итак, милые леди, я начну с этого зала. Он называется «звездный». Дело в том, что четвертый граф Роуден увлекался астрономией, поэтому все, что изображено на потолке — точное отображение звездного неба. По крайней мере, так считается. А окна, которые прорубили наверху, были предназначены для наблюдения за небесными телами — он очень любил вести астрономические наблюдения. Что же касается предыдущих хозяев Ла-Монтань, то есть тех, кто жил здесь до меня, то они предпочитали использовать окна по-своему — стреляли из них по куропаткам в парке, когда напивались. Впрочем, эти люди не являлись прямыми наследниками Гиллроев. Витражи, которые вы сейчас видите, были выполнены по моему заказу. Несколько минут назад мы с мисс Фэрли говорили об этих витражах, и они, судя по всему, очень ей понравились. Что ж, могу сказать, что у нее прекрасный вкус.

— Вы сказали, предыдущие хозяева? — не удержавшись, спросила Сабрина. — Значит, вы кому-то сдавали это поместье?

Граф едва заметно нахмурился.

— Нет, не сдавал.

— Простите, не понимаю… — в смущении пробормотала Сабрина. — Кто же тогда стрелял из этих окон?

— Я, кажется, уже сказал об этом, мисс Фэрли, люди, которые жили здесь до меня. — Он выразительно взглянул на девушку, и Сабрина поняла, что лучше воздержаться от дальнейших вопросов на эту тему. — А стол, который вы видите перед диваном, — продолжал граф, — а также кресла были сделаны по эскизам мистера Джорджа Баллока, того самого, кто по удивительному стечению обстоятельств делал эскизы мебели для французского императора, сосланного на остров Святой Елены. Я приобрел мебельные эскизы после того, как мистер Баллок несколько лет назад скончался.

Сабрина делала вид, что внимательно слушает графа, однако она почти не слышала его — вспоминался разговор с Джеффри. Молодой священник уверял, что совсем недавно у его кузена не было ни пенни, а потом вдруг свершилось чудо, и Роуден стал хозяином поместья. Более того, у него появились деньги, очень много денег.

«Но как же все это произошло?» — думала Сабрина. Через некоторое время все покинули «звездный зал» и вышли в коридор, выложенный желтоватой мраморной плиткой. А потом они долго шли по бесконечной анфиладе залов и комнат, в каждой из которых висел хотя бы один портрет, — вероятно, почти на всех были изображены предки графа. А он, указывая на различные предметы и украшения, рассказывал о происхождении этих вещей и об истории своего чудесного особняка — его вполне можно было бы назвать настоящим дворцом.

— Здесь находился когда-то кабинет поверенного моего отца, — сказал граф, проходя мимо небольшой комнатки. — И сюда давно никто не заглядывает. А вот это мне очень хочется показать, — проговорил он минуту спустя. Граф распахнул двери, и они вошли в огромный зал, где у стен возвышались величественные античные статуи. — Четвертый граф Роуден начал собирать здесь изваяния древнегреческих богов и богинь. Видите, вот Леда, обнимающая лебедя. Несчастная Леда… А вот аргонавт Ясон. — Проходя мимо предводителя аргонавтов, граф легонько похлопал ладонью по мраморному бицепсу древнего героя. — За ним следует богиня охоты Диана, окруженная оленями, а рядом с ней…

— Персефона!.. — в восхищении прошептала Сабрина. Изваяние Персефоны отличалось красотой и изяществом, лицо же богини поражало своей одухотворенностью. В одной руке она держала фанат, зерна которого едва не погубили ее, а другую руку приложила ко лбу — словно о чем-то задумалась. Туника богини ниспадала до самой земли, а локоть упирался в подлокотник трона.

Уиндем с Софией прошли в дальний конец зала, к изваяниям Артемиды и Геркулеса. Сабрина же с графом задержались возле Персефоны. Какое-то время они молча любовались статуей, потом он спросил:

— А вы хорошо знакомы с греческой мифологией, мисс Фэрли? Знаете, ведь мифы полны безудержных страстей… В них и боги, и люди ведут себя не очень-то пристойно, разве не так?

— Но это всего лишь мифы, — ответила Сабрина. — Именно поэтому они и называются мифами. В них вы не найдете реальных людей. Все, о чем там рассказывается, просто сказки.

Рис негромко рассмеялся, потом проговорил:

— Скажу вам кое-что по секрету, мисс Фэрли. Вот это огромное окно специально предназначено для того, чтобы в лунные ночи сюда проникал свет луны и освещал стоящие здесь статуи. Существует легенда, что в полнолуние, когда свет падает на Персефону, богиня оживает.

Сабрина внимательно посмотрела на прекрасную статую, потом спросила:

— И что же она тогда делает?

Роуден с улыбкой взглянул на девушку:

— Значит, вы верите в легенду? Верите, что богиня оживает, не так ли?

Сабрина пожала плечами:

— Затрудняюсь ответить. Но меня заинтересовала эта легенда, и мне хотелось бы узнать подробности.

— Откровенно говоря, я не знаю подробностей. Но мне кажется, что эта статуя действительно ищет выхода отсюда.

Сабрина снова посмотрела на богиню и в задумчивости пробормотала:

— Но ведь именно сегодня ночью будет полнолуние… Граф молча кивнул, затем вдруг сказал:

— Эта богиня поражает своей нежностью и утонченностью, не правда ли, мисс Фэрли?

— Да, конечно… удивительная богиня, — прошептана Сабрина.

— А знаете, где у женщины самая нежная часть тела? — спросил граф неожиданно.

Сабрина в смущении молчала; она не знала, что ответить. Роуден же внимательно посмотрел на нее, потом вновь заговорил:

— Это место находится вот где…

Он стал медленно поднимать руку, и теперь голос его звучал глухо, чуть хрипловато. Сабрина смотрела на его руки как завороженная, однако ничего страшного не произошло — Роуден прикоснулся к своей собственной шее, чуть пониже скулы. Но у Сабрины на мгновение перехватило дыхание, ей все-таки показалось, что граф прикоснулся к ее шее.

— И тут тоже. — Длинные пальцы переместились повыше и скользнули за ухо. — Кожа здесь также необыкновенно нежная. И если мужчина прикоснется к этому месту, то он сможет почувствовать, как бьется женское сердце — бьется все быстрее, быстрее…

Сабрина замерла, словно окаменела, глядя в синие глаза графа, напоминавшие ей сейчас бездонную синеву неба.