Стефани Лоуренс - Неуловимая невеста Страница 24

Берберские одеяния были куда лучше приспособлены к переходу через пустыню. Более легкие тобы — просторные одеяния, надеваемые на сорочки, были идеальны в жарком климате. Бурку сменила чадра. Поверх тобов можно было надеть юбки и жилеты, особенно по вечерам, когда в пустыне очень холодно.

В таком виде все три женщины вполне могли сойти за берберок.

— Хорошо, — одобрила Анья. — А теперь пойдем к остальным.

Гарет возлежал на подушках в шатре Али-Джихана перед жаровней, и слушал хозяина, рассказывавшего о правилах и обычаях жизни берберов.

— Я правлю племенем и караваном. Но моя мать правит лагерем. Так заведено. Поэтому вы не сможете встречаться со своими женщинами наедине, пока мы в пути, — закончил он, философски пожав плечами.

— Что поделать, — усмехнулся Гарет, глотнув освежающего чая. — Не вижу никаких затруднений.

Али-Джихан хлопнул его по плечу и поднялся.

— Пойдем к остальным, скоро время ужина.

Гарет последовал за ним. Люди собирались в центре лагеря, болтая и наблюдая, как готовится еда на костре. Женщины суетились над котлами. Они сняли плащи-абы, но на всех были чадры.

Зрелище было красочным и чем-то знакомым. Присутствие женщин придавало лагерю иную атмосферу.

— Мы сядем здесь. — Али-Джихан показал на один конец прямоугольной ямы для костра. — Это место мужчин.

Гарет уселся рядом с ним на цветной ковер, брошенный на песок, и скрестил ноги. Он отыскал глазами Бистера, Мукту, Уотсона, Джимми и Маллинса, оживленно переговаривавшихся с хозяевами.

— Предводитель черных змей, — начал Али-Джихан, но тут же осекся, когда подошедшая женщина принесла на подносе лепешки и мясо с пряностями. Положив еду себе на тарелку, шейх подождал, пока Гарет сделает то же самое, и продолжил: — Вы почти не рассказывали мне об этом человеке.

Гарет не стал возражать. Пока они ели, он рассказал все, что считал нужным. Охранники, воины и остальные мужчины подобрались ближе, чтобы лучше слышать. Гарет поведал о том, как он и его друзья получили приказ от генерала-губернатора покончить со служителями культа. Не забыл упомянуть о смерти Макфарлана и последней схватке в Красном море.

Судя по комментариям и восклицаниям негодующих берберов, впервые услышавших о преступлениях «черных кобр», они все до единого были готовы с ними схватиться.

К тому времени как он повел речь о пребывании в Суэце, костер уже почти погас. Поднявшийся ветер разгуливал по лагерю. Женщины ушли спать, оставив мужчин беседовать.

Когда наконец все утомились от разговоров, Али-Джихан решительно заявил:

— Вы преследуете благородную цель. И мы поможем вам в этом. Так будет правильно.

Остальные члены племени хором согласились с шейхом. Гарет медленно наклонил голову в знак благодарности.

Али-Джихан широко улыбнулся и встал:

— А теперь спать. Будем молить Аллаха, чтобы злодеи показались как можно скорее. И тогда мы обрушим на них гнев праведных.

«22 октября 1822 года.

Очень поздно.

В шатре Аньи, где-то в пустыне, на пути к Александрии.

Дорогой дневник!

Я пишу это при свете масляного светильника, который должна потушить очень скоро, чтобы женщины смогли уснуть. Очень странно лежать, завернувшись в простыню и одеяло, на ковре, брошенном на песок, когда стены шатра слегка шевелятся от ветра, но сегодня случилось так много необычного, что я не могу утерпеть, чтобы не написать обо всем.

Мне пришлось ехать на верблюде, — от которого ужасно воняет! — и хотя я предпочла бы одну из великолепных арабских лошадей, все же не могу жаловаться, поскольку большинство женщин и многие мужчины вообще не имеют лошадей и верблюдов и вынуждены весь день брести по песку. И, к большой досаде, я обнаружила, что песок имеет свойство оказываться буквально повсюду. Но сделать ничего нельзя — приходится терпеть. Как и многое другое.

Но самое удивительное в путешествии с кочевниками — это абсолютное разделение женщин и мужчин. Как я могу добиваться Гарета… как он может добиваться меня, как мы можем проверить силу нашего взаимного влечения, если все, что имеем право сделать, это обменяться несколькими словами на виду у присутствующих?

Наверняка правила ухаживания у кочевников несколько иные. Подозреваю, что придется изучить эти правила, хотя бы для того, чтобы знать, как их обойти.

Э. »

Гарет устроился на ковре Али-Джихана и закрыл глаза Когда шаги, шарканье и кряхтенье стихли, сменившись храпом, и ветер завел свою тихую песню, Гарет, вместо того чтобы уснуть, унесся мыслями к прошедшему дню, к завтрашнему и к последующим… Что же с ними будет?

Он снова увидел Эмили, идущую вслед за матерью Али-Джихана в женский шатер. У входа она помедлила, оглянулась и бросила на него досадливый взгляд.

Он твердил себе, что разлука хотя бы на этом этапе путешествия будет полезной. Даст ему время подумать. Понять, что происходит между ними.

Как доказал поцелуй в гостиной Кэткарта, он каким-то образом поддался чарам Эмили. Но не смог объяснить себе почему. Почему он хочет её? Может, это похоть так притягивает его к этой женщине; недаром он так жаждет сделать ее своей! И все же, если он сдастся и капитулирует, исход может быть только один — женитьба.

Но этого ли он желает? Получить Эмили в жены? Хочет ли он, чтобы эта женщина была рядом, когда наступит время возвращения в Англию навсегда?

До последнего времени он не думал о будущем дальше той минуты, когда Черная Кобра будет обезглавлен. Но если Эмили отдастся ему, это неминуемо приведет к браку. Именно об этом ему и нужно подумать. Подумать о том, смогут ли они ужиться. Подойдут ли друг другу.

Реальность обрушилась на Гарета с такой силой, что ему стало не по себе. Что бы он ни думал, чего бы ни хотел, все не имело смысла, если она не хочет и не думает так же, как он.

Но видит ли она в нем своего будущего мужа? А если даже и так, насколько глубоко укоренилось в ней это решение? Что побудило ее к этому?

Или она видит в нем лишь замену Макфарлану? Его друг, несомненно, был фигурой более романтической. Что, если он, Гарет Гамильтон, просто занимает место мертвеца?

Или дело в обстоятельствах, которые свели их вместе? В постоянной опасности и угрозе их жизни? Впрочем, это неудивительно. Он единственный, к кому она может обратиться. Но реакция, рожденная страхом и потребностью, которую этот страх пробуждает, вряд ли настоящая основа для брака. Гарет горько усмехнулся. Что он знал о браке?

Ответ пришел к нему, когда мозг уже заволокло сонным дурманом.