Розмари Роджерс - Последняя и вечная любовь Страница 24

«Да уж, действительно достойно», — подумала Джинни. А где, интересно, Стив и почему она сидит здесь одна, как отвергнутая жена? Нет, ей этого больше не выдержать; даже если отцу придется драться сегодня вечером на дуэли, она не собирается торчать здесь и притворяться перед людьми, которых едва знает. Она уйдет во время антракта.

Едва зажегся свет, Джинни поднялась, но тут дверь их ложи открылась, и она застыла на месте. Перед ней стоял Стив!

Сенатор и Соня тоже повернулись к Стиву. Стоя в глубине ложи, он бормотал свои обычные извинения:

— Виноват, что опоздал, но за несколько кварталов отсюда моя коляска опрокинулась. Могу ли я представить сеньору Дос Сантос и ее свекра дона Игнасио Дос Сантоса? Они оба с Кубы, хотя мы с сеньорой знаем друг друга чуть ли не с детства…

Джинни охватило такое смятение, что она лишилась дара речи. Глядя на эту пару — самодовольную, сладко улыбающуюся донью Анну и высокого худощавого мужчину, она словно окаменела. Стив, осторожно переставив стулья, сел между Джинни и Анной, а дон Игнасио оказался в первом ряду, сбоку от Сони. Стив вел себя с обычной дьявольской хитростью, уверенный, что Джинни не посмеет устроить сцену, боясь показаться глупой и жалкой. «Нет уж, — мстительно подумала Джинни, — я и впрямь не доставлю ему такого удовольствия; напротив, покажу, что не уступаю ему в лицемерии. Только так я смогу преуспеть — и вот тогда посмотрим, кто из нас окажется в дурацком положении».

Придя к такому решению, Джинни склонилась к Стиву с фальшивой, но ослепительной улыбкой. Впрочем, обращалась она не к нему, а к удивленной и настороженной Анне:

— Мне очень жаль, что у нас нет времени поболтать о прежних временах. Это все из-за неучтивости Стива. Почему он не привел вас сюда раньше? Но скажите, как вы поживаете, ведь мы с вами давненько не виделись? Ваш муж…

Донья Анна поджала губы и опустила глаза.

— К несчастью, сеньора, мой муж трагически погиб менее чем через год после нашей свадьбы. Я вдова. — Она тяжело вздохнула, посмотрела на Стива и продолжала: — Мне пришлось уехать — там слишком много воспоминаний! Плантация огромная, чтобы обработать ее, нужно много рук. Но мой свекор попросил заняться этим своего управляющего. И вот мы приехали сюда. Я всегда любила Новый Орлеан. Я была здесь совсем юной, а потом мы провели здесь медовый месяц…

«Она превосходная актриса», — злобно думала Джинни, пока молодая женщина говорила.

— Давайте поговорим о чем-нибудь другом, — предложил Стив. — Анна приехала сюда, чтобы немного развеяться.

Предатель, гнусный предатель! Джинни хотелось вцепиться ему в физиономию, но она лишь откинулась в кресле, изображая усталость и равнодушие.

— О да, разумеется. Надеюсь, ты сам найдешь тему для беседы, дорогой. Нам волей-неволей придется разговаривать, поскольку на нас наставлены десятки биноклей, — пусть люди видят, с каким удовольствием мы общаемся.

Анна вздохнула и наклонилась поближе к Стиву. Тот улыбнулся одними губами. Его прищуренные синие глаза смотрели холодно и мрачно.

— Ты всегда великолепно играла, моя радость, и можешь играть еще лучше, не так ли? — Затем, понизив голос, он процедил: — Неужели ты такая безмозглая, что посещаешь своего любовника днем, на глазах у всего города! Я, кажется, предупреждал тебя, чтобы ты была осторожнее!

«Какое счастье, — подумала Джинни, — что свет погас и он не видит моей ярости!» Она встретилась с ним взглядом и презрительно улыбнулась:

— Предупреждал, говоришь? Предупреждения нужны трусливым, мистер Морган! А что касается осторожности, знайте, что я намерена встречаться со своими любовниками так же открыто, как это делаете вы, — надеюсь, хоть это не вызовет у нас недоразумений!

Она увидела ярость, вспыхнувшую в его глазах. Ей показалось, что он вот-вот бросится на нее.

— Для меня ясно, мадам, что вы, как всегда, переходите все границы! Я не хочу, чтобы моя жена вела себя как шлюха! Сегодня вечером мы уж доиграем до конца наши роли — ради новоорлеанского общества, — а завтра собирайтесь в Мексику. Если вы и дальше будете пренебрегать детьми, придется забрать их у вас!

Слыша эти холодные слова, Джинни не верила своим ушам. Их не мог говорить тот Стив, которого она так любила и из-за которого столько страдала. Да, они постоянно боролись и изводили друг друга, но таких чудовищных угроз она не заслужила!

Она чувствовала, что задыхается. Услышать такое, да еще в присутствии Анны! Ведь он с таким презрением дал понять ей, что намерен избавиться от нее и развязать себе руки. Это невыносимо!

Джинни издала сдавленный звук, когда Стив с силой сжал ее запястья. Но что значила эта боль в сравнении с душевной болью!

— Только без сцен, пожалуйста! Может, ты уже утратила даже инстинкт самосохранения? Черт подери, Джинни, тебе самое время повзрослеть! В конце концов, ты уже вполне созрела для материнства, поэтому должна вести себя соответственно.

— Отпусти меня, Стив! Я не стану устраивать сцен. Ведь мы, кажется, уже все сказали друг другу?

Джинни едва узнавала свой голос, дрожащий от страха, гнева и обиды. Последовало тягостное молчание. Она ощущала внутри какую-то пугающую пустоту. Когда он освободил ее и она откинулась в кресле, стало еще хуже. Стив повернулся к Анне, которая что-то шептала ему, а он нежно держал ее за руку.

«Нет, я не хочу никаких сцен. Он просто этого не стоит, и я не доставлю ему такого удовольствия. Между нами все кончено, и пора признать это. Впрочем, какое это имеет значение?»

— Ты очень суров с женой, — прошептала Анна, искоса взглянув на Стива. — Не хотела бы я оказаться на ее месте. Ты меня напугал.

Он ослепительно улыбнулся:

— Ты избежала этого, дорогая, по собственной вине. А что ты сама об этом думаешь?

Анна затаила дыхание, сама удивляясь, почему этот человек так возбуждает ее, заставляя страстно желать близости с ним. Горячая и сладостная истома пробежала по ее телу.

— Я думаю, что ни один из нас не был тогда готов к этому. Я была очень избалована и совершенно не представляла себе, что такое замужество. Тогда я слишком многого не знала.

— А теперь знаешь? — усмехнулся Стив.

— О, я и сейчас все еще только приобретаю опыт! — отвечала Анна с притворным смущением. — Это очень интересно, если есть хороший учитель.

Донне Анне следовало бы сказать «учителя», поскольку, кроме погибшего мужа, таковым был и ее свекор, к счастью, неревнивый и великодушный. Но она, конечно, не хотела, чтобы об этом знал Эстебан. Она скрыла от него и то, что приехала сюда, желая встретиться с ним, ибо случайно узнала, что ее бывший жених в Новом Орлеане. Более того, она убеждала дона Игнасио отложить их возвращение на Кубу, надеясь соблазнить Эстебана, заинтриговав его. То, что он был женат, не имело для нее никакого значения, хотя Анна испытывала злобное торжество, видя унижение той женщины, которая когда-то разлучила ее с Эстебаном, уведя его у нее из-под носа. Нет, она не простила ей этого и теперь наслаждалась местью. Она знала, что это не кончится даже тогда, когда Эстебан оставит жену. Считая, что заинтересовала его мыслью о совместной поездке на Кубу, Анна думала, что весьма преуспела!